В Минске раннее утро. Длинные тени укрывают классический фасад центрального почтамта белорусской столицы, построенного 50 лет назад немецкими военнопленными. Окруженное такими же образцами сталинской архитектуры, это здание стоит как часовой на подступах к Площади Независимости, где когда-то руководители Коммунистической партии восхищались парадами танков и ракет. Сегодня солдаты сидят в казармах, однако на площади остается статуя Ленина, пристально взирающего на стройплощадку подземного торгового центра.
Но я здесь не за тем, чтобы восхищаться архитектурой или размышлять над сложной историей Белоруссии. У меня назначена встреча с человеком на машине. Это 22-летний Роман Ровков. Он прибывает ровно в восемь на видавшем виды 'Мерседесе' с множеством выбоин-ран, полученных на тех тысячах километров, что он провел в дороге. Мы знакомимся, забираемся в машину и вливаемся в оживленный утренний поток транспорта.
Мы едем в российский город Смоленск, и до наступления вечера нам предстоит проехать 800 километров - туда и обратно. Машина Романа - это одно из звеньев цепи, по которой народ Белоруссии получает одну из своих немногих независимых газет - 'БДГ' ('Белорусская Деловая Газета').
Эта длинная поездка необходима потому, что власти в Белоруссии запретили государственной издательской монополии печатать 'БДГ' и другие независимые газеты. Сама газета не запрещена - запрещено лишь ее издание на территории Белоруссии. Поэтому руководство газеты печатает ее в Смоленске. Компьютерные файлы отсылаются в Смоленск по электронной почте, но отпечатанные газеты приходится привозить обратно в Минск автотранспортом.
В определенном смысле все эти усилия кажутся лишь достойными сожаления. 'БДГ' - это еженедельное издание, тираж ее составляет всего 11 000 экземпляров, распространяется газета в основном в Минске. Для сравнения: основная государственная газета 'Советская Беларусь' имеет ежедневный тираж 400 000 экземпляров. Это больше, чем общий тираж всех ежедневных, еженедельных и ежемесячных независимых изданий, сложенный вместе.
Однако в борьбе 'БДГ' за своего читателя есть нечто героическое. Белоруссия - это последняя диктатура Европы. Президент Александр Лукашенко, занявший свой пост 10 лет назад, подавил всю сколь либо значимую оппозицию своей власти. Оппозиционных политиков и независимых журналистов сажают в тюрьмы, их похищают, они просто сами 'исчезают'. Негосударственные газеты облагаются штрафами, их временно - а иногда и навсегда - закрывают.
Те, что выжили, включая 'БДГ', действуют в лучших традициях подпольной печати царских времен. Пока Лукашенко мирится с распространением независимой информации, поскольку доступ к ней получает лишь ограниченный круг людей. Но никто не знает, когда 50-летний самодержец захочет изменить свое мнение.
Накануне предстоящего завтра референдума по конституционным изменениям, которые позволят Лукашенко баллотироваться в президенты на третий срок, когда в 2006 году истечет период его полномочий, он твердой рукой придушил все формы критики в свой адрес.
В прошлом месяце суд приговорил двух активистов оппозиции к двум годам лишения свободы за опубликованное стихотворение нелестного содержания о президенте. Через несколько дней власти отдали распоряжение о закрытии Белорусского хельсинского комитета - одной из немногих оставшихся политических неправительственных организаций. Евросоюз и Соединенные Штаты уже выступили с предупреждениями о том, что Белоруссия будет подвергнута дальнейшей международной изоляции, если референдум не будет проведен честно и справедливо.
Однако Лукашенко говорит, что ему это безразлично, поскольку белорусы будут сами определять собственное будущее. Для него единственно важное значение имеют отношения с Москвой. А российский президент Путин ни разу публично не критиковал анти-демократические позиции Лукашенко.
