Автор книги 'Черная Земля' (Black Earth); скоро выходит его книга 'Чечня: путешествие к центру конфликта (Chechnya: To the Heart of a Conflict) в мягком переплете.
Тайна Ольги Чеховой: была ли любимая актриса Гитлера русской шпионкой? Книга Энтони Бивора (Antony Beevor).
Британский историк Энтони Бивор, автор таких исторических бестселлеров, как 'Гражданская война в Испании' (The Spanish Civil War), 'Падение Берлина в сорок пятом' (The Fall of Berlin 1945) и 'Сталинград' (Stalingrad), неустанно работает на ниве военно-исторического романа 20-го века, и этот труд уже снискал ему такую же славу, как и Джону Ле Карре (John le Carre). Теперь же он вторгся на ниву шпионажа, которая принадлежит Ле Карре по праву, но бросил на нее взгляд историка, а не беллетриста. Обратившись к довоенным годам советской разведки, Бивор принес нам рассказ об Ольге Чеховой, красивой и таинственной, племяннице Антона Чехова и любимой актрисе Гитлера.
'Тайна Ольги Чеховой' - это рассказ о жизни женщины, тайно служившей советскому государству, но это совсем не биография. Жизнь Чеховой во всех ее неожиданных поворотах, больше напоминающих зигзаги, гораздо органичнее смотрелась бы в журнале Vanity Fair. Она бежала из большевистской Москвы 'только с одним спрятанным бриллиантовым кольцом', состоялась как актриса в Берлине при Веймарской республике и заслужила славу в среде нацистской элиты, когда ей пришлось - или захотелось, об этом Бивор предоставляет гадать нам самим - несколько раз встретиться с главными людьми сталинской тайной полиции, НКВД.
Эти встречи были коротки, но, судя по всему, важны. К чести автора - надо сказать, и книге это помогло - Бивор четко очерчивает пределы значительности того, что делала Чехова. К концу книги его героиня, сбросив оболочку мифа, предстает как ветреная актриса, любящая приврать, и шпионка в лучшем случае сомнительной квалификации. Однако Бивор искусно поднимает планку повествования, накладывая ее несуразную жизнь на самые захватывающие повороты истории Европы прошлого века. Результат - блестящее произведение, в котором маленькая жизнь превращается в большую историю, а семейная драма переплетается с историческим романом.
С самого начала здесь есть еще кое-что бросающееся в глаза. Бивор не обнаруживает сколько-нибудь значительного интереса в работе Чеховой в кино, но замечает, что вначале она пыталась всех убедить в том, что училась у Станиславского в знаменитом Московском художественном театре, построенном Чеховым и особенно любимым его женой, Ольгой Книппер-Чеховой. Вообще в большой степени, пишет Бивор, карабкаться наверх Ольге помогала фамилия отца.
Книга открывается списком действующих лиц, в котором фигурируют по меньшей мере семнадцать членов семей Чеховых и Книпперов. Однако одна из самых значительных сюжетных линий - страдания вдовы Чехова, пережившей его на 55 лет. Редко где еще, кроме мест, где появляется эта гранд-дама московского театра, история семьи так сильно переплетается с историей страны. Вот, например, пассаж из Книппер-Чеховой, о том, как она раскрывает горькую иронию раннего большевистского периода:
- Поздно ночью я раскладывала пасьянс, время от времени поглядывая в окно на ряд ярко освещенных окон конфискованных особняков на другой стороне бульвара и на отражение их света в жидкой грязи на улице. Словно в Венеции. . .
Молодые комиссары, не тратя время даром и не заботясь о морали и совести, быстро экспроприировали огромные дома, из которых были уже изгнаны их владельцы.
А вот, например, эпизод о том, как вдова писателя (ей было уже 72 года), когда нацисты бомбили Москву, 'читала новичкам лекции о том, как обезвреживать зажигательные бомбы: она говорила: 'их надо брать за хвостовое оперение и выкидывать в окно в кучи песка. Это очень просто.''
Так и хочется, чтобы именно Книппер-Чехова осталась на центральной роли на всем протяжении повествования, а не в начале и на несколько коротких моментов - в конце.
Все же в центре книги Бивора стоит шпионская деятельность Ольги Чеховой. Он совершенно правильно уделяет ее собственным воспоминаниям меньше внимания, чем захватывающим сценам - нацистским торжественным приемам, встречам с агентами НКВД, - в которых она одинаково выглядит на фоне обоих жестоких режимов, один другого не лучше.
