В течение многих лет историки и аналитики со всего мира утверждали, что Израиль создал себе ядерное оружие скорее в результате травмы, полученной от Холокоста, чем из стратегических соображений, призванных установить баланс сил в регионе в свете противостояния с Арабским миром.
На прошлой неделе эта теория, пожалуй, впервые в открытой форме перед израильской аудиторией, получила неожиданное подтверждение. Свидетельством этого стала однодневная конференция, проведенная Израильской комиссией по атомной энергии (ИКАЭ), несущей полную ответственность за израильские ядерные разработки. Дело в том, что конференция, состоявшаяся в Университете Негева имени Бен-Гуриона, была посвящена памяти профессора Зеэва Хадари, который под воздействием уроков геноцида евреев стал одним из самых активных сторонников выбора в пользу ядерного оружия и одним из отцов-основателей атомного реактора в Димоне.
Один из вопросов, которые больше всего беспокоят ИКАЭ, состоит в безопасности реактора из-за его большого возраста. Тип реактора, существующего в Димоне, полагается выводить из эксплуатации через 40 лет, а он проработал дольше этого срока. Однако генеральный директор ИКАЭ Гидеон Франк говорит, что Соединенные Штаты продлевают жизнь старых реакторов еще на 20 лет после ремонта и модернизации.
Ставя опыт США в качестве примера, ИКАЭ намерена усовершенствовать реактор в Димоне и продлить срок его деятельности. Чтобы добиться этого, Израилю нужны помощь, рекомендации и современные технологии из-за рубежа. Израиль мог бы получить все это от Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) или от Франции, которая построила реактор, но его сдерживают как собственная политика умолчания, согласно которой Израиль официально не признает наличие у него ядерного оружия, так и отказ подписать Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО).
Несмотря на это, по словам старшего исследователя ИКАЭ профессора Дова Шварца, не сколько экспертов недавно посетили Израиль. Правда, комиссия настаивает, что обмен идеями с иностранными специалистами сам по себе не говорит о наличии проблем с безопасностью атомного реактора. Переговоры с экспертами лишь преследовали цель довести Израиль до уровня высочайших стандартов в области безопасности реакторов.
Конференция обсудила и другой вопрос, на который также влияет израильская политика умолчания, - создание атомных реакторов для производства электроэнергии. В последние несколько лет в мире возросло признание атомной энергии как самого эффективного средства для выработки электричества. Израиль тоже в этом нуждается.
Директор израильского Центра ядерных исследований Негева, где расположен реактор Димоны, Ицхак Гурвич призвал участников конференции возобновить усилия по созданию атомной электростанции, поскольку атомная энергия 'меньше загрязняет среду, он чище и безопасней'. В 1960-х и 1970-х годах Израиль несколько раз пытался приобрести реактор для производства электроэнергии у США, Канады и Франции и разместить его на участке Шабта в Негеве, но эта инициатива была сорвана сильной оппозицией на международном уровне. Участок все еще существует и готов принять такой реактор в будущем. Но на сегодняшний день ясно, что пока Израиль не подпишет ДНЯО, он не сможет приобрести за рубежом ни реактор, ни ядерные технологии. А израильская атомная комиссия не намерена рекомендовать правительству изменить свое отношение к договору.
Зеэв Хадари, памяти которого была посвящена конференция, родился в 1916 году в небольшой деревне около польского города Лодзь. Он иммигрировал в Израиль в 1935-м и вступил в Рабочий батальон, призванный помочь созданию еврейского государства через деятельность трудовых коммун. Он поработал на фабрике по производству поташа на Мертвом море и одним из первых вступил в ПАЛЬМАХ - боевой отряд 'Хаганы', предшественницы израильской армии. В 1942 году 'Хагана' послала 26-летнего Хадари в Стамбул с целью установить связи с еврейскими общинами Европы и попытаться спасти их от нацистов.
Хадари был вовлечен в неудавшуюся попытку спасти миллион венгерских евреев посредством сделки с крупным чином СС Адольфом Эйхманном по обмену евреев на грузовики. С тех пор Хадари мучился от переживаний, что мог бы сделать для спасения европейских евреев гораздо больше. 'Два года, проведенные в Стамбуле, наложили на него печать личного трагизма, - сказал сын Хадари Ювал. - Эта рана так и не зажила. В этом корни всех его дальнейших действий'.
