Громкое понятие 'стратегическое партнерство' между ЕС и Россией слишком расплывчато. Маленькие шаги тоже ведут к цели.
На этой неделе предстояло открыть новую главу в истории отношений между Европейским Союзом и Россией. Однако незадолго до этого Владимир Путин отказался от российско-европейской встречи в верхах, намеченной на 11 ноября.
Краткосрочный перенос встречи на конец месяца ясно показывает, что в отношениях между объединенной Европой и великой державой на востоке дела идут не так гладко, как заявляется в красивых речах.
И вообще, в настоящее время Европейскому Союзу, по-видимому, его восточно-европейская политика не совсем удается. Уже год разрабатывается европейская политика в отношении соседей, целью которой является оказание влияния на политическое и экономическое развитие в России, на Украине, в Молдавии и Белоруссии без последующего принятия их в ЕС. И действительно, необходимо разработать такую политику, которая обеспечила бы хорошие отношения со странами за пределами ЕС, поскольку становится все более очевидным, что возможности приема новых членов в состав организации у ЕС ограничены.
Однако беда европейской политики в отношении соседей состоит в том, что двое из указанных европейских партнеров - Украина и Молдавия - не согласны оставаться за пределами ЕС, с Белоруссией никакие серьезные переговоры на эту тему не ведутся, а Россия вообще не проявляет интереса ко всему этому проекту. Тем более, что объектом этой своей политики в отношении соседей ЕС собирается сделать и страны южного Средиземноморья и Южного Кавказа. В Москве не перестают подчеркивать, что Россия не допустит, чтобы ее уравнивали с каким-нибудь государством из африканской пустыни.
Основополагающая идея европейской политики в отношении соседей проста: заключить двусторонние договоры со странами-партнерами и принять программу действий, предусматривающую в соответствующих странах четкие и согласованные по времени этапы экономической и политической реформы. За каждый успешно завершенный этап предусмотрено вознаграждение из фондов ЕС, будь то включение в соответствующие программы помощи или частичный допуск к свободному рынку. Конечным 'продуктом' такого развития станет существенное сближение этих партнеров с ЕС. 'Everything but institutions' (все, кроме общих институтов), определил цель такой политики Романо Проди, будучи еще президентом Европейской Комиссии. Иначе говоря: страны-партнеры должны принять наши правила, однако в их разработке не участвовать.
Легко понять, что Владимир Путин не в восторге от таких намерений. Он хочет особых и равноправных отношений с ЕС. Для этого ЕС разработал понятие 'стратегическое партнерство'. Между тем, такие партнерства у нас установились с Латинской Америкой, Китаем, Индией, странами Южного Средиземноморья, с НАТО, а скоро будут и с Молдавией. Поэтому понятие 'стратегическое партнерство' представляет собой только слова.
Сейчас в отношениях с Россией предпринимается попытка наполнить их содержанием. Предполагается создание четырех общих пространств: экономического пространства, пространства внутренней безопасности, пространства внешней безопасности и пространства науки и образования. Решения по этому поводу уже многократно принимались и подтверждались, теперь же предстоит перейти к конкретным шагам.
Разногласия, приведшие к переносу встречи в верхах, относятся, главным образом, к сфере безопасности. Речь при этом идет не только о вечной чеченской теме, но и о той, мягко выражаясь, неясной роли, которую играет Россия и в других региональных конфликтах (Молдавия с Приднестровьем, Грузия с Абхазией), а также в отношении других стран (Украина, Белоруссия). Поэтому в Москве предложили создавать эти пространства последовательно, одно за другим, начав с экономики. ЕС понимает, что тем самым он выпустит из рук свой козырь раньше времени. Россия хотя и богата сырьевыми ресурсами, однако объем ее внутреннего валового продукта равнозначен ВВП Нидерландов.
Таким образом, приходится заново перетасовывать колоду. Эту передышку мы должны использовать для того, чтобы переосмыслить наши цели. Конечно, было бы желательно, чтобы Россия была такой же страной, как Норвегия - демократичной, зажиточной, бесконфликтной и тесно связанной через соглашения с ЕС. Однако это нереально. Вместо того, чтобы все время разрабатывать грандиозные проекты и громкие понятия, нам следовало бы вспомнить 'метод Моннэ' (французский европейский политик Жан Моннэ - Jean Monnet, умер в 1979 г.), который обеспечил ЕС не приз за красоту, а большой успех.
Этот метод был очень прост: европейская интеграция происходила там, где это было на каждом данном этапе возможно. В проекции на отношения ЕС-Россия это означало бы: заключать детальные соглашения во всех сферах, по которым мы можем достичь единства мнений, создавая, таким образом, корневую систему, которая в будущем разрастется в 'стратегическое партнерство'. В настоящее время на пути к этому стоят грандиозные, но смутные концепции. Это никому не идет на пользу и меньше всего людям в России, а также и в Чечне.
