29 ноября 2004 года. В продолжающейся многие недели борьбе на Украине Кремль без колебаний стал на сторону тех бандитов, которые украли президентские выборы. Но по-тихому возник другой ее большой славянский сосед с сильными историческими и культурными связями с этой 48-миллионной нацией - и этот сосед придал решимости украинским демократам, а также заручился поддержкой Европы.
Мы ведем речь о Польше, которая сегодня находится в лучшем, чем Россия, положении, чтобы помочь Украине найти выход из нынешнего кризиса. В пятницу польский президент Александр Квасьневский (Aleksander Kwasniewski) провел в Киеве переговоры с лидерами оппозиции и правительства. Уходящий президент Украины Леонид Кучма пригласил его, а также главу внешнеполитического ведомства Европейского союза (ЕС) на роль посредников. В Киев прибыли, кроме того, Лех Валенса (Lech Walesa) и некоторые другие лидеры польской "Солидарности", чтобы поддержать лидера оппозиции Виктора Ющенко; они призвали сотни тысяч его сторонников оставаться сплоченными и добиваться для себя свободы от коррумпированных правителей. После того как парламент Украины в эти выходные дни объявил недействительными состоявшиеся в прошедшее воскресенье президентские выборы (что стало чисто символическим, но не правовым актом), Верховный Суд Украины сегодня начинает рассмотрение иска оппозиции.
Поляки - не единственная, а также далеко не самая сильная страна, которая заинтересована в результате выборов на Украине. В то время как Россия поторопилась признать президентом дружественного Кремлю кандидата Виктора Януковича, Соединенные Штаты Америки, потратившие миллиарды долларов на то, чтобы привязать к себе колеблющуюся Украину, объявили эти выборы незаконными. Однако Варшава играет в своей прежней "приграничной области" (по-польски kresy) уникальную роль, которая уходит корнями во времена распада Советского Союза. Ее давнишнее участие помогает облегчить зачастую неослабное давление на Киев со стороны России. Что не менее важно, Польша занимала в вопросе Украины активную позицию, когда ЕС в целом проводил в отношении Украины политику благодушного пренебрежения.
Г-н Квасьневский, занимающий должность президента с 1995 года, хорошо знает Киев и Леонида Кучму. В середине 1990-х годов польское правительство с американской помощью пыталось играть роль мостика между Западом и Украиной - и добилось в этом ряда заметных успехов. Поляки лоббировали за членство Украины в Совете Европы. Они подтолкнули Киев поближе к Организации Североатлантического договора (НАТО), которая имеет с Украиной особые отношения, и к Европейскому союзу, после того как сами стали членами этого альянса. Сейчас это забыто, но г-н Кучма в июне 1996 года объявил в Ланкуте (Lancut) , Польша, что Киев хочет вступить в ЕС. Брюссель в основном его игнорировал.
В отличие от России, Польша, другая бывшая имперская держава на Украине, отказалась от каких бы то ни было притязаний на свои бывшие территории. Варшава была первой, кто признал независимость Украины в тот же день, 1 декабря 1991 года, когда о ней объявил Киев. Годом позже Украина, западная область которой, Галиция, была частью Польши до того, как ее оккупировал Сталин, урегулировала пограничный вопрос с Варшавой - как раз в тот момент, когда Россия начала предъявлять права на украинский Крым.
Польско-украинская дружба последнего времени, после многих столетий конфликтов и недоверия, показывает, что при правильных стратегических обстоятельствах былые раны могут затягиваться. Уроки 17-го века, наконец, были усвоены в обеих странах. В 1648 году Богдан Хмельницкий, атаман украинских казаков, возглавил успешное восстание против польской аристократии, которая в то время господствовала на большей части территории нынешней Украины - но лишь затем, чтобы спустя 6 лет в городе Переяслав заключить союз с возвышающейся Россией. Это проложило путь к тому, чтобы Россия стала великой державой, а Украина и Польша утратили свое важное место на мировой арене.
Будучи сама относительно бедной, Польша никогда не имела возможности что-то предлагать Украине в плане экономической помощи. Но торговые и деловые связи между ними процветали. Политические связи оставались неизменно сильными, убеждая лидеров в Киеве, что у Украины есть друг на Западе, даже тогда, когда отношения с Вашингтоном или Брюсселем бывали холодными. Это признавалось повсюду, как в "националистической", согласно часто используемому средствами массовой информации (СМИ) клише, Западной Украине, так и в "пророссийской" Восточной Украине. В действительности почти вся Украина привержена независимости, хотя этот кризис и высветил региональные напряженности.
Польша естественно предпочитает, чтобы на ее восточной границе было экономически растущее, дружественное демократическое государство. Никто не хочет быть фронтовым государством. Имея сильный голос в ЕС, Варшава может теперь подталкивать этот блок к тому, чтобы в его политике "добрососедских отношений" пойти дальше туманных обещаний и рассмотреть вопрос о том, чтобы предложить Украине начать подготовку к вступлению в этот альянс в какой-то момент в будущем.
После событий этого месяца ЕС уже не может продолжать объяснять Украине, что Европа заканчивается на польской границе, как когда-то заявил президент ЕС Романо Проди (Romano Prodi). Это аморально: миллионы украинцев доказывают свое право на то, чтобы их считали европейцами, ведя борьбу за демократию и главенство закона. Кроме того, такие высказывания обречены на провал: изолированная Украина представляет угрозу для стабильности Европы, тогда как открытая, процветающая Украина является большой ценностью. Выиграют или проиграют демократы, Украина никогда больше не будет прежней. Кто-то должен сказать это еврократам.
Один из самых необычных польских вкладов в многовековую борьбу Украины за свободу внес Вацлав Липинский (Waclaw Lipinski), он же Вячеслав Липински (Vyacheslav Lypynsky). По происхождению польский шляхтич, г-н Липинский стал видным теоретиком украинского самостийного государственного и национального строительства. В своем эссе от 1920 года "The "Tragedy of the Ukrainian Sancho Panza" (Трагедия украинского Санчо Пансо) он громил коррумпированных, лишенных воображения лидеров, которые, не обладая предвидением и смелостью, не сумели (как и Хмельницкий) воспользоваться шансом сделать Украину свободной и независимой после первой мировой войны. Когда наблюдаешь, как сегодня новое поколение решительных лидеров ведет за собой наэлектризованные массы народа, становятся актуальными слова и надежды г-на Липинского. "Когда украинский Дон-Кихот найдет в себе самом потерянную ветряную мельницу, - писал г-н Липинский, - вот тогда-то он сможет закончить это ужасное, кровавое, трагическое странствие".
