БЕСЛАН, Россия, 12 октября - Надя Засеева встала на колени между двумя холмиками земли, под которыми лежат ее дочь и внук. Она уперлась ладонями в холодную землю. Заплакала, запричитала. Затем закричала, обращаясь к богу.
'Возьми меня, - застонала она, - возьми меня, я хочу к ним!'
Минуту она раскачивалась всем телом в молчании, затем закричала вновь: 'Возьми меня!'
Вторник был сороковым днем с момента гибели сотен людей во время осады средней школы ?1. По религиозной традиции этот день отмечается всенощным бдением, молитвой и поминальным застольем. В этот день снова излилась боль в городе, потерявшем во время террористического акта по меньшей мере 331 своего жителя. В этот день обострились самые мрачные эмоции, которые появились в течение недель, последовавших за кровавой бойней.
Беслан в тот день был полон горя, любви и нежности. Горе, любовь и нежность - вот чувства, которые испытывала Засеева и ее семья, пришедшие во вторник на свежие могилы с едой, приготовленной для мертвых. Однако эти чувства смешиваются с появляющейся жестокостью и ненавистью. Некоторые мужчины говорили о мести, на стенах школы появились надписи со страшными угрозами.
За этим днем должно последовать еще несколько дней общей скорби.
По традиции русской православной церкви формально траур заканчивается через сорок дней после смерти. Осетины соблюдают этот обычай, но с меньшей мерой ортодоксальности. Некоторые семьи собрались во вторник, на сороковой день. Другие намерены отмечать сороковой день с момента опознания останков их родных или с момента предания их земле.
Это значит, что сороковой день может отмечаться несколько раз. Вторник стал лишь прелюдией того, что может продлиться неделю.
Утром после восхода солнца на кладбище было тихо. Там работали кладбищенские служащие, расхаживала вооруженная охрана. Каждый свежий могильный холм помечен вертикально вкопанным колышком. На большинстве из них надписи: 'Елена Павловна Остарняя', 'Казбек Романович Биченов', 'Владимир Григорьевич Мокров'.
Многие жизни оборвались слишком рано. Тимуру Витальевичу Козыреву на прошлой неделе должно было исполниться 9 лет. К колышку на его могиле привязана игрушечная машина. Рядом холмики могил его матери Аллы, которой было 34, и сестры Елены 15-ти лет.
На подарках, лежащих на многих могилах, выпала роса. Эти подарки ясно показывают, где похоронены дети: здесь положили игрушечного медвежонка, там - яркого зеленого утенка, конфеты и леденцы.
Беслан просыпался. С раннего утра потерявшие родственников начали собираться возле полуразрушенного остова школы. Вновь начались разговоры о пережитом ужасе. 44-летняя Лариса Сокаева говорит, что находилась в спортзале, когда взорвалась первая бомба, ранившая ее и убившая ее дочь.
Она пришла в себя через какое-то время - вся в крови, израненная осколками. Увидела над собой потолок в огне. Шел бой. Какая-то девочка кричала ей, что надо бежать. Сокаева вспоминает страшную картину: женщина сидит на скамейке и баюкает лежащую на ее коленях мертвую дочь, не желая уходить.
Прошло сорок дней, и на развалинах школы видны признаки изменений. В коридорах остаются следы крови и останков двух уничтоженных террористов, в спортзале все еще стоит запах гари. На изрешеченных пулями стенах нацарапаны свежие надписи.
Первая гласит: 'Кто вернет нам наших друзей?' 'Мир Беслану', - говорит вторая.
Но есть надписи и более мрачного содержания.
Некоторые авторы клянутся отомстить. 'Сквозь слезы скорби мы говорим, что отомстим за это', - написано на стене одного из классов. В других надписях читается гнев, направленный против республиканских властей, а политические руководители называются 'бандитами'.
Среди жителей Беслана широко распространено мнение, что когда они более всего нуждались в своем правительстве, оно подвело их, и даже предало. Самая беспощадная критика, и даже страшные угрозы адресуются директору школы Лидии Цалиевой.
