Подлинная цель Америки на Украине и в других бывших советских республиках состоит в установлении контроля над жизненно важными ресурсами - до того, как Китай и Индия смогут оспорить американское превосходство.
Неужели мы находимся на грани новой 'холодной войны'? Комментаторы из средств массовой информации по обе стороны Атлантики сравнивают кризис на Украине с берлинскими кризисами, в которых участвовали США и СССР, и которые десятилетиями держали мир в ожидании наихудшего. В новой драме возрождающийся Кремль под руководством полковника из бывшего КГБ подавляет свободы у себя дома и посягает на свободы бывших советских республик, находящихся на обширных российских рубежах.
Эти страшилки довольно успешно применялись и раньше. В 70-х и начале 80-х годов тяжело больную страну Леонида Брежнева изображали в качестве зловещей сверхдержавы, протягивающей свои щупальца к горлу дяди Сэма. США и большинство западноевропейских государств объединили усилия для реализации программы наращивания вооружений и тайного спонсорства антикоммунистических диссидентов.
Совпадение дат не всегда приметно, но Пентагон был официально открыт 11 сентября 1941 года, ровно за 60 лет до того, как по нему был нанесен первый прямой удар. По моей оценке, он в течение многих лет играл положительную роль: мало кто станет сожалеть о падении Гитлера или о запугивании Сталина. Однако бескровная победа Америки в 'холодной войне' не дала ей возможности почивать на лаврах. Уже в 1992 году люди из Пентагона во главе с Полом Вулфовицем и тогдашним министром обороны Диком Чейни (при президенте Буше I) составили доктрину, предназначенную для того, чтобы в будущем не дать ни одной державе возможности бросить вызов США. В соответствии с данной доктриной в подчинении следовало держать не только потенциальных врагов, но и друзей.
Мирных дивидендов не было предусмотрено. Вместо этого военные расходы США возросли. Сегодня Пентагон тратит денег больше, чем Евросоюз, Россия, Китай и Индия вместе взятые. Один из моих пентагоновских друзей недавно сказал мне: 'Новая гонка вооружений сегодня проводится между нынешней армией США и армией США завтрашнего дня'.
Однако, по мнению друзей из Вашингтона, Россия начинает шевелиться, хотя ее военная техника устаревает, а НАТО в рамках своей экспансии разместила собственные базы глубоко на территории бывшего Советского Союза. В реальности мощь Кремля на окраинах России, возникшей в 1991 году, сильно пообтрепалась. Чечня в хаосе, значительная часть Северного Кавказа нестабильна. А если Россия не представляет военной опасности даже для своих соседей, то раскола времен 'холодной войны' быть не должно.
Однако природа новой 'холодной войны' во многом отличается от старой. В течение 40 лет западные интеллектуалы и средства массовой информации были глубоко расколоты в вопросе политики в отношении Москвы. У каждой стороны, особенно у Запада, по ту сторону баррикад были союзники. Победа Запада в 1989 году была хороша для рыночной экономики, но плоха для интеллектуального плюрализма. В 1989 году начались передачи Sky News в режиме реального времени, но взрыв 24-часового потока новостей сопровождался разрушением альтернативных взглядов.
С падением однопартийных государств исчезли все оправдания для тайной интервенции Запада. Однако методы 'холодной войны' применяются по-прежнему, а масштаб их использования даже увеличился. Элита власти из Вашингтона смотрит на весь мир так, как когда-то бывший президент Рейган смотрел на Латинскую Америку. И надо признать, в сегодняшние события вовлечены многие фигуры из рейгановской администрации. Методы 'холодной войны' применяются по-прежнему и даже шире, но сейчас - против тех оппонентов, кто подходит под характеристику 'тоталитарный' - и неважно, в чем их вина.
