Кажется, что повторяется 1989 год: массовые демонстрации, прорыв, демократия. Как и тогда, когда Центральная и Восточная Европа стряхнули коммунизм и вернулись в Европу и в историю, так теперь и украинцы взирают на Запад - некоторые украинцы, половина или несколько больше. На Запад взирают те, кто имеет свои корни в греко-католических традициях Галиции в Львове и на территории вплоть до Киева и в габсбургско-европейском наследии. Другие, восточнее Днепра и в Севастополе, являющемся базой российского Черноморского флота, взирают в сторону Востока, Москвы, третьего Рима и Санкт-Петербурга. И неожиданно становится понятно, что культура и история могут быть сильнее, чем рынок и права человека. Поскольку сегодня все несколько иначе, чем в 1989 году. Впервые европейцы и американцы вторгаются со своими желаниями и требованиями в страну, являющуюся сердцем русского государства. Все, что происходило до сих пор, было завоеванием, сначала царистским, позднее коммунистическим, представлявшим собой плоть от плоти старой Европы, в том числе что касается Латвии, Эстонии и Литвы. У Киева и Минска другая история.
Россия никогда не являлась классическим национальным государством, она была всегда империей, образованной из славянских и неславянских народов, объединенных православием и царским самодержавием. Ни у Украины, ни у Белоруссии не было возможности, если не считать небольшой период времени после первой мировой войны, когда они были самостоятельными, идентифицироваться с исторической точки зрения. Конечно, создание государства варягами, победа монголов над Киевом и вторжение на Днепр литовцев привели к 500-летнему разрыву между великороссами и малороссами, однако последние как часть литовской империи не смогли бы сохранить свою культуру и государственность. Слово Украина означает границу - границу, ограничивающую власть татар. Киев и Минск являлись древнерусскими княжествами, ставшими основой для собирания русских земель при Иване III. С Киева началось становление России как государства, оттуда же пришло православие, здесь билось сердце России, задолго до того, как оно начало биться в Москве или в Санкт-Петербурге. Утрату Киева можно было бы сравнивать с отделением от Германии Аахена.
Нечто искусственное имеет в себе и новый порядок, оно находит свое выражение не только в противостоянии вокруг Черноморского флота. Может оставаться открытым вопрос о будущем 'азиатского подбрюшья', расположенного между Россией, Ираном и Турцией, но объединение малороссов и украинцев в российском союзе государств или, по крайней мере, их вхождение в содружество, несущее на себе российский отпечаток, будет оставаться целью российской внешней политики. Бисмарку (Bismarck) принадлежат слова, что русских в действительности победить невозможно: 'Даже благоприятный исход войны никогда не приведет к разложению главной силы России, которая основывается на миллионах подлинных русских греческой конфессии. Они, даже разделенные договорами, всегда найдут путь, чтобы снова объединиться, как части разделенной капли ртути'.
И это является проблемой этого движения освобождения. Проблема может быстро привести к тому, что другая, православная, часть снова соединится с Россией. Но это не помешало бы нам, если бы у нас была европейская перспектива для Западной Украины, перспектива окончательного устранения последствий польских разделов в рамках ЕС. Но поскольку Брюссель хочет европеизировать Анатолию, времени у него до сих пор для того, чтобы подумать о европейском решении, не было. Если Бисмарк был прав, то речь идет только о том, чтобы быть с Россией, а не против нее. Тот, кто хотел бы использовать Украину, чтобы оскорбить достоинство русских, в конечном счете, ничего не добьется, так как логика 'холодной войны' отслужила свое и здесь. С тех пор, как Россия возвратилась на путь царской империи и без всяких претензий идеологического плана хотела бы гарантировать свое историческое наследие, империя Петра и Екатерины является нормальным партнером в игре, таким же, как Америка, европейцы, Китай или Япония. Когда возникла угроза, что Америка погрязнет в военном и моральной болоте войны во Вьетнаме, было много людей, которые, несмотря на ужасные новости и снимки, в конечном счете, занимали сторону Америки, поскольку она поддерживала равновесие в мире. Даже если новая Россия не заслужила награды за вестминстерскую демократию и соблюдение прав человека, нам новая старая Россия необходима как страна, поддерживающая порядок на евразийском пространстве. Роль, которую прежде выполняли Пруссия и Австрия: поддержание европейского равновесия с царской империей - теперь выполняют Германия и Польша. То, как они справятся со стремлением к свободе Западной Украины, решит и вопрос о их будущем отношении к России, а также вопрос, будет ли, в конечном итоге, между Днепром и Тихим океаном Петр или Сталин, возьмет ли верх европейский или азиатский вариант. Только в том случае, если историческая Россия со своим инобытием найдет место в Европе, у нее отпустят фантомные боли, вызванные утратой Киева, и она окончательно откажется от кровавого наследия Ленина и Сталина. К Европе относятся не только Львов и Киев, но и Санкт-Петербург, и Нижний Новгород.
