Марк Кац является профессором государственного управления и политики в Университете Джорджа Мейсона
14 октября 2004 года. Как практически все россияне, американцы были шокированы и возмущены произошедшей чуть более месяца назад гибелью невинных детей в трагедии с захватом заложников в Беслане. Тревожным аспектом, в таком случае, стала реакция на эту трагедию российского президента Владимира Путина, который косвенно дал понять, что Запад в целом и США, в частности, несут большую долю вины за эти смерти. Какой бы странной ни казалась эта мысль многим американцам, во время недавнего визита в Москву я узнал, что многие россияне искренне разделяют путинскую оценку кризиса в Беслане.
В начале сентября, вскоре после того, как бесланский кризис достиг своего кровавого апогея, я прочел лекцию о российско-американских отношениях студентам старшего курса престижного московского Института США и Канады Российской Академии Наук. После лекции я ответил на вопросы; при этом студенты выразили следующие взгляды:
- Президент Путин был прав, подвергая Запад осмеянию за двойные стандарты, когда Запад призывает Москву начать переговоры с чеченскими повстанцами, в то же самое время занимая жесткую линию в отношении Усамы бен Ладена (Osama bin Laden) и "Аль-Каиды". Чеченские повстанцы и "Аль-Каида" - одно и то же. Точно так же, как была бы бесполезной любая попытка Запада договориться с "Аль-Каидой", так бесполезна и российская попытка договориться с чеченцами.
- Возмутительно, что правительства Соединенных Штатов и других западных стран ведут переговоры с видными деятелями чеченской оппозиции и отказываются экстрадировать в Россию тех, кого Москва осудила как преступников.
- Принятие трех государств Балтии в НАТО и американское военное присутствие в Грузии и Средней Азии имеют своей целью помешать России восстановить свое влияние в бывших советских республиках.
- Американское военное присутствие в Средней Азии стимулирует рост исламского радикализма в регионе.
- Готовность американцев применять силу в одностороннем порядке, тогда как Москве они советуют не делать этого, показывает, что Вашингтон стремится к тому, чтобы Россия оставалась слабой.
Я пытался оспорить эти утверждения. Я доказывал, что не все чеченцы являются членами "Аль-Каиды", и что Москве следует работать с теми из них, кто не связан с "Аль-Каидой", с тем чтобы изолировать наиболее радикальные элементы чеченского движения сопротивления. Я указывал, что встречи представителей государственного департамента США с видными деятелями чеченской оппозиции далеко не означают, что Америка их поддерживает, и что эти встречи имели целью способствовать мирному урегулированию. Я также доказывал, что американское военное присутствие в Средней Азии направлено на борьбу с исламскими экстремистами, а не против России.
Далее я высказал мнение, что, если России не нравится растущее присутствие США/НАТО в Грузии и в Прибалтике, то наилучшим способом прекращения этого присутствия стало бы проведение Москвой дружественной политики в отношении этих маленьких стран вместо того, чтобы проводить политику, которая ее соседями воспринимается как угрожающая. И если это правда (а я боюсь, что так оно и есть), что растущее американское военное присутствие в Средней Азии способствует росту исламского экстремизма, я отмечал, что растущее военное присутствие России в этом регионе точно так же подпитывает тенденцию радикализации. Наконец, я доказывал, что добиваться ослабления России - не в лучших стратегических интересах США. Вашингтон предпочитает видеть Россию сильной, способной эффективно сдерживать исламский радикализм сегодня и потенциально представляющей собой противовес растущему могуществу Китая в будущем.
Российские студенты не купились ни на один из моих аргументов. Чувствуя себя уязвленными тем, что они интерпретируют как неуважение Америкой российских интересов, они стали подозрительными ко всему, что говорят или делают американские официальные лица.
Это очень тревожащее обстоятельство. Если отношение этой группы отражает мнение россиян в целом, тогда их взгляды представляют собой серьезное препятствие для российско-американского сотрудничества. Что бы там ни было, эта группа элитных студентов, вероятно, способна быть в большей мере проамериканской, чем российский народ в целом.
Негативные взгляды на США, которых, кажется, придерживается солидное большинство россиян, очевидно, являются глубоко укоренившимися. После беседы со студентами я ушел с чувством, что американской дипломатии нужно делать свое дело гораздо лучше, разъясняя политику США в регионе. Российская общественность должна услышать связные разъяснения в отношении того, почему американские действия - включая переговоры с видными деятелями чеченской оппозиции и размещение американских войск в Средней Азии - не имеют целью нанести вред интересам Москвы, но направлены на борьбу с общим врагом, исламским экстремизмом.
Вполне возможно, что эффективная дипломатия США станет критически важной для усилий Соединенных Штатов по сдерживанию исламского радикализма, особенно в Средней Азии. Как сказал мне после лекции один молодой человек, которого звали Никита: "Вопрос не в том, что нам следует быть союзниками в этой борьбе. Мы должны ими быть".
