Исчезновения, насилие, убийства. Со времени недавних террористических актов, совершенных в России, психоз в отношении 'черных вдов' питает всплеск насилия против жительниц мятежной республики.
7 октября на обочине дороги в Грозном были найдены закопанные три мертвых тела, упакованные в пластиковые мешки. В Заводском районе рабочие, рывшие траншею для электрокабеля, задели их лопатами. Они были погребены примерно на метровой глубине, на том самом участке, где еще полгода назад располагался лагерь одного из подразделений федеральных войск. В пластиковых мешках были трупы трех женщин в состоянии глубокого разложения. Судебно-медицинские эксперты местной прокуратуры дали следующее описание: 'Останки трех женщин. Остатки черных трико, юбок. На каждом черепе имеются следы 'контрольного выстрела' - синоним смертельной пули.
После такой мрачной находки слухи стали единственным возможным способом попытаться установить личности убитых. Жители заранее знают, что официальное расследование ни к чему не приведет. Нужно использовать другие возможности: тщательно, скрупулезно проверить все рассказы об исчезнувших женщинах, похищенных вооруженными людьми в масках, которые могут быть как российскими солдатами, так и сотрудниками пророссийски настроенной чеченской милиции.
Семьи исчезнувших женщин чаще всего пребывают в столбняке, когда речь заходит о свидетельских показаниях. Изнасилование в Чечне - страшное табу, которое покрывает позором весь клан. Кроме того, заявление о пропаже женщины автоматически вызывает подозрения у ФСБ, российской секретной службы: 'А не вступила ли она в ряды камикадзе?' спросят они.
Российское телевидение нагнетает психоз по поводу 'черных вдов', показывая документальные фильмы про чеченских женщин-камикадзе, которых описывают как 'превратившихся в зомби, наркоманок, подвергавшихся насилию до потери человеческого облика, чтобы толкнуть их на преступления'. Недавняя волна террористических актов в России, которые обычно приписывают 'черным вдовам', привела в Чечне к новой вспышке насилия военных над женщинами.
В грозненской квартире с ободранными стенами и фасадом, покрытым выбоинами от снарядов, ее юная обитательница Анжела описывает этот все нарастающий ужас. В Аргуне две жительницы были прямо на улице похищены в сентябре вооруженными людьми, которые объезжали улицы на российской военной машине, так что никто не знает, были ли похитители русскими или чеченцами.
'Люди с оружием, русские или чеченцы, устанавливают здесь свои законы, - говорит Анжела. - Они примитивные, из-за войны они потеряли человеческий облик и не выказывают ни малейшего уважения к чеченским традициям, которые запрещают дотрагиваться до женщин. Когда они видят женщину, они сразу представляют себе ее голой, вот и все'.
'ОХОТА НА ВАХХАБИТОВ'
В квартале Микрорайон с длинными рядами бетонных жилых домов, изуродованных бомбежкой, другая чеченка, Петимат, рассказывает, как ей удалось не попасть под пули, потому что она избегает появляться на улице в плотно прилегающем исламистском платке, который она надевает только у себя дома. 'Я развязываю его, распускаю волосы. Иногда я даже дохожу до того, что пользуюсь косметикой. Моя мама приходит в ужас при мысли, что меня могут похитить солдаты. Они охотятся на ваххабитов и целятся в женщин. Для них 'ваххабит' - синоним 'террориста'.
Двадцатилетняя Петимат принадлежит к радикально настроенной чеченской молодежи, которая симпатизирует фундаменталистским группировкам и считает себя приверженной 'чистому исламу', который расходится с традициями чеченских суфистов, близких людям более старшего возраста. 'Наш народ подвергся геноциду. Но новое поколение совершенно замечательное, оно закаленное, оно молится, оно изучает Коран, и любое новое преследование, любая новая пытка лишь только еще больше склоняет ее к учению Пророка', несколько восторженно говорит Петимат.
Для нее, трагедия Беслана не может считаться актом 'сопротивления российской оккупации'. 'Потому что те, кто это совершил, покусился на детей, а это противоречит нашей борьбе', - говорит она.
Нападение на осетинскую школу, когда погибли 330 человек, сильно напоминает, по ее мнению, манипуляции российских секретных служб. 'Некоторые члены террористических группировок долго просидели в российских тюрьмах, прежде чем отважились на эту операцию!' - уверяет она, возвращаясь к 'теории заговора', очень распространенной среди населения.
Трагедия Беслана повергла многих чеченцев в глубокое уныние. 'Как могли они сделать такое?' - говорит, заливаясь слезами при одном только упоминании о захвате заложников, мать семейства. Для нас, чеченцев, это ужасная вещь, потому что считается, что мы все вместе несем за это ответственность, поясняет она. Потом она медленно добавляет: 'Беслан стал возможен, потому что жизнь в Чечне за все эти годы войны утратила всякое значение. Она больше ничего не стоит. Это событие вызвало у нас возмущение. Но кто в России понес наказание за смерть наших детей под бомбами?'
Дальше, на юге, в горах война продолжает свою жатву. Сидя на скамейке, Аслан курит сигарету за сигаретой. Он дает редкое свидетельство о пытках, которые практиковались в районе Ведено на базе 'Восток', принадлежащей российским федеральным войскам. Этот молодой чеченец состоит в специальном прорусском подразделении, насчитывающем 300 чеченцев, действующих под командованием Сулима Исламбаева, командира вооруженного отряда, верного Москве.
'Там, в лесах, рассказывает Аслан, нашей базе дано задание ловить 'боевиков', бойцов-сепаратистов. - Каждый день во время патрулирования бывают вооруженные стычки, и каждый день один или двое из наших ребят гибнут. Русское телевидение не говорит об этом. Многие из нас остаются без ног, когда напарываются на фугасы - самодельные мины, расставленные боевиками. Вот как они действуют. Спускаются в деревни, устраивают облаву на молодых людей. Приводят на нашу базу, где есть большой двор. Их расставляют по одному, и каждым занимается несколько человек. Их бьют и пытают электрическим током. Это называется 'завести машину'. Иногда они умирают. Их выбрасывают. Есть потайные места под землей'.
'Обычно они начинают называть имена, адреса', - холодно продолжает Аслан, которому лет двадцать и который утверждает, что русская армия платит ему в месяц 12 000 рублей (примерно 350 долларов). 'Составляют списки. Садятся в машину и отправляются на поиски этих людей, иногда до самого Грозного. Хватают людей и привозят на нашу базу. И так без конца. . .', - рассказывает он.
Через несколько дней после этого рассказа российское телевидение показало кадры торжественной церемонии в Кремле. Владимир Путин награждал медалями военных, принимавших участие 'в антитеррористической операции на Северном Кавказе'. 'Если бы было больше таких людей как вы, наша страна еще быстрее могла бы идти вперед', - сказал президент России. Среди награжденных фигурировал и Руслан Ямадаев, брат и ближайший сподвижник командира страшной базы 'Восток'.
