Дело ученого Игоря Сутягина, приговоренного к 15 лет лагерей по обвинению в шпионаже, в настоящий момент рассматривается Страсбургским судом. Его дело - далеко не единственный подобный случай. Не стал ли такой подход в современной России нормой борьбы с политическими оппонентами?
Пасько: Первые подобные дела имели место еще в 90-е годах при Ельцине. В последствии они возбуждалось в среднем один-два раза в год. Из того, что эти процессы проходили в различных частях страны, а обвинительные заключения часто были очень похожи, можно сделать единственный вывод, что это было государственной политикой, нацеленной на запугивание и восстановление авторитета ФСБ.
- ФСБ пытается восстановить свою власть?
- ФСБ уже в 1995 году почувствовала, что в 2000 году президентом станет кто-то из 'своих'. Пи рассмотрении моего дела давление ФСБ на суды было беспрецедентным. Один из свидетелей сказал мне, что ФСБ оказала на него давление, чтобы заставит изменить свои показания не в мою пользу. Он так и сделал прямо в зале суда. Там были установлены "жучки", а в коридорах постоянно 'дежурили' сотрудники ФСБ.
Мы тогда настояли на том, чтобы суд пригласил в зал заседаний представителя ФСБ и потребовал от него объяснений происходящего. Приглашенный представитель ФСБ заявил: "Да, мы отвечаем за оперативное обеспечение процесса". И сегодня ничего не изменилось. Сначала мы надеялись, что с появлением судов присяжных подобные вмешательства и давление прекратятся. Но дело Сутягина показало, что ФСБ так же хорошо умеет манипулировать судами присяжных.
- Некоторые наблюдатели считают, что Путин сам стал заложником ФСБ
- Я так не считаю. Конечно, его окружение оказывает на него определенное влияние. Однако Путин вовсе не марионетка в чьих-то руках. Как раз наоборот, он сам управляет марионетками.
- И в каком направлении он идет?
- Однозначно назад. При Ельцине было движение в сторону демократии, может быть не по прямой линии, но все же вперед. Сегодня же все движется только назад.
- Это подтверждается и недавними так называемыми реформаторскими инициативами. В будущем губернаторы будут назначаться Кремлем, а выборы в Думу проходить исключительно по пропорциональной системе.
- Юристы придерживаются мнения, что, если эти инициативы обретут форму закона, будут нарушено семь статей конституции. А это уже конституционный переворот. Учитывая, что эти предложения были внесены в Думу сразу после событий в Беслане, становится ясно, что они были подготовлены уже давно. Кремль выстраивает новую вертикаль власти. Чтобы она по-настоящему начала действовать, остается лишь посадить в губернаторские кресла 'людей Кремля'. Следующим шагом станет централизованное назначение мэров. Кроме того, ФСБ уже накопил приличный опыт контроля и манипуляции парламентскими выборами в регионах. Делать это будет еще проще, если кандидаты будут выдвигаться одной единственной партией.
- Вот уже несколько лет Кремль пытается приручить неправительственные и правозащитные организации, интегрировав их в вертикаль власти. Насколько ему это уже удалось?
- Сейчас обсуждаются новые нормы по налогообложению неправительственных организаций. Кроме того, иностранным фондам для распределения финансовой помощи теперь придется ждать соответствующего разрешения государственной комиссии. В общем, новая тактика состоит в том, чтобы не преследовать оппонентов, а создавать параллельные структуры с похожими названиями.
- Например?
- Например, когда государству не понравилась деятельность Союза журналистов, был создан так называемый Союз СМИ. Его возглавляет сын одного генерала ФСБ. Потом Путину не понравились некоторые правозащитные организации. Поэтому в начале месяца Кремль создал 'Международный центр защиты прав человека'. Если теперь кто-нибудь, в том числе представители Запада, приедут, чтобы критиковать ситуацию с правами человека, власти могут сказать: "Чего вы еще хотите, мы даже создали центр по защите прав человека!"
- Запад и так уже старается как можно меньше критиковать Путина
- Когда я разговариваю с политиками или дипломатами, у меня создается впечатление, что они прекрасно понимают, что происходит в России. Однако политики закрывают на это глаза. Это всего-навсего сделка - вы не вмешиваетесь в наши внутренние дела, а мы создаем для вас хороший инвестиционный климат. Кроме того, Германия является другом России - ведь Путин там служил.
- Как влияет этот курс на Вашу правозащитную деятельность?
- По существу, он делает мою деятельность невозможной. Своим освобождением я на 90 % обязан давлению и усилиям организаций и ведущих деятелей Запада. Поэтому особенно тяжело, что западные организации именно на нынешнем, решающем этапе не обращают на Россию внимания. Но мы все же будем продолжать борьбу. А если потребуется, то и в подполье. Другого выхода нет.
- От российского гражданского общества практически уже не осталось и следов. Есть ли признаки того, что в ближайшем будущем что-нибудь изменится?
- Таких признаков я вообще не вижу. Есть вещи, которые каждый должен сам для себя решать: То ли искать новую работу с более высокой зарплатой, то ли пытаться сохранить ту, что имеешь. Сейчас госслужащие получают очень высокую зарплату. Каждый из них должен быть членом путинской партии "Единая Россия". Отсюда получается взаимосвязь: хочешь иметь хорошую работу с хорошей зарплатой - голосуй за "Единую Россию" и поддерживай Путина. Кроме того, страх перед террористами. Зачем мне интересоваться экологией или правами человека, если террористы завтра могут взорвать школу, где учатся мои дети?
- Правозащитники, в большинстве своем, не пользуются уважением?
- Защита прав человека - это удел сумасшедших и бойцов-одиночек. У нас СМИ массово создают образ правозащитников-сумасшедших. Возьмите Сергея Ковалева. Для меня он авторитет, но только лишь потому, что я с ним знаком лично. Симпатию простого гражданина Ковалев со своей манерой говорить завоевать не сможет. Еще один большой минус правозащитников состоит в том, что среди них нет новых лиц, новых лидеров, нет представителей молодежи.
- Сейчас Вы издаете журнал "Экология и право", посвященный, прежде всего, проблемам окружающей среды. Каковы условия Вашей работы?
- Конечно, на нас оказывается давление, но это в основном касается доступа к информации. Например, я позвонил в министерство природных ресурсов и попросил аккредитацию на пресс-конференцию министра. Мне отказали, сославшись на то, что зал слишком мал. Но, как мне сказали дальше, если я стану абонентом их информационной службы за 300 долларов в месяц, они найдут для меня место.
- Насколько велик интерес россиян к экологическим проблемам?
- Люди начинают интересоваться экологией только тогда, когда к их дому подъезжает бульдозер и начинает выкорчевывать деревья. Тогда они кричат, выходят на улицу и звонят мне домой. Наша газета полгода боролась против планов московского мэра Лужкова по строительству в городе трассы, предусматривавших уничтожение большого количества деревьев.
Мы проделали большую общественную работу, обращались в суды, в итоге от строительства трассы отказались. Думаете, это было заслугой экологов? Власти заявили, что на строительство просто не хватает денег. Люди сразу успокоились. В стране, где многие родители не знают, где взять деньги на школьную форму, экология занимает одно из последних мест в списке приоритетов.