Дальнейшие действия были связаны прежде всего с израильской ядерной инициативой. После возвращения в Израиль в 1944 году Хадари был направлен в Марсель, где он стал одним из руководителей проводимой 'Моссад' операцией 'Алия бет' по нелегальному вывозу европейских евреев в Палестину и приобретению оружия. В ходе Войны за независимость 1948 года он служил простым солдатом и получил ранение в руку. После войны Хадари сказал тогдашнему премьер-министру Давиду Бен-Гуриону, что намерен посвятить себя тому, что обеспечит существование Израиля - ядерной технологии. С этой целью Хадари в 1950 году начал изучать химию в Сорбонне. 'За четыре года он прошел путь от обладателя аттестата религиозной школы до диплома доктора химических наук', - рассказал один из организаторов конференции профессор Зеэв Цахор.
В период с его возвращения в Израиль в 1955 году и в течение 1970-х Хадари был в эпицентре усилий по созданию Центра ядерных исследований Негева - реактора в Димоне. Мобилизованные им студенты направлялись во Францию изучать химию, физику и инженерное дело. Хадари был одним из трех членов Совета планирования атомного реактора и, по словам его сына, в 1957 году вернулся в Париж, чтобы выяснить, 'что разрешено, а что запрещено'. Начиная с 1960 года, Хадари возглавлял химическую и металлургическую лаборатории реактора. Такое впечатление, что израильская ядерная политика смоделирована по образу и подобию Хадари и его коллег - смелая и дерзкая, думающая на перспективу и хитрая и, что важнее всего, скрытная.
Однако такая манера поведения, приносившая плоды в первые годы жизни государства, уже неприемлема в пятом десятилетии существования реактора. Ядерная политика Израиля сталкивается с трудностями как внутри страны, так и за рубежом. Иран стоит на грани создания ядерного оружия, что грозит лишить Израиль ядерной монополии в регионе и подорвать его политику сдерживания. Растет и международное давление на Израиль с целью ликвидации того, что иностранные газеты называют его ядерным оружием. В этом месяце генеральный директор МАГАТЫ Мухаммед эль-Барадеи вновь предложил Израилю сделать это в интервью австралийской газете.
Ослабление военной угрозы в отношении Израиля - падение иракского диктатора Саддама Хусейна, ослабление сирийской армии и согласие Ливии избавиться от оружия массового уничтожения - ставит на повестку дня вопрос о том, насколько ядерный потенциал необходим для гарантии существования Израиля.
Время от времени люди, включая работников атомного реактора, начинают задумываться о безопасности стареющего объекта, в том числе об исходящей от него опасности для экологии и здоровья сотрудников. ИКАЭ осознает существование этих проблем и прекрасно понимает необходимость изменения привычки все держать в тайне. Первым шагом стало согласие на открытое освещение визита эль-Барадеи в Израиль четыре месяца назад и на открытие Интернет-сайта ИКАЭ. Конференция превратилась в еще одно проявление нового подхода: это был редчайший случай, когда совещание руководителей атомной комиссии было доступно публике.
'Наша тактика состоит в растущей открытости для общественности где это возможно при необходимом контроле, - сказал заместитель главы ИКАЭ Эли Левита. - Мы не злоупотребляем секретностью и не пытаемся что-то скрыть. Мы пытаемся донести до общественности, что мы ко всему внимательно прислушиваемся, открыты для критики и обсуждаем все необходимые вопросы'. Левита, бывший сотрудник Центра стратегических исследований Джаффи при Университете Тель-Авива, высокопоставленный работник департамента зарубежных связей министерства обороны пришел в ИКАЭ два года назад. Он считает, что такой демократической стране, как Израиль, политика комиссии должна быть по возможности прозрачной, но не наносить ущерба ключевым интересам государственной безопасности. 'Все, что касается безопасности реактора, вопросов окружающей среды и здоровья, не подвержено цензуре', - заявляет он.
Левита считает, что израильский подход к своей ядерной политике ничем не отличается от позиции других демократических государств. Этот вопрос, говорит он, находится в центре 'живой общественной дискуссии'. Правда, с этим заявлением вряд ли все согласятся. Во всяком случае, Израиль не такой, как другие страны. В отличие от других демократических стран, не обладающих ядерным оружием (за исключением Индии), Израиль не подписал ДНЯО и поэтому не обязан допускать инспекторов МАГАТЭ к осмотру реактора в Димоне.
Отсутствие международного контроля - обоюдоострый меч. С одной стороны, оно помогает Израилю придерживаться политики умолчания в ядерной области, но, с другой, препятствует попыткам ИКАЭ обновить стареющий реактор и создать атомную установку по производству электроэнергии.
