Идея - французская. Я говорю это не из мелкого тщеславия, но потому, что Франция продолжает оставаться пионером в вопросах развития европейских институтов, как повелось с момента их образования, и показывать пример другим. И это ободряет.
18 месяцев назад Ален Ламассур (Alain Lamassoure) предложил, чтобы в тех странах, где ратификация конституционного договора будет производиться на референдуме, это произошло бы в один день, и чтобы в тех странах, где этот вопрос решается в парламенте, голосование, по возможности, было проведено в одно и то же время.
Идея эта стоит на пути к воплощению. Ряд руководителей поддержал ее. Будет ли достигнута цель? Для этого нужно, чтобы данный вопрос был поднят 29 октября, когда руководители государств и правительств соберутся в Риме, чтобы подписать договор, или, чтобы этот вопрос был поднят чуть позже, 5 ноября, на заседании, посвященном формальному одобрению договора в Европейском Совете.
Главное преимущество предложения Ламассура в том, что оно сделает очевидным для общественного мнения, что на голосовании будет решаться будущее Европы, а речь не будет идти о дискуссии по вопросам национальной политики. Поскольку велик риск возникновения путаницы, он сохраняется во всех странах. Мы же попытаемся сохранить ясность. Речь идет не о выражении нашей поддержки господам Раффарену (Raffarin), Блэру (Blair) и Берлускони (Berlusconi), или об оппозиции к их решениям; речь идет не о том, чтобы санкционировать действия правительства.
Речь идет о том, чтобы сделать взвешенный, но решительный шаг (или не сделать его) к единому сплоченному континенту, способному не только обеспечить свое экономическое развитие, но и подтвердить свою независимость. Голосование с единой датой - лучший способ показать нашим народам, что они принадлежат к большой, организованной географической общности. Это лучший способ показать, что мы отстаиваем не только наши частные интересы, но интересы европейские. Речь идет о том, чтобы дать разбег.
Для этого потребуется также, чтобы правительства оказались на высоте, чтобы они не стали назначать дату референдума или парламентского голосования в наиболее благоприятный срок, сообразуясь лишь со своим собственным предвыборным календарем.
Эта конституция полностью Вас удовлетворяет? Нет, так же как и меня. А могло ли быть иначе? Конституция - плод многочисленных компромиссов. Каждому пришлось от чего-то отказаться.
Со своей стороны, я сожалею, что в проект включена Европейская хартия фундаментальных прав, бесконечный список прав, свобод и принципов, который станет источником неуверенности в интерпретации и поводом для бесконечных дискуссий. Это попытка строить из себя ангела в дьявольском мире. Мы больше заботимся о том, чтобы защитить личность от ее собственного общества, чем о защите наших обществ от опасностей, которые их окружают.
Я также сожалею, что принцип единогласия распространяется на слишком многие сферы, что не преминет повлечь за собой инерцию и замедление процессов интеграции.
Я сожалею о том, что была проявлена такая скромность в вопросах обороны, в то время как без достаточной военной силы не существует эффективной внешней политики.
Наконец, я сожалею, что не мы отважились подойти к важнейшей проблеме официальных языков, этот вопрос играет большую роль не только в функционировании ассамблей и органов аппарата, но важен также для юридической безопасности и достоверности текстов, на которых основано все. Когда же французский язык будет признан языком референции?
Итак, эта конституция никого не удовлетворяет полностью. Но стоит ли нам объявлять голодовку из-за того, что первое поданное блюдо не достаточно приправлено? Конституция - исправляется и пересматривается. Оценим важность ставок. Если конституционный договор, плод усилий двадцати пяти стран, будет отвергнут (вероятность довольно велика), опять же по причине действия принципа единогласия, это будет шаг назад. В этом случае мы вернемся к договору, подписанному в Ницце, столь скверному, позволим себе это выражение, что его темнота и его почти полная неприменимость потребовали создания конституции, которая, наконец, утвердила бы исполнительную власть.
В этом случае мы оставим надежду на движение в сторону Европы как единой державы, и останемся с Европой - рынком, неизбежно подчиненным американскому господству, со всеми опасностями, которые сулит нам политика Соединенных Штатов. Когда мы читаем декларацию господина Дональда Рамсфелда (Donald Rumsfeld): 'Свобода на нашей стороне, и мы заставим ее принять' (1), у нас возникают поводы для беспокойства и причины для того, чтобы попытаться самим гарантировать себе свободу. Я вспоминаю, как сталинисты заявляли, что счастье на их стороне, и что они собираются навязать его человечеству!
Вместо того, чтобы сосредоточивать свое внимание на недостатках предложенного проекта конституции, следует отдать себе отчет о важности самого события - принятия конституции. Впервые в современной истории государства готовы связать себя друг с другом столь тесно, и не по принуждению силой и страхом.
Какова была главная цель европейского объединения, каким мы желали его видеть, и каким мы его декларировали со времен Второй мировой войны? Создание мирного пространства для стран, которые в течение веков были разрываемы войнами. И эта цель достигнута в границах ЕС. Противостояние, возникшее на границе ЕС, в бывшей Югославии, не повлекло за собой общего конфликта, что неминуемо произошло бы, если бы старое соперничество между странами Европы осталось бы в силе.
Следует упрочить мирное пространство и стоит попытаться расширить его до Урала, но на это необходимо время, необходим особый статус для новых стран. Только в этом случае Европа обретет свою подлинную силу в мировом балансе сил. Этого не произойдет, если она, вопреки здравому смыслу, собьется с пути и будет искать себя у берегов Евфрата.
Вернемся к нашей начальной посылке. Выступая за ратификацию конституции, я знаю, что поступаю наперекор (но только в этом вопросе) мнению моих дорогих друзей и уважаемых мной людей, с которыми, с рассвета моей жизни, я разделял одни и те же ценности, одни и те же обязательства, с которыми я разделял любовь к Франции.
Но, для того чтобы Франция сохранила былое величие, потребовалось, чтобы она не смирилась с поражением 1940 года, этим историческим изломом. Чтобы Франция сохранила максимальную самостоятельность, потребовалось продолжение политики генерала де Голля (de Gaulle) и Жоржа Помпиду (Georges Pompidou), начиная с 1974 года. И вновь сегодня мы стоим перед лицом истории, она требует от нас, если мы хотим оказывать реальное воздействие на ход вещей, чтобы мы высказались за суверенитет Европы в целом.
Нам предоставляется возможность доказать существование европейского сознания. В десяти странах, в том числе и в нашей, а также в странах Бенилюкса, в Испании, Португалии, Ирландии, Великобритании и Чешской республике судьба конституции будет решаться на референдуме. Возможно ли, чтобы в большинстве этих стран, если не во всех - будем сдержанными в мечтаниях - голосование прошло одновременно? Такое решение способствовало бы тому, чтобы восемь стран, в которых способ ратификации все еще обсуждается, склонились бы к процедуре референдума. Среди этих государств - Германия и Италия, страны-основатели ЕС, а также Швеция и Польша. И семь оставшихся стран, где вопрос будет решаться в парламенте, также склонились бы к тому, чтобы согласовать свой календарь с этим сроком.
Будет ли в 2005 году великая неделя, когда европейцы, в общем порыве определят свою судьбу? Ветер надежды может повеять на римских холмах в конце этого месяца.
(1) Le Figaro, 12 октября 2004.