Он рассказывает о корзине подарков, которую послал ей Гитлер на последнее Рождество перед тем, как повернуть оружие против Сталина, и как в июле 1941 года, буквально через несколько недель после того, как нацисты вторглись в Россию, Магда Геббельс послала ей 'приглашение на обед в воскресенье' (шеф гитлеровской пропаганды Йозеф Геббельс в своих дневниках называл ее 'очаровательной Ольгой'). К тому времени Чехова уже наверняка работала на Москву.
Бивор ниточка за ниточкой вытягивает связи Чеховой с тайной полицией Сталина, прекрасно отделяя зерна точно известных фактов от плевел домыслов и недомолвок. Очень точно подчеркнуты узловые моменты ее жизни и всей истории.
Сначала Берлин, ноябрь 1940 года. Ольга встречается с одним из высших боссов НКВД Всеволодом Меркуловым на обеде в советском посольстве. Гитлера на обеде не было, но в мраморном зале за столом, уставленным серебром, 'конфискованном после революции', русская актриса с немецкими корнями сидела в компании немецкого министра иностранных дел фон Риббентропа, рейхсмаршала Германа Геринга и Рудольфа Гесса. 'В какой-то момент', - пишет Бивор, 'Ольгу Чехову отвели в сторону... и представили Меркулову', восходящей звезде большевистского режима, за которым уже числилось участие в массовом расстреле польских офицеров в Катыни.
Но, даже при том, что Бивор мастерски использует мемуары, материалы бесед и другие документы, он сразу оговаривается, что без материалов НКВД невозможно с точностью сказать, принес ли этот прекрасный источник информации много пользы Сталину. Но он все же высказывает предположение о том, что 'конечно, она была очень удобна для того, чтобы давать информацию по двум самым важным вопросам для советской разведки - стремлению Сталина знать 'откуда у Гитлера столько сил' и вопрос наличия 'в Германии влиятельных людей, пытавшихся убедить руководство не нападать на Советский Союз''.
Но не раз в этой книге, когда читатель начинает ждать чего-то особенного, Бивор остужает его пыл. В одном месте он называет Чехову 'просто выскочкой'. В другом высмеивает одну из британских газет, уже после войны выпустившую материал о ней под названием 'Шпионка, очаровавшая Гитлера'. Но иногда кажется, что с исторической объективностью он явно перебирает. Здесь не имеет смысла сглаживать углы: вопросительный знак в его подзаголовке 'Была ли любимая актриса Гитлера советской шпионкой?' - это скорее маркетинговый ход, чем дань осторожности. Бивор и сам признает, что свидетельств этого собрано не так много, но сомнений в том, что Чехова тем или иным образом служила советской разведке, и без того практически не остается, хотя бы исходя из следующего простого факта: Москва, хотя ее агенты неустанно преследовали всех советских граждан немецкого происхождения, 'из семьи Книппер не тронула никого'. Также о тесных и приятных взаимоотношениях ее с НКВД свидетельствует возвращение Ольги в Москву в конце войны, через 25 лет после бегства. Даже в большей степени об этом свидетельствует подарок, который она получила после своего недолгого пребывания там: ей подарили охраняемый НКВД особняк в берлинском Фридрихсхагене.
Балласт, который придает веса и важности истории Ольги - военный историзм Бивора. Наци не просто идут к Москве по стопам Наполеона; они продвигаются вперед решительно и четко. Его историческое повествование отличается такой детализацией, что временами заслоняет собой жизнь героини. В результате то немногое, что мы о ней знаем, на фоне книги начинает казаться еще меньше.
Одна из проблем заключается в оставшейся в России от советских времен привычке засекречивать все документы. Когда нужно принять решение, кем же она
была: 'искательницей приключений', как говорила о ней вдова Чехова, или верным своей Родине секретным агентом, автор не решается ничего утверждать:
- Как часто бывает, ни то, ни другое нельзя считать целиком правдой. Ольга Чехова принимала приглашения на нацистские приемы частью для того, чтобы обеспечить себе карьеру, частью из любопытства. Они не была ни наци, ни коммунисткой.
Бивор просто заключает, что Ольга 'всегда стремилась выжить и ради этого могла при необходимости пойти на любую сделку'.
К концу 'Тайна Ольги Чеховой' превращается в не столько даже шпионский роман, сколько в историю о борьбе и выживании, как многие лучшие произведения советского времени. В этом и есть самое большое достижение Бивора. В его книге показаны лишения и необходимость тяжелого выбора, который все русские вынуждены были делать в сталинскую эпоху. И тот бриллиант, который он нам предложил, гораздо глубже и трогательнее истории жизни одной актрисы, пойманной в сети между двумя враждующими тоталитарными странами - будто в миниатюре здесь отразился весь прошлый век, век трагический и беспощадный.
