Самым худшим из всех многочисленных близоруких просчетов президента Буша и вице-президента Дика Чейни было их противодействие политике рационального использования энергии и введению налога на бензин. Если бы мы после 11 сентября ввели новый налог на бензин, спрос был бы погашен, и сегодня он мог бы по-прежнему стоить 2 доллара за галлон. Доллар, - вместо того, чтобы уплывать в Саудовскую Аравию, где он попадает к муллам, строящим все новые медресе и проповедующим нетерпимость, - этот доллар попадал бы в наше собственное казначейство и шел бы на снижение нашего дефицита и финансирование наших школ. Фактически энергетическую политику Буша можно назвать так: 'Не оставим без помощи ни одного муллу'.
А в это время наша программа 'Не оставим без помощи ни одного ребенка' не получает полного финансирования, поскольку доходов от налогов в казну не поступает. Но благодаря энергетической политике Буша-Чейни программа 'Не оставим без помощи ни одного муллу' финансируется в полном объеме, принося свои зловонные плоды в виде разрастающегося терроризма.
Господин Буш заявляет, что мы ведем 'глобальную войну с терроризмом'. Все верно. Но корни этой войны лежат в арабском мусульманском мире. Это означает следующее. Война с терроризмом невозможна, если она не включает в себя оказание помощи этому региону во вступлении на более обещающую стезю развития, помощи огромным массам молодых людей, слишком многие из которых не имеют и не могут иметь работу лишь потому, что их богатые 'нефтяные' режимы противятся переменам, а их религиозные лидеры противятся всему современному.
Бывший министр информации Кувейта Сад бен Тефла 11 сентября прошлого года опубликовал в лондонской газете 'Аль Шарк Аль Аусат', выходящей на арабском языке, статью, озаглавленную 'Все мы бен Ладены'. Он задал вопрос: почему исламские ученые и проповедники с энтузиазмом поддержали иранских религиозных клерикалов, приговоривших к смерти Салмана Рушди за его книгу 'Сатанинские стихи', якобы оскорбляющую ислам, но до сегодняшнего дня ни один мусульманский проповедник не осудил Осаму бен Ладена за то, что он уничтожил почти 3 000 невинных жителей, нанеся огромный вред исламу.
Строительство нормального Ирака необходимо для предотвращения таких проявлений, но само по себе это недостаточно. Нам нужен более комплексный подход, особенно если мы потерпим неудачу в Ираке. Команда Буша такого подхода не предлагает. Она с пренебрежительным высокомерием относится к арабо-израильскому конфликту, она не нашла ни одного способа общения с арабским миром и проводит такую энергетическую политику, которая помогает самым худшим арабским 'нефтяным' режимам и способствует развитию самых опасных тенденций. Фил Верлегер, один из самых крупных консультантов страны по вопросам энергоресурсов, долгое время выступавший за введение налога на бензин, говорит обо всем этом совершенно конкретно: 'Сегодняшняя энергетическая политика США помогает терроризму, а не борьбе с ним'.
Нам необходимо существенно снизить потребление нефти и вернуть цены на нее к уровню 20 долларов за баррель. Это больше всего помогло бы стимулировать проведение реформ в арабо-мусульманском мире. Нефтяным режимам нет нужды в модернизации и в цивилизованном правлении. Они просто откупаются от своего народа и от своих проповедников ислама. Государства без нефти вынуждены проводить реформы, чтобы создавать рабочие места. Люди не изменятся, если просто говорить им, что они должны измениться. Люди меняются тогда, когда понимают, что должны это сделать.
Арабо-мусульманский мир находится в кризисе человеческого развития. Однако, по словам Дэвида Роткопфа, ученого из Фонда Карнеги за мир во всем мире, 'нефть - как наркотик, она убивает боль и препятствует реальным переменам'.
Где в арабском мире происходят инновационные процессы? В тех странах, где мало или совсем нет нефти. Бахрейн работает над трудовой реформой, он только что подписал договор о свободной торговле с США и первым в Персидском заливе провел выборы, разрешив женщинам баллотироваться и голосовать. Дубаи превратился в региональный центр услуг. Иордания имеет соглашение с США о свободной торговле и стремится преобразовать свою экономику в высокотехнологичную отрасль. Кто же остается разбитым параличом, отказываясь проводить реформы? Саудовская Аравия, Сирия и Иран, куда рекой плывут нефтяные деньги.
Когда Иордания начала приватизацию, разгосударствление экономики и модернизацию системы образования? В 1989 году - после того, как упали цены на нефть, а нефтяные режимы урезали субсидии Амману. В 1999 году, накануне подписания соглашения о свободной торговле с США, объем иорданского экспорта в Соединенные Штаты равнялся 13 миллионам долларов. В этом году Иордания продаст США товаров на сумму более 1 миллиарда долларов. В процессе реформ короля Абдуллы II ВВП страны увеличивается с ежегодными темпами прироста в 7 процентов. Правительство проводит компьютеризацию всех школ страны, устанавливая там широкополосный Интернет. Скоро оно потребует от каждого, желающего изучать законы ислама и проповедовать в мечетях, вначале получить степень бакалавра в какой-либо другой области. Таким образом религиозными деятелями не будут становиться те, кто не умеет делать ничего другого. Министр планирования Иордании Бассем Авадалла говорит: 'Чтобы осознать необходимость реформ, нам пришлось пройти через кризис'.
Сейчас в нашей власти стимулировать развитие подобных процессов во всем арабском мире. Это будет наилучшим способом борьбы с терроризмом в глобальном масштабе. Нам лишь нужны президент и вице-президент, обладающие достаточной волей для ведения такой борьбы.
