Колин Пауэлл, со всей его нерешительностью и со всеми его колебаниями, вызывает в воображении ассоциации с Гамлетом. Я не хочу прибегать к софизмам, но мне на ум приходит Макбет, особенно его монолог, начинающийся словами: 'Когда конец кончал бы все, - как просто! Все кончить сразу'.
Сожаление вызывает не то, что Колин Пауэлл ушел с поста Государственного секретаря. Сожаление вызывает то, что он не сделал этого быстро и сразу.
Если бы он подал в отставку во время наращивания военного присутствия в Ираке, поскольку лично был против войны, то история поставила бы напротив его имени галочку. Эта галочка выделила бы Пауэлла из ряда прочих госсекретарей, отметив, что хотя он и не был ничем примечателен, но подал в отставку из-за серьезных разногласий. Случись так, Пауэлл встал бы в один ряд с двумя другими госсекретарями - Уильямом Дженингсом Брайаном (William Jennings Bryan) и Сайрусом Вэнсом (Cyrus Vance), которые ушли в отставку из-за расхождения во мнениях с президентами - Брайан с Вудро Вильсоном, а Вэнс с Джимми Картером.
Самое лучшее, что можно сказать о Пауэлле, это то, что он был не согласен. Самое худшее, что он ничего особенного из-за своего несогласия не сделал. Я понимаю, это довольно резкое суждение, и говорю об этом с большой неохотой, потому что всегда любил Пауэлла и восхищался им вместе с доброй половиной американцев. Он чрезвычайно располагающий к себе человек, обладающий шармом и умом, а также солидным прагматизмом. На самом деле, он один из немногих в Вашингтоне, кто может сказать, что разработал доктрину - так называемую доктрину Пауэлла. Среди прочего, эта доктрина призывает избегать затруднительных положений путем концентрации сил и средств и выработки ясной тактики вывода войск. Администрация Буша злостно нарушала положения этой доктрины, но даже Пауэлл не высказался против этого публично.
Последний раз, когда я встречался с ним, он был готов к разговору и держал в руках материал, который я написал о нем в мае. Я участвовал в работе конференции в Иордании, а Пауэлл выступал на ней с речью и, кроме того, встречался с представителями арабской прессы. Я смотрел эту пресс-конференцию, и отметил про себя, что место ее проведения, район Мертвого моря, полностью соответствовало рейтингу Пауэлла в регионе. Он находился на самой низкой точке этого рейтинга.
Пауэллу не очень понравился написанный мною материал. Но хотя он и держал его в руках, он не затеял спор и не стал размахивать листами перед моим лицом. Он был искренне убежден в том, что я не прав. Однако по самым важным и насущным региональным проблемам - войне в Ираке и израильско-палестинскому мирному процессу - Соединенным Штатам не просто приходилось занимать оборонительную позицию. На Америку смотрели с презрением. На нее смотрели как на врага арабов, как на надзирателя тюрьмы в Абу-Грейбе со всеми ее нарушениями, как на захватчика Ирака, совершившего агрессию по надуманным причинам - из-за оружия массового уничтожения, которого в действительности не было.
Что касалось самого Колина Пауэлла, его считали приятным человеком, но неэффективным политиком, министром иностранных дел, который не мог говорить от имени своего государства. Была хорошо известна позиция Пауэлла по многим важным вопросам. Также было известно, что президент и, что важнее, вице-президент были не согласны с ним.
Среди прочего, Пауэлл публично заявлял, что президент совсем отстал от своего плана 'Дорожная Карта' по ближневосточному урегулированию. Может быть. Буш практически палец о палец не ударил, чтобы реализовать его. Президента умолял Пауэлл. Умолял Тони Блэр. Но процессом ближневосточного урегулирования управляли не из Государственного Департамента, им управляли неоконсерваторы из Белого Дома. Пауэлл говорил, что хотел. А его оппоненты делали, что хотели.
Но все это мелочи по сравнению с Ираком. Решение начать войну было единственным важным шагом во внешней политике Буша в его первый президентский срок. Пауэлл не только не мог остановить это решение, он даже не мог увидеть, откуда оно свалилось. Когда впервые на повестке возник вопрос о возможности начать войну, Пауэлл просто спустил вопрос своим помощникам, а когда начал понимать, что происходит, было уже слишком поздно. Солдат Пауэлл взял под козырек и отправился на войну. Но по пути он сделал остановку в Организации Объединенных Наций, где произнес свою речь. Позже обнаружилось, что многие изложенные в его речи положения не соответствовали действительности. Возможно, он испытал от этого боль - но не шок. Прежде чем выступать с речью, он посетил ЦРУ, чтобы лично проверить разведывательные данные. Это значит, что он чувствовал что-то неладное.
Колин Пауэлл пришел в Госдепартамент, имея огромную поддержку общественности и пользуясь популярностью. Трагедия состоит в том, что и ушел он с такой же поддержкой и популярностью. Ему следовало использовать свои прочные позиции, чтобы выступить против войны, которую он считал неправильной и которая велась, по его мнению, тоже неправильно. Как это ни парадоксально звучит, он нарушил положения собственной доктрины. Он попал в ловушку, не имея плана выхода из нее.