Эти проблемы не очень волнуют Романа, ведущего машину по широким улицам Минска, на которые смотрят бетонные жилые дома, служебные здания и заводы. Что касается его самого, все, что он делает, не противоречит закону. У него целый ворох пропусков и разрешений для каждого этапа поездки. Он не является сотрудником 'БДГ', он простой наемный водитель, владеющий маленькой автотранспортной компанией, которая заключила договор с газетой. Он говорит: 'Милиция останавливает меня, но мои бумаги всегда в полном порядке. Иногда они говорят, что доберутся до меня, а иногда относятся с сочувствием'.
Хотя все эти перевозки вполне законны, Роман знает, что рискует. Во время предыдущих президентских выборов в 2001 году он голосовал за кандидата от оппозиции и хочет голосовать так же в 2006 году. Он понимает, что люди, занимающиеся оппозиционной политикой, сталкиваются с трудностями - от допросов в милиции до заключения в тюрьму.
Но он говорит, что хочет жить в стране, которая позволяет ему мирно заниматься своим делом: 'Белоруссия - это неплохое место. Александр Лукашенко позволяет людям зарабатывать достаточно, чтобы жить. Но решения властей очень противоречивы. Никогда не знаешь, что произойдет в следующий раз'.
По мере приближения к российской границе я начинаю все больше нервничать. Какими бы пропусками ни запасся Роман, у него нет разрешения на то, чтобы возить иностранца. И у меня нет разрешения работать в качестве курьера. Но все мои волнения были напрасны. Паспортный контроль отсутствует. Ни белорусов, ни россиян не интересуют личности пересекающих границу. Их волнуют лишь грузовые перевозки. Белоруссия и Россия взяли на себя обязательства, обещающие перерасти в экономический и политический союз, однако для меня было удивительно то, что британский подданный может пересечь эту границу гораздо легче, чем при путешествии из Дувра в Кале.
После въезда на российскую территорию придорожный ландшафт резко меняется. Вместо опрятной обочины дороги появляются торговые палатки, магазинчики, ремонтные мастерские и кафе, стоящие посреди кустов и куч мусора. Мы останавливаемся возле такой палатки, чтобы выпить кофе. Выходим из кабины, разминаем затекшие ноги. Ветер носит клочки бумаги и мусора. Роман говорит: 'По крайней мере, в Белоруссии везде чистота'. Удивительно, что даже он, предприниматель, положительно относящийся к оппозиционной политике, ценит порядок 'по-Лукашенко'.
Мы возвращаемся к машине, едем дальше, и около 13:00 въезжаем в Смоленск. Здесь неухоженность современной России еще больше бросается в глаза. В магазинах и на рынках всех размеров продается все - от дешевого спиртного и сигарет до автопокрышек, моторного масла и алюминиевых окон. Мы находим дорогу на окраину города, в промышленный район Смоленска, где расположена государственная городская типография. Роман въезжает на территорию предприятия, а я остаюсь снаружи, поскольку у меня нет пропуска.
Когда Роман появляется снова, он останавливается и открывает задние двери машины. Там лежат пачки 'Белорусской Деловой Газеты', пахнущие свежей типографской краской. Роман дает мне один экземпляр для чтения в дороге. Краска на странице еще не просохла. С самой первой страницы мне становится ясно, почему у Лукашенко может появиться мысль о закрытии газеты.
В главной статье повествуется о голодовке трех депутатов парламента от оппозиции. Здесь же фотография основного голодающего, бывшего генерала Валерия Фролова. На его лице написана решимость. Ниже идут сообщения о случаях коррупции в экспортных операциях по вывозу древесины, а также о демонстрации протеста молодежного движения 'Зубр'.
'БДГ' является собственностью одного белорусского бизнесмена, который был ее создателем в начале 90-х и редактором, до того, как три года назад назначил на эту должность опытную журналистку Светлану Калинкину. Когда я позже встретился с ней, Калинкина, которой немного за 30, выглядела чрезвычайно уставшей от постоянной борьбы с властями.
До мая прошлого года газета печаталась в Минске. Но в мае министерство информации на три месяца приостановило ее выпуск за публикацию материалов, содержащих критику в адрес властей. Поэтому ее начали печатать в Смоленске. Калинкина говорит: 'Для властей было шоком, когда мы стали выходить вновь. 'БДГ' печатается на законных основаниях, хотя многие люди думают, что она выходит нелегально'.