В преддверии бархатных революций 1989 года я был курьером, развозившим десятки тысяч долларов диссидентам из Восточной Европы. Я хорошо представляю себе, какой объем денежных средств и иностранного влияния необходим для того, чтобы инициировать спонтанную революцию 'народной власти'. Но тогда коммунистическая партия затыкала рот инакомыслию. А сегодня рот любому инакомыслию, отличному от вашингтонского консенсуса, затыкают западные разведки, средства массовой информации и 'народ'.
Во время войны на Фолклендах Генри Киссинджер (Henry Kissinger ) сказал: 'Ни одна великая держава не отступает навсегда'. Возможно, Россия опровергнет это утверждение, поскольку при Владимире Путине Россия пока отступает уверенно. Если Украина попадет в орбиту НАТО, Россия утратит доступ к своим черноморским военно-морским базам, а ее нефть и газ должны будут проходить жесткий 'паспортный контроль' Америки.
Однако Россия в этом новом глобальном состязании играет только эпизодическую роль. В своей погоне за старым советским стратегическим пространством вокруг России Пентагон в реальности нацелился на Пекин. Китай процветает, однако энергия остается его Ахиллесовой пятой. С экономической и технологической точек зрения Китай с его населением в 1,3 миллиарда человек, похоже, твердо намерен заполучить статус сверхдержавы. Но Пекин не может рисковать, флиртуя с Америкой. Только доступ к российской и среднеазиатской нефти может освободить Китай от его зависимости от уязвимых морских перевозок. Поэтому по-настоящему Большая Игра ведется между Пекином и Вашингтоном. Настоящий стратегический страх у Вашингтона вызывает подъем Китая и Индии. В отличие от России, демографический спад им не грозит.
Что еще хуже для американских стратегов, так это то, что китайцы и индийцы хотят получить преимущества западного потребительского общества. Но они не разделяют культурного низкопоклонства народов бывшего советского блока: как и Ганди, они верят в то, что западная цивилизация это хорошая идея.
И в Латинской Америке не все идет так, как хотят США. И дело не только в том, что венесуэлец Уго Чавес в 2002 году отразил напор 'народной власти' в украинском стиле старым проверенным путчем. Бразилия и Аргентина тоже не совсем согласны плясать по вашингтонскую дудку. Крупные игроки этого региона начинают присматриваться к Китаю и Южной Азии в поисках рынков и инвестиций.
Если Южная Азия и Китай объединят свои усилия в Латинской Америке, то Вашингтону будет противопоставлена новая альтернативная силовая ось, с которой он не сталкивался с момента распада китайско-советской дружбы в начале 60-х годов. Но если системы Мао и Брежнева в экономическом плане были тупиковыми, то новый Китай и его потенциальные партнеры обладают динамизмом. Возможно, в бизнесе Китай и Индия являются конкурентами, однако их старый пограничный спор из-за Гималаев заморожен. Латинской Америке в будущем нечего опасаться со стороны этих двух мощных государств. Более того, латиноамериканцы не испытывают той внутренней неприязни к Пекину и Нью-Дели, которую они с молоком матери впитали к янки.
Сегодняшнее стремление Америки к господству на территории бывшего Советского Союза похоже на азартную игру единственной на сегодня сверхдержавы, которая стремится наложить руку на самые ценные фишки еще до того, как к игре присоединятся Китай и Индия. Если Китаю удастся получить доступ к энергоисточникам на постсоветском пространстве, эта игра реально может привести к новой 'холодной войне'. Многие предсказания вашингтонских неоконсерваторов о росте китайской мощи напоминают опасения германских милитаристов по поводу того, что окно для глобальной роли Германии может закрыться в 1914 году. Стремление Вашингтона ухватить максимум преимуществ до начала неизбежного упадка американской мощи напоминает клич кайзера восьмидесятилетней давности: 'Сейчас или никогда!'
Марк Алмонд читает курс современной истории в Oriel College (Оксфорд).
__________________________________________________________
Архив ИноСМИ.Ru:
Марк Алмонд: Размышления о событиях на Украине: Глас народа? Или голос Сороса? ("New Statesman", Великобритания)
