Вчера я возвращался домой, когда уже стемнело (феномен сей в последнее время случается, несмотря на мое глубокое сожаление, немногим позднее 4 часов вечера). Тут внезапно появился один из миллиона московских бездомных псов и принялся облаивать меня. Не то чтобы несчастная дворняга испытывала неукротимое желание укусить меня, но на всякий случай я все же засунул руку в висящую на плече сумку, где лежал фотоаппарат.
Вполне очевидно, что и я отнюдь не собирался кусать подбежавшую псину, но проходившая мимо женщина все же сочла своим долгом осадить меня (заподозрив, вероятно, в каких-то нечистых намерениях): 'И не вздумайте ударить собаку!'. Полный ненависти взгляд этой женщины, одетой по уже почти зимнему времени в шубу и с платком на голове, заставил меня выпустить из рук мое, прямо сказать, несерьезное орудие борьбы с ночным лаем.
Представьте себе ту же картину где-нибудь на одной из плохо освещенных улиц Барселоны в окрестностях Ла Рамбла, или в мадридском районе Карабанчель или в любом из городков Кастилии, где собаки, так же как и в России, считаются другом человека. Любому из жителей этих мест, понаблюдавшему за подобной сценой, даже в голову не могла бы прийти мысль о спасении животного, которого еще и пальцем никто не тронул. Реакция была бы полностью противоположной.
'Дай этой псине хорошего пинка. . . может, хоть тогда он заткнется!'. И это, насколько я понимаю, вовсе не означает, что испанцы ненавидят собак и только и знают, что поколачивают их.
Вспоминая вчерашний случай с собакой и женщиной, мне также не хотелось бы думать, что 'русские любят собак больше. . .'. Неправильным было бы и предположение, что 'русские любят собак больше, чем испанцы'. Вернее было бы сказать так: 'Русские любят собак больше, чем людей'. И подобный вывод вызывают у меня довольно большое беспокойство.
Вполне очевидно, что я не имею в виду отношение русских к своим родным и близким. Но сделанный мной вывод верен в отношении восприятия гражданином этой страны всего остального общества. Стоит лишь пойти на московскую 'Горбушку', чтобы убедиться в этом. Служба безопасности названного торгового центра, заставляющая каждого проходить через металлоискатель, прямо-таки светится любезностью и вниманием к своему ближнему. 'Простите, не могли бы Вы подсказать, где находится павильон, торгующий бытовой техникой?'. 'Да откуда я знаю, это ж не моя работа', - отвечает охранник, даже не повернув голову к собеседнику, в роли которого на этот раз выступал не я, а такой же русский. 'Но, возможно, Вы покажете мне, куда пройти?'. 'Я же сказал уже, что нет', - и опять, не шевельнувшись и не подняв взгляда. Следующий охранник у следующих дверей - та же реакция: 'Зайди и сам поищи. . .'.
А всего несколько дней назад произошел очередной эпизод моей борьбы с кассиршами, расположенного вблизи от дома, где я живу, супермаркета. Разумеется, все мои 'добрый день', 'добрый вечер', 'привет', с которыми я каждый раз к ним обращаюсь, когда подходит моя очередь, остаются без ответа. Общение ограничивается тем, что кассирши молча берут продукты у покупателей, а затем озвучивают стоимость покупки.
В один из таких обычных дней я попытался расплатиться карточкой 'Maestro'. Доброжелательная кассирша взяла карточку, провела ее через щель считывающего аппарата и принялась набивать номер карточки на этой своей машинке. Система была мне известна, а потому внутренне я уже начал дрожать. Кассирша только что промахнулась и нажала не ту кнопку. Всего две недели назад я собрал за собой почти километровую очередь, потому что кассирша не могла разобраться, как функционирует вся эта техника по работе с дебитными картами, и пришлось вызывать администратора магазина. На это раз последствия подобного незнания привели к еще большему моему изумлению: 'Она не работает', - говорит кассирша, возвращая мне карточку. Мои попытки получить объяснение натыкаются на: 'Эта карточка выдана не российским банком и она не работает'. Скромно прошу ее попробовать для оплаты другу карточку, на этот раз 'VISA', но в ответ получаю лишь отрицательное покачивание головой. . . Похоже, что мне придется уйти отсюда без покупки.
Хорошо, что недалеко от дома есть другой магазин - открывшийся совсем недавно, напоминающий своей формой и содержанием заграничные и с таким же любезным обслуживающим персоналом. (Есть здесь (в Москве) и свои исключения: некоторые поняли, что подобная любезность - достоинство, за которое можно попросить и побольше заплатить за покупку). Сложив в тележку все необходимое, я подошел к кассе и поздоровался, мне ответили; я протянул свою карточку 'Maestro' - ту самую, что иностранная и не работает - кассирша провела ее через считывающее устройство, появился чек, я подписал его и ушел.
