Тарту, Эстония. Пакт Молотова-Риббентропа, заключенный между гитлеровской Германией и сталинским Советским Союзом - договор, открывший дорогу началу второй мировой войны в Европе и стоивший странам Балтии потери независимости на долгие 50 лет - должен быть для русских скорее поводом для гордости, а вовсе не для стыда и позора, если верить Интернет-журналу, предназначенному для ветеранов российского спецназа.
Подобная оценка, конечно, не соответствует общепринятому взгляду на эти события в России. И это неудивительно - ведь автор публикации широко известен своими опусами в защиту Сталина, предпринятую три года назад включая попытку оправдать сталинскую депортацию целых народов, осуществленную в конце второй мировой войны. Однако появление нынешней публикации на этом сайте дает основания предположить, что изложенные в ней взгляды, возможно, пользуются более широкой, чем может показаться, поддержкой среди представителей российских спецслужб.
С учетом возрастающей роли спецслужб в жизни российского государства в целом, а также ввиду того, что по крайней мере определенная часть их представителей, возможно, извлечет определенные уроки из опубликованной статьи, - в частности, как следует подходить к решению текущих задач, - изложенные в ней взгляды могут повлиять на принимаемые политические решения, даже если и не смогут повлиять на формирование политического курса.
В заголовке статьи объемом в 8500 слов, опубликованной в октябрьском номере журнала 'Спецназ России', (с которым можно ознакомиться по адресу: www.specnaz.ru/article/?585), Игорь Пихалов задает следующий вопрос: 'Надо ли нам стыдиться пакта Молотова-Риббентропа?'. На свой риторический вопрос автор отвечает ясно и безоговорочно: 'Нет'.
Многие из аргументов, которые приводит автор статьи, хорошо известны тем, кто изучал публиковавшиеся ранее - в советское время и позже - комментарии, касающиеся этого пакта: Советский Союз не мог доверять Западу из-за его поведения на переговорах в Мюнхене. Необходимо было выиграть время для укрепления собственной обороноспособности. На востоке страны также сложилась серьезная обстановка из-за действий Японии.
Однако в текст своего изобилующего ссылками исследования Пихалов подчеркнуто и с определенной целью добавляет три дополнительных замечания, каждое из которых стоит того, чтобы его упомянуть отдельно, поскольку они дают представление о том, что - по крайней мере некоторые - в России думают по поводу того, как следует строить отношения со странами Восточной Европой, и относительно отношений Запада с этими странами.
Во-первых, Пихалов выдвигает тезис о том, что требования Германии о создании Данцигского коридора были обоснованы, и что Польша должна была с ними согласиться.
Он в частности пишет: 'Как бы негативно мы ни относились бы к Гитлеру, его два главных требования (о том, чтобы Польша отдала Данциг - ныне польский порт Гданьск на побережье Балтийского моря - под контроль Германии, и чтобы Варшава дала согласие на строительство экстерриториальной железной и автомобильной дорог, которые связали бы собственно Германию с Восточной Пруссией) являются небезосновательными'.
При этом Пихалов утверждает, что требования Берлина были 'чрезвычайно скромными', и Польше необходимо было по крайней мере проявить желание их обсудить. Учитывая нынешние жалобы Москвы по поводу осложнений, возникших вокруг соглашений о проходящим по территории Литвы транзитном сообщении между основной территорией России и калининградским анклавом, выводы, к которым приходит Пихалов, не могут не тревожить.
Второй тезис, выдвигаемый автором, касается того, что западные демократии поддерживали стремление как Чехословакии, так и Польши проводить более жесткую линию по отношению к Москве, которую любая из этих двух стран вряд ли могла осуществлять без полной поддержки Запада, хотя именно такую поддержку западные страны оказывать были не склонны вплоть до начала войны.
В этом отношении, - продолжает Пикахов, - Чехословакия представляла собой наглядный пример. Она была 'любимым дитя Антанты, единственной демократической страной в Восточной Европе, верным и преданным союзником Парижа и Лондона'. Однако, как хорошо видно на примере Мюнхенского соглашения, Запад был готов с легкостью предать ее - и этот исторический урок не прошел зря для руководителя Советского государства Иосифа Сталина.
Данный аргумент приобретает современное звучание, если обратиться к давлению, которое ныне оказывает Москва на Эстонию и Латвию в отношении русскоязычного меньшинства, проживающего в двух этих балтийских государствах, а также попыткам России повлиять на европейские страны, чтобы они отказались от поддержки этих двух новых членов Европейского Союза ради сохранения хороших отношений с Россией.
И, в-третьих, по мнению автора статьи, наиболее важной причиной для того, чтобы рассматривать пакт Молотова-Риббентропа в положительном свете, является то, что благодаря ему был разрушен 'Антикоминтерновский пакт'. В результате Япония решила выступить против Соединенных Штатов, а не Советского Союза, и это решение позволило СССР избежать ведение войны на два фронта, а также обеспечило Москве победу во второй мировой войне 'на дипломатическом фронте'.
Желание и способность Сталина резко и неожиданным образом менять внешнеполитический курс государства сделали возможным достижение подобных целей, поскольку его политика приводила к столкновению между другими странами, которые начинали воевать еще до того, как напасть на Советский Союз, что дало возможность Москве 'вступить в войну позже других, и обеспечило ей определенную свободу выбора относительно того, какой из сторон ей следует оказывать поддержку'.
Читатели интернет-журнала 'Спецназ России' скорее всего найдут этот аргумент из арсенала 'реальной политики' особо привлекательным, поскольку он исходит из предположения о том, что Россия должна быть готова и всецело стремиться к тому, чтобы резко менять свой внешнеполитический курс для достижения поставленных целей. Но именно в силу возможности подобного развития событий аргумент Пихалова по данному вопросу практически для всех тех, кто придерживается иной точки зрения, и является наиболее тревожащим.
Пол Гобл преподает в Евроколледже Тартуского университета (Эстония)
