Атмосфера страха вернулась в политический мир России быстрее, чем кто-либо ожидал. Однако, чтобы ни говорил Джон Керри (John Kerry) во время предвыборной кампании, то, что вся российская политическая оппозиция находится в тюрьме, - неправда. По крайней мере, пока. В стране еще раздается критика и сохранились островки свободной речи. Важно понимать, чего они могут добиться, а чего - нет.
Что касается страха, он достаточно реален. Спросите хотя бы Андрея Илларионова, советника президента Владимира Путина по экономическим вопросам. В интервью газете 'Коммерсант' в прошлом месяце он сказал, что 'атмосфера страха, которой не было еще несколько лет назад... представляет самый большой риск для развития и даже выживания страны'.
Несмотря на то, что бизнесмены могут быть обеспокоены жадностью и коррумпированностью государственных бюрократов и прискорбным состоянием правопорядка - обеспокоены настолько, что отток капитала из России с прошлого года увеличился в 4 раза, - они не озвучивают эту обеспокоенность. Арест Михаила Ходорковского и действия правительства по разрушению его компании, 'Юкоса', возымели серьезный запугивающий эффект.
Областные губернаторы так боятся Кремля, что никто из них, за исключением одного-двух, не осмелился выступить против недавней инициативы Путина об отмене выборов губернаторов. Члены правительства, когда-то считавшиеся либералами, молчат, в то время как Путин попирает права и свободы. После трагедии в Беслане авторитарная тенденция усилилась: Путин начал политическую реформу, направленную на урезание демократии. Высокопоставленный кремлевский чиновник Владислав Сурков назвал тех, кто выступает против линии Кремля 'пятой колонной... в осажденной стране'.
И все же молчат не все. На самом деле, все эти действия вызвали у либералов серьезную потребность выразить свое недовольство и ярость. И они по-прежнему находят источники, не поддавшиеся страху. Либеральные московские газеты и еженедельники продолжают изображать Россию, которая не появляется на подконтрольных Кремлю телеканалах. Так, на правительственном телевидении вы не узнаете о кампании против 'Юкоса' или разногласиях в правительстве, горе Беслана и некомпетентности правоохранительных структур. Но обо всем этом можно прочитать в либеральных печатных изданиях, а также увидеть краткие репортажи на эти темы на ранее частном канале НТВ.
Тираж либеральных газет редко превышает 100 тыс. экземпляров, но критика не ограничивается лишь небольшими изданиями. Существуют политические сайты, предлагающие новости, анализ и независимые мнения. 'Московский комсомолец', своеобразная газета, сочетающая бульварные статейки с критическим освещением политических новостей, печатает серию чрезвычайно нелицеприятных 'писем к президенту', написанных известным журналистом перестроечных лет.
Тираж этого издания превышает 1 млн. экземпляров. Либеральная радиостанция 'Эхо Москвы' предлагает свободные политические дискуссии в прямом эфире - то, чего больше нет на национальных телеканалах. Есть и либеральный телеканал - REN TV. У него ограниченные ресурсы и небольшая, по сравнению с государственным телевидением, аудитория, но, в отличие от них, он не занимается пропагандой власти.
Нижняя палата парламента превратилась в механизм, одобряющий политику Кремля, но и там остается меньшинство, осмеливающееся выступать против. За пределами парламента группы политических диссидентов предпринимают робкие попытки объединиться против антидемократических инициатив Путина.
Возможно, эти либеральные островки малы, но для каждого из них - и для их аудиторий - чрезвычайно важно, чтобы остальные тоже были рядом и не боялись. Никто за пределами России не должен забывать о том, что они существуют.
Конечно, заблуждаться насчет их влияния тоже не стоит. Они не играют практически никакой роли в формировании политики. Кремль господствует на политическом ландшафте, а официальные СМИ контролируют эфир. Прокремлевское большинство в Думе с легкостью подавляет нескольких упрямых депутатов и игнорирует оппонентов за пределами парламента. Более того, несогласные находятся во власти Кремля. Так издатель частной газеты 'Известия' был уволен за 'неадекватное' освещение событий в Беслане. Издатели могут продолжать свое дело, делая вид, что не думают о завтрашнем дне, но каждый из них знает, что давление или смена владельца - за которой последует изменение редакционной политики - вполне реальны. Пока большинство россиян равнодушны к росту авторитаризма или даже поддерживают его, Кремль сможет душить остающиеся свободные СМИ одно за другим.
Так почему Путин их терпит? По одной версии, они настолько малы, а либеральные настроения настолько непопулярны в России, что, по мнению Кремля, вполне можно позволить себе сохранить некое подобие свободы. По другой, кое-кто в Кремле все же видит целесообразность в оставлении хотя бы какого-то пространства для альтернативных мнений. Хотя нет достаточных причин полагать, что среди них могут скрываться сторонники свободы, кремлевские чиновники далеки от сплоченности и могут нуждаться в подобных изданиях для собственных интриг. В конце концов, предсказания о неизбежной отставке 'инакомыслящего' Илларионова пока не сбылись.
Однако каковы бы ни были причины и степень терпимости, Кремль в любой момент может перейти к жестким мерам против остающихся источников независимых политических дебатов. Тогда трансформация оппозиции в диссидентов будет завершена, а страх, о котором говорил Илларионов, распространится повсюду.
Автор статьи, редактор журнала 'Pro et Contra' московского центра Карнеги, ведет ежемесячную колонку в 'Washington Post'.