Калинкина осознает, что находится под постоянным наблюдением тайной полиции, которая до сих пор носит свое советское название - КГБ: 'Конечно, за всеми политически активными людьми установлена слежка. Телефонные разговоры прослушиваются. В России жить было бы легче. Многие белорусы так и сделали. Но для меня покинуть мою страну было бы последним актом отчаяния'.
Обратно Роман едет быстро, и мы приезжаем в Минск в сумерках. Но день Романа еще не закончен. Поскольку государственная типография отказывается печатать 'БДГ', то и государственные киоски печати отказываются ее распространять.
Поэтому нам предстоит развезти газеты по городу. Начинаем мы с многоквартирного жилого района на восточной окраине Минска. Мы сворачиваем с главной дороги на узкую улочку, идущую вдоль многоэтажек. Тепло, на улице играют дети, старики и молодежь прогуливаются. Когда машина останавливается, из двери подъезда появляется мужчина среднего возраста. Роман открывает заднюю дверь и передает ему связку газет. Мужчина раздаст газеты своим соседям. За это он получит несколько рублей. Другие делают это бесплатно. В этой операции нет ничего тайного. Все вполне законно. Власти знают, что происходит, но до поры до времени предпочитают не вмешиваться.
То же самое повторяется в других точках Минска, пока мы не добираемся до конечного пункта нашей поездки - двора в центре города, в котором находится магазин, торгующий независимыми газетами. Это комната без окон в конце темного коридора. Ее могут найти лишь те, кто знает о ее существовании. Нельзя давать шанса властям, они его используют сразу же. Я прощаюсь с Романом и желаю ему удачи.
Белоруссия - это не Советский Союз. Но при Лукашенко она стала самым деспотичным государством в Европе. После обретения независимости в 1991 году страна короткое время наслаждалась свободой, которая закончилась, когда в 1994 году президентом избрали Лукашенко. Привлекательный бывший председатель колхоза убедил белорусов в том, что избежит хаоса, который воцарился в экс-коммунистических странах, установит порядок и обеспечит своевременную выплату государством зарплат и пенсий. Два года спустя он провел референдум, в результате которого как президент получил огромные полномочия. Затем Лукашенко создал мощный административный аппарат, который подавляет любых его потенциальных соперников задолго до того, как они начинают представлять для него угрозу. В период между 1999 и 2001 годом исчезли несколько известных оппозиционных лидеров, которых так и не нашли. В 2001 году господин Лукашенко легко прошел на второй президентский срок.
В знак протеста США и Евросоюз до минимума сократили отношения с Белоруссией. Но Россия терпит Лукашенко. В 1999 году Москва и Минск подписали договор, дающий надежды на создание тесного политического и экономического союза. В тот момент Лукашенко видел для себя возможность стать преемником стареющего Бориса Ельцина на посту российского президента, но Путин эти мечты развеял.
У российского президента вызывают негодование некоторые выкрутасы своевольного Лукашенко, особенно конфискация белорусских активов ряда российских компаний. Однако Кремль не хочет оказывать на него слишком большое давление, боясь активизации его политических конкурентов, большинство которых смотрит на запад.
Лидеры оппозиции стремятся получить общественную поддержку. Белоруссия - это новая страна, не испытавшая пока в полной мере вкуса независимости и склонная принимать чужую власть. Элита республики была уничтожена в прошлом веке войной, революцией, нацистским террором и сталинскими депортациями. Выжившие боятся говорить что-либо о чем бы то ни было. Белорусы также бедны, у них мало времени на занятия политикой. Но никто не голодает - Лукашенко своей политикой обеспечивает такой уровень жизни, за который большинство белорусов готово его терпеть.
Он сохранил в государственной собственности около 80 процентов экономики. Власти оставляют за собой право вмешиваться в дела любой компании, где у них когда-либо имелись акции. Государство регулирует цены на основные продукты питания, такие как хлеб, молоко и сахар.
