В варшавском центре искусства "Захэнта" (Zacheta) открывается большая и важная выставка "Варшава - Москва, Москва - Варшава 1900-2000". Ее можно воспринимать как эмоциональный и интеллектуальный диалог о России и с Россией. В ней можно увидеть богатый каталог свежих интерпретаций. А также - впервые открытую для нас книгу об истории современного российского искусства.
Только в Польше могла быть создана картина такой необычайной силы и полная такого бунта, как "Стшеминьский, оплакивающий Малевича" ("Strzeminski oplakujacy Malewicza", 1985) Ярослава Модзелевского (Jaroslaw Modzelewski). Выставка, как эта картина, полна эмоциональной амбивалентности. С одной стороны, Москва - это художественная революция, а с другой - уничтожение и тоталитаризм.
На первом этаже Захэнты, в зале, посвященном Казимиру Малевичу, стоит большой куб. Мы входим в него. Изнутри стены цветные: красные, желтые и синие.
А на стенах - великие творения. Картины, каких в Польше не видели давно, а, может быть, никогда. "Черный квадрат" Малевича, абстрактная композиция Ильи Чашника, картины Ольги Розановой, Любови Поповой и работы польских художников школы геометризма: Стшеминьского (Strzeminski), Стажевского (Stazewski) и Кобро (Kobro).
Здесь разместилось целое созвездие Малевича. Зал, спроектированный польским художником Леоном Тарасевичем (Leon Tarasewicz), называют "неопластическим", потому что его прототипом послужил знаменитый "неопластический зал", созданный когда-то Владиславом Стшеминьским в лодзинском Музее Искусства. Проект Тарасевича - это знак признательности польскому творцу, пропагандисту идей Малевича. И, конечно, признательности самому Малевичу, великому абстракционисту, который изменил ход развития не только русского и польского искусства, но и вообще искусства XX века. Ведь и Тарасевича не было бы без него.
Миф Малевича настолько же важен, как его эстетика. Миф романтического художника - гениального и проигравшего. Художника, которого тоталитарная машина одолела, хотя и не смогла стереть в прах его творчество. И судьба которого потом трагически повторилась в судьбе Стшеминьского.
Куб - это революция
Куб Тарасевича - это действительно революция, революция в смысле позитивной, творческой, жизненной перемены, привносящей в искусство новизну. Это началось не с Малевича. Русское и польское искусство показано на выставке параллельно. Выспяньский (Wyspianski) рядом с Врубелем, Чижевский (Czyzewski) рядом с Ларионовым. С начала века из Россия вдохновляла польское искусство. Прекрасно оформлен зал космических утопий, где фантастические видения Виткация (Witkacy) переплетаются с русским футуризмом и абстракционизмом (Родченко). Композицию увенчивает модель безумного, скрученного как шуруп, и так и не сооруженного памятника Третьему Интернационалу по проекту Владимира Татлина.
Однако, революция в русском и польском искусстве не кончается вместе с компрометацией революции политической. Один из наиболее интересных, поучительных разделов выставки посвящен польскому и русскому искусству 1950-70-хх годов.
Это действительно открытие - неофициальное российское искусство, находящееся в эстетическом противоречии с постулатами государства. Здесь картины современных художников, участвовавших в знаменитой выставке в Манеже в 1962 г. Здесь картины художников из независимой Лианозовской группы (Оскар Рябин, Лев Кропивницкий). Здесь также представлены ранние работы концептуалиста Кабакова.
Свет в глаза, то есть тоталитаризм
Однако, не вся выставка дает такой приток оптимистической энергии. Бывают моменты, когда зрителя подавляет тяжесть темы. Вновь приходится вспомнить о том, что история польско-российских отношений не легка и не весела. Не получается быть нейтральным. Здесь нельзя было повторить такие образцовые выставки, как "Париж-Москва" в Париже в 1979 г. и "Берлин-Москва" в Берлине в 1996 и 2003 гг. Во-первых, в XX веке Варшава не была такой существенной точкой соотнесения для Москвы, как Париж или Берлин. Искусство Москвы всегда имело большее значение для Варшавы, чем искусство Варшавы - для Москвы. С другой стороны, существует политическое неравенство. Варшава еще в начале прошлого века была всего лишь столицей западной губернии. А в середине XX века - это одно из государств социалистического Варшавского Договора.
Нужна была смелость, чтобы показать на такой выставке, что не вся наша история - это одна великая песнь дружбы и совместной революции в искусстве. Символом непримиримости служит на этой выставке монументальный коридор по проекту Мирослава Балки (Miroslaw Balkа). Он делит два фрагмента выставки - часть о советском искусстве на тему второй мировой войны и о польском искусстве на эту же тему.
С одной стороны у нас советские героические композиции "Мать партизана" Сергея Герасимова, оптимистическое "Письмо с фронта" Лактионова, а с другой - "Расстрелы" Анджея Врублевского (Andrzej Wroblewski), потрясающий цикл рисунков Владислава Стшеминьского "Западная Белоруссия", а на стене - Катынский список. Между ними - инсталляция Балки - серый коридор с резким светом рефлектора в конце.
Этот коридор - антитеза "неопластического зала" Тарасевича - серость вместо цвета, свет в глаза вместо картин на стенах.
Несколько слабее часть выставки, посвященная стереотипам (две унылые комнатенки "польского и русского интеллигента") и последним десятилетиям (1980-2000), поскольку здесь ясно видно, что диалог прерван. Сильна она там, где говорит о художественной революции и о том, что от нас осталось после того, как по нам проехался тоталитарный каток. Какой-то барьер падает, какая-то дорога открывается. Большая, важная выставка.
"Варшава - Москва, Москва - Варшава 1900-2000", Захэнта, Варшава, до 31 января, куратор: Петр Новицки (Piotr Nowicki),сценарий: Анда Роттенберг (Anda Rottenberg), редакция каталога: Мария Попшенцка (Maria Poprzecka), Лидия Иовлева. Выставка будет демонстрироваться в Третьяковской Галерее в Москве с марта по июнь 2005 г
