Три недели протестов кардинально изменили Украину. Страна заложила фундамент гражданского общества. Вырос вес Виктора Ющенко, даже среди интеллигенции, которая к нему не всегда проявляла благосклонность.
Чем объяснить, что демонстранты в Киеве так долго держались на морозе и в снег: вера в демократию и правовое государство, надежда на лучшую жизнь, пламенный национализм или простая ненависть к постсоветской номенклатуре? Было всего понемногу, но больше всего последнего. В настоящее время самым важным для пестрого оппозиционного фронта является не идеология, а удовлетворение по поводу того, что старая элита потерпела поражение, возможно, решающее.
Сами по себе демонстранты
Однако все по порядку. Из Москвы в эти дни можно слышать обвинение, что, дескать, 'Запад', 'Европа' в особенности, недопустимым образом вмешались в процессы на Украине. Обвинение абсурдно. Абсурдно, поскольку листовки западных мозговых центров и высказывания западных дипломатов, по сравнению с бесстыдными телевизионными выступлениями Путина и громадным политическим весом российских инвесторов, кажутся почти смешными. Оскорбительно тут то, что массы вышли на демонстрации не потому, что им приказал Брюссель или Вашингтон, или по той причине, что у Ющенко жена-американка, или поскольку им, как это можно часто слышать в российской общине в Праге, 'заплачено', а по той причине, что они были едины в гневе на господствующую клику, которая даже рафинированные идеологические мозговые центры Вашингтона считали скверной бандой.
Патриотические мотивы играли роль, но память о неистовстве Сталина, от которой Украина пострадала особенно, и сильное неприятие украинцами российского империализма, являются, наверное, самым важным элементом этого перелома. Не следует переоценивать также мировоззренческие мотивы. Так называемым простым людям, надрывавшим глотки в центре Киева, лексика просвещения непривычна, и если они произносят слова 'демократия' или 'правовое государство', то имеют в виду зачастую очень практические вещи, например, больше денег в кошельке и справедливый приговор суда. Тем не менее, многие украинцы хорошо понимают, о чем говорит Ющенко, когда с заклинаниями вспоминает Европу. И самое удивительное в 'оранжевой революции': то, что проблемы гражданского общества нашли почву в этой бывшей советской республике при жизни одного поколения. На демонстрации на Украине под снег и под дождь шли уже больше не советские люди, а европейцы, не понимающие, почему они должны подчиняться ради какой-то непонятной славянской солидарности гегемонистским претензиям большой России.
Скептически настроенная интеллигенция
Ющенко в эти горячие дни в Киеве допускал ошибки. Самой большой из них был, пожалуй, неловкий акт приведения себя к присяге в парламенте, вызвавший резкую критику даже среди самых верных сторонников. Однако в целом этот крупный, смелый человек с обезображенным лицом вел себя превосходно. В заслугу ему следует поставить то, что он удержал Юлию Тимошенко от опасных акций, а его способность идти на компромисс пойдет на пользу стране. Однако Ющенко не является ни захватывающим оратором, ни одаренным теоретиком. Он любит цифры и простые, понятные аргументы, и бесконечно повторять 'Друзья! Друзья!', слова, которые проходят через все его выступления. Несмотря на эти недостатки, многие представители интеллигенции встали в последние недели на его сторону, и число тех, кто вслед за Тимошенко обвиняет его в предательстве революции, относительно невелико. Однако Ющенко никогда не был героем интеллигенции. Он не последовательный диссидент, как Вацлав Гавел (Vaclav Havel) или бунтарь Лех Валенса (Lech Walesa), а человек системы. Он был председателем Центрального банка, и он служил, как теперь Янукович, Кучме в качестве главы правительства. Он, в частности, зарекомендовал себя на этих должностях, но особо активным защитником демократического дела не являлся. Вполне может случиться, что Ющенко, если победит на выборах, станет настоящим адвокатом проснувшегося гражданского общества. Но сначала он должен завоевать доверие интеллигенции.