Цалиева тоже была в числе заложников. Она выжила во время осады. Говорят, что сейчас она в Москве. Большинство надписей, адресованных ей, слишком грубы, чтобы быть приведенными здесь. Даже более сдержанные пассажи наполнены угрозами и ненавистью.
'Лидия, за убитых детей гореть тебе в аду', - гласит одна надпись.
'Лидия, мы найдем тебя', - говорит другая.
'Лида, ты продала наших детей'.
'Лида, тебе не жить'.
'Лида, школа ?6 ненавидит тебя. Умри!'
Цалиева стала объектом все новых и новых обвинений. Все они не доказаны, но в них полностью верят ее соседи. Некоторые обвиняют ее в сговоре с бандитами, утверждая, что она знала о присутствии 1 сентября в здании школы бородатых мужчин, но сказала ученикам, что это просто бродяги. Другие говорят, что она показала террористам детей правительственных чиновников.
Ряд людей обвиняет ее в халатности, говоря о том, что для ремонта она наняла по дешевой цене рабочих, среди которых были террористы. Пользуясь этой возможностью, бандиты якобы исследовали школу и спрятали внутри оружие и боеприпасы.
Сергей Игнатченко, главный представитель ФСБ (преемницы КГБ) по связям с общественностью, заявил, что следователи исключили версию о том, будто рабочая бригада готовила нападение. Многие жители также говорят, что обвинения совершенно необоснованны. Они защищают Цалиеву, заявляя, что она добросовестный работник, ставший просто козлом отпущения.
'Так часто бывает, - говорит глава районной администрации Рита Кудзоева, - в скорби мы злимся на весь мир'.
Но кажется, что защищать Цалиеву бесполезно. Одна из женщин обвиняет ее в том, что та осталась жива. 'Капитан должен идти на дно вместе со своим кораблем', - говорит Фелиса Батагова, чья внучка, племянница и сестра погибли 3 сентября. Батагова утверждает, что группа родителей надеялась задушить Цалиеву в госпитале, но директора школы увезли из Беслана. Люди безжалостны в своих словах.
'Я сама хотела ее убить', - говорит Сокаева.
Но этот день был заполнен не только гневом.
Когда многие семьи направлялись к школе или стояли около нее в слезах, мужчины занимались делом во дворах своих домов: устанавливали палатки, разводили огонь, разделывали туши только что забитых коров и баранов. В огромных чанах варили мясо, чтобы позже съесть его и отнести на могилы близких.
К полудню работа была завершена. Во дворах воцарилась тишина. Семьи с едой направились на могилы близких. Движение на улицах на какое-то время остановилось, когда по ним в направлении нового кладбища, на котором захоронено 239 жертв теракта, шла скорбная процессия. Начался холодный дождь.
Могилы стали местом короткой трапезы рыдающих семей. Некоторые родственники припадали к могильным холмикам. Хор православной церкви переходил от одной группы скорбящих к другой, распевая на ветру молитвы. Их пение время от времени заглушали пронзительные крики.
Когда в городе наступил вечер, мужчины все еще сидели в палатках за длинными столами. Дождь стучал по брезенту у них над головами. Вино текло рекой.
Мужчины говорили о том, что будет дальше.
Шамиль Басаев, полевой командир чеченских боевиков, взявший на себя ответственность за организацию захвата школы, сделал по этому поводу заявление, помещенное на сайте Интернета. В нем он говорит о том, что 9 из 32 напавших на школу боевиков были по национальности ингушами, взаимодействовавшими с чеченскими сепаратистами в войне против России.
Ингушетия граничит с Северной Осетией. Российские официальные лица и неправительственные организации уже предупреждали о том, что по окончании траура осетины могут начать кровную месть против ингушей в их селах. Между двумя народами исторически существует вражда, а в 1992 году она даже перерастала в войну. Недавние события вновь разворошили угли этой вражды.
Мужчины стояли в тот вечер в траурных палатках и говорили о жажде мести. Но они не знали, против кого ее направить. По их словам, пока еще ничего не ясно.
'Если бы мы знали, кто это сделал, мы разорвали бы их на куски, - говорит Теймураз Пухов, - но нам нужны конкретные люди. Мы не хотим начинать гражданскую войну'.