Чтобы узнать, как живут и что чувствуют люди вне пределов столицы, я отправляюсь в деревню Лашанцы. Это поселение из деревянных домов со штакетником и грунтовыми дорогами к северу от Борисова, провинциального городка на востоке страны. Там я провожу день вместе с Николаем и Екатериной Галенко, крестьянской семьей, живущей в доме на краю деревни. Показывая мне дом, Екатерина демонстрирует семейный самогонный аппарат, состоящий из оцинкованных емкостей, трубок и горелки. 'Это незаконно, но самогон гонят все', - говорит она.
Николай всю жизнь прожил и проработал в деревне - 40 лет в колхозе, единственном крупном работодателе на селе. В лучшие времена эпохи коммунизма в колхозе трудилось почти все работоспособное население деревни. Сегодня колхозное стадо уменьшилось наполовину - до 800 голов. Работы стало меньше. Длинными зимними месяцами делать в деревне почти нечего - и зарплаты почти нет.
Когда мы садимся за стол, к нам присоединяется дочь Екатерины и Николая Валя, их зять Саша, 30-летний здоровяк, работающий пожарником, и двухлетний внук Дмитрий. Екатерина улыбается и достает свою водку. Я знаю, что люди часто травятся самогоном, особенно те, кто не привык к нему. Но выбора у меня нет: я гость, поэтому должен пить. Мы чокаемся и опрокидываем рюмки. Самогон обжигает горло. Мы быстро закусываем колбасой, чтобы, как говорят деревенские жители, 'подстелить что-нибудь для желудка'.
Разговор постепенно заходит о политике. Николай Галенко говорит, что после распада Советского Союза молодежь толпами покидает село в поисках лучшей работы в городах: 'При Советском Союзе работа была гарантирована тебе на всю жизнь. Сегодня же каждый за себя. Конечно, тогда было лучше'. По его словам, единственный шанс, это воссоединиться с Россией, как предлагает Лукашенко. 'Когда мы встречаемся, белорусы, русские и украинцы, мы как одна семья. У нас везде родственники'.
Зять Николая Саша возражает: 'Трудно сказать, когда жизнь была лучше - тогда или сейчас. При Советском Союзе на всю деревню была только одна легковая машина. Сейчас же у каждого иномарка. Не все стало хуже'. Саша гордится тем, что поддерживает Лукашенко. 'При Горбачеве все рухнуло. А Лукашенко опять все поднял', - говорит он. Те же самые аргументы я слышал и от других почитателей Лукашенко - от крестьян до высококвалифицированных рабочих: у них есть стабильность, гарантированная зарплата и пенсии.
Западные экономисты неоднократно предсказывали крах экономического курса Лукашенко. Они заявляют, что убыточным государственным заводам и фермам уготована та же судьба, что и в других бывших советских республиках. Но Лукашенко отвечает, что давно опроверг их прогнозы. Его официальная статистика утверждает, что рост экономики регулярно превосходит прогнозы западных экономистов, и что в прошлом году темпы роста составили 6,8 процента. МВФ заявляет, что эта цифра преувеличена, однако признает, что и его оценка в 4,8 процента является впечатляющей цифрой.
Однако Белоруссия давно утонула бы без экономической поддержки России. Россия поставляет сюда газ по сниженным ценам и закупает почти половину белорусского экспорта, включая военную технику, которую невозможно реализовать на иных рынках. По подсчетам МВФ, только газовые субсидии составляют 350 миллионов долларов. Кроме того, около 300 000 белорусов из 10 миллионов населения страны работают за рубежом, многие из них в России. Большая часть заработанных ими денег возвращается в Белоруссию, избегая высоких налогов, и зачастую вкладывается в новые дома и квартиры, которые вырастают в Минске как грибы.
Пока в России продолжается расцвет экономики, Белоруссия избежит экономического краха. А если экономика продолжит функционировать, трудно предположить, что белорусы попытаются избавиться от Лукашенко.
Екатерина дает знак, и мы наливаем по новой. А потом еще и еще. Горло больше не обжигает.
Стефан Вагстил является редактором европейского отдела 'Financial Times'
