Самое подходящее сравнение - это сравнение с эпохой Ивана IV, когда он своими безжалостными реформами боролся с боярами. Для того, чтобы основать евразийскую империю.
Какую картину являет перед нами постсоветская Россия после 15 лет полу-демократической жизни в схватке со всевозможными угрозами и интригами? Вот самые явные и травматические из них: неразрешенные войны в Чечне, страх перед терактами на всей территории Кавказа и в Москве, дикая приватизация, растущая коррупция, чахлая Дума, анархическая федерализация, политические интриги и господствующие амбиции олигархов, сначала внедрившихся в Кремль Бориса Ельцина и потом, по большей части, изгнанных из Кремля Владимиром Путиным.
В эпоху и в контексте исламского геотерроризма, который решительно действует в вековом мягком подбрюшье России, которым является Кавказ, для проблематичного перехода России от изнуряющего коммунизма Михаила Горбачева к запутанным 'демократурам' Ельцина и Путина, кажется, настал переломный момент.
В Москве уже говорят о 'новой эре Путина' и путинской 'сентябрьской революции', которая произошла сразу же после трагедии в Беслане. В воздухе уже витает дух Второй Республики. Расширяя картину исторических влияний и аналогий можно сказать, при всем уважении к разному масштабу персонажей, что авторитарный Путин соотносится с блуждавшим Ельциным, как сатрап Сталин соотносился с тираничным паралитиком Лениным, как волевой европеизатор Петр Великий - с тучей царей 'эпохи смуты', и как жестокий приверженец централизации Иван Грозный - с жадными и наглыми боярами Великого Княжества Московского. В смутных событиях российской истории есть такиt периодические повторения, беспокойные совпадения, рожденные вечным возвращением, каких нет ни в какой другой европейской истории. И это щепетильный наблюдатель всегда должен иметь ввиду.
Возможно, самое подходящее историческое сравнение - это самое отдаленное, а именно, Иван IV, Иван Грозный. Сходство не касается гигантской кровавой фигуры Ивана, с которым было бы совершенно нелепо сравнивать бывшего полковника КГБ Путина. Но оно, в особенности, касается эпохи, когда Иван своими безжалостными методами полицейской централизации боролся против бояр, которые с их амбициями и соперничеством представляли наибольшую опасность для большого проекта, замышлявшегося царем: трансформировать полуварварское степное Великое Княжество в мощную евразийскую империю. Он укрепил государство, создав внутри его свое личное второе государство, опиравшееся на тайную полицию, 'опричнину', войско жестоких 'силовиков', чьей первостепенной обязанностью было физическое уничтожение олигархии бояр и их семей.
Слова, которые я употребил, для того, чтобы приблизить смутную эпоху Ивана к эпохе Путина, названного однажды 'Разумным Терминатором' и переименованным сегодня в 'республиканского царя', говорят сами за себя. Для Путина новые бояре, которые угрожают целостности российского государства, - это не только лидеры чеченских боевиков, но также и, возможно, в первую очередь, строптивые губернаторы, часто связанные с олигархами, контролирующими СМИ и нефть, такими, как ссыльный миллиардер Борис Березовский и сидящий за решеткой нефтяной магнат Юкоса Михаил Ходорковский.
Силовики, министры полиции, высокопоставленные военные, секретные агенты, в кулаке у которых зажаты почти все рычаги власти, собираются построить вокруг централизующих мер президента новую 'опричнину': суперорганизм, который должен будет держать под контролем все секретные службы и силы, специализирующиеся на борьбе с коррупцией и террором.
В общем, чрезвычайную силу, подходящую для трех одновременных войн против новых бояр, против региональных вождей-касиков и против великих гуру чеченского фундаментализма, которые уже навязывают Российской Федерации блокадное положение и постоянную войну.
Нельзя забывать, наконец, что над Россией, которая уже потеряла исламские республики Средней Азии, богатый Казахстан, Украину, Белоруссию, которой, помимо всего прочего, грозит взрыв на Кавказе, нависла опасность дезинтеграции, которая может свести ее до размеров православного Великого Княжества Ивана или большевистского Великого Княжества Ленина после несправедливого Брест-Литовского мира. Иван своими решительными реформами сумел расширить Московию, направив ее к имперским горизонтам.
Путин же вынужден совершить обратный путь: своей сентябрьской революцией или контрреволюцией он должен или, по всей видимости, должен не позволить России потерять последние имперские остатки и сократиться до уменьшенных размеров Московии.
То, что из этого выйдет, будет авторитарной 'Второй демократурой'. Тревожное новшество в разочаровывающей эволюции либеральной России, как утверждают многие европейцы и американцы? Я сказал бы, наоборот: не более, чем завершение политического процесса, ускоренное терактами, процесса, который продолжается уже, по меньшей мере, четыре года.
