Британская дипломатия закрывает глаза на нарушения прав человека в Узбекистане
Крейг Мюррей (Craig Murray), британский посол, освобожденный от своих обязанностей посла Великобритании в Ташкенте, со всех точек зрения человек яркий и неординарный. Он никак не укладывается в рамки стереотипного представления об облаченном в темный костюм полномочном представителе, который заводит дружбу с лидерами иностранных государств, обеспечивает выгодные контракты для британского бизнеса и посылает успокаивающие телеграммы себе на Родину. Вместо этого бывший британский эмиссар в Узбекистане серьезно раскачал дипломатическую лодку, сурово осуждая руководство МИД Великобритании за слабую реакцию своей страны на нарушения прав человека в Узбекистане.
Когда на прошлой неделе в Financial Times был опубликован материал об одной из его последних попыток спасти свою репутацию и доброе имя - частый протест поданный по поводу действий британских спецслужб, которые используют информацию, добытую под пытками политзаключенных в Узбекистане, чаша терпения руководства британского МИДа лопнула.
За всем этим стоят две разные сюжетные линии, и, хотя они тесно связаны одна с другой, все же путать их не следует. Первая из них относится к тому, нарушил ли г-н Мюррей дипломатические нормы и правила, выступив с критикой неприглядных действий режима Ислама Каримова, и желает ли правительство Великобритании замять критику, звучащую в адрес мало приглядных компромиссов, допускаемых при ведении борьбы с международным терроризмом. Вторая касается того, сколь далеко готов идти Запад, принося свои принципы в жертву 'реальной политике'.
Первый из двух вышеперечисленных вопросов будет рано или поздно рассмотрен в суде, поскольку именно туда г-н Мюррей намерен обратиться с жалобой. Я слышал противоречивые отклики на то, что все согласны называть сложными и натянутыми отношениями, существовавшими на протяжении всех двух лет его работы в Ташкенте. По мнению коллег, он превышал должностные полномочия.
И хотя в МИДе и поддерживали его публичную критику, высказываемую в отношении практики незаконного заключения в тюрьму и пыток, там считали, что он не мог провести черту между тем, что дозволено дипломату и что нет, и часто ее преступал. Он имел право оспаривать политическую линию Лондона, но после того, как там принималось решение, его обязанностью было представлять позицию правительства. И если это приводило к кризису сознания и морали у г-на Мюррея, то наиболее честным решением с его стороны было бы подать в отставку.
Другие полагают, что нынешнее правительство путает понятия несогласия и нелояльности. Предполагается, что государственные служащие должны претворять в жизнь принятые решения, а не ставить их под сомнение и оспаривать. И если они не повинуются установленным правилам, их ждет суровое наказание. Таким образом, когда г-н Мюррей впервые выразил свое несогласие более года назад, его отозвали для консультаций в Лондон, где ему был предъявлен список должностных проступков, состоящий из 18 пунктов. Все они были связаны с неупорядоченной (по понятиям британского МИДа) личной жизнью и методами управления посольством в Ташкенте, а не с разногласиями по политическим вопросам. Впоследствии все обвинения против него были сняты.
В любом случае был пролит свет на неприглядные моральные компромиссы, на которые идет Великобритания ради достижения своих стратегических целей. В МИДе не отрицают фактов использования британскими спецслужбами признательных показаний, полученных у узников под пытками в тюрьмах Узбекистана на том основании, что было бы 'безответственно' игнорировать возможность получения любой информации, касающейся террористической угрозы. Чудовищные доводы, страшная логика - 'казуистика', по словам самого г-на Мюррея, - которые наталкивают на вопрос: а почему бы и не перейти к пыткам заключенных и на самом Западе, если это может привести к спасению жизней невинных людей? Результат всего этого мы уже наблюдали на примере Абу Грейб.
Точно также британское правительство серьезно не обсуждает вопрос о том, что внутренние репрессии режима г-на Каримова стали еще жестче после того, как он заключил новый союз со странами Запада после трагических событий 11 сентября в США. Никто не смог возразить на заявление г-на Мюррея по поводу того, что по меньшей мере два заключенных были 'сварены заживо'. Вместо этого мы видим у дипломатов традиционное пожатие плечами, означающее расхожую фразу: 'ничего тут не поделаешь'.
Стратегическое значение Узбекистана очевидно. После нападений Аль-Каэды на Америку Запад как бы заново открыл для себя важное геополитическое положение Средней Азии. В этой последней версии Великой Игры 19 века, Узбекистан является жизненно важной базой для операций армии США в соседнем Афганистане. Финансовая помощь США является защитой от влияния России. В силу собственных причин г-н Каримов выступает против исламского экстремизма.
Таким образом, действуя в духе старого принципа 'враг моего врага - мой друг', мы должны дружить с этим отдельно взятым тираном. Конечно, звучит критика в адрес положения с правами человека в Узбекистане, и Госдепартамент США приостановил предоставление небольшой части американской финансовой помощи. Но все это - чисто символичные жесты на фоне колоссальной финансовой и политической поддержки, оказываемой Ташкенту.
Этот глубоко ошибочный подход опасен в долгосрочной перспективе и неэтичен - в краткосрочной. Он строится на предположении о том, что в регионах, подобных Узбекистану, 'реальная политика' и моральные принципы неизбежно находятся в состоянии конфликта, и Запад в этой ситуации должен отдать приоритет стратегическим интересам, а не нравственным соображениям.
Но мы это уже проходили. Подобная логика действовала, когда США поддерживали движение талибан в Афганистане и вооружали - действуя в этом вопросе сообща с европейскими странами - режим Саддама Хусейна против Ирана. И сколь дорогую цену мы в итоге заплатили за подобную политику геополитического реализма?! Нам предстоит оплатить еще один внушительный счет за то, что Запад дипломатично закрывал глаза на репрессии федеральных сил в Чечне.
Итак, история повторяется. Так называемая война с терроризмом, как и предшествующая ей 'холодная война' становится предлогом для проведения такой внешней политики, которая является с одной стороны аморальной, а с другой самоубийственной. Не те ли самые политические лидеры, которые ныне оказывают всестороннюю поддержку г-ну Каримову, заявляют о том, что политические репрессии - лучшие друзья терроризма, а свобода - ее смертельный враг? Могу поклясться, что Тони Блэр говорил об этом десятки раз. Возможно г-н Мюррей, на чей-то взгляд, слишком резко и напрямик заявил о своей позиции. Однако политическому руководству страны не уйти от высказанной в ней правды.
