Суровая критика антитурецкой аргументации
В ближайшее время в Европе не будут говорить о кандидатуре Турции. К счастью или к несчастью. Если 17 декабря, согласно намеченной дате, и начнутся переговоры с Анкарой, то за ними последует долгий и тягомотный процесс, который, по всей вероятности, приведет к тому, что Турция вступит в Европу лет через десять. Если же, наоборот, различные ухищрения приведут к тому, что в последнюю минуту переговоры сорвутся, Турция решительно отвернется от своего векового стремления стать европейской страной и попытает счастья где-нибудь в другом месте. Да будет мне позволено вернуться к некоторым составляющим противоречий и внести необходимую ясность.
Противники кандидатуры Турции привнесли в споры очень неравноценные аргументы. Правда, надо сказать, что и у сторонников ее принятия порой возникают те же проблемы. Еще в начале 30х годов великий итальянский коммунистический лидер Антонио Грамши, писавший из тюремного застенка, считал, что в политических противоречиях следует пользоваться не слабыми, а только очень сильными идеями противника. Вот этим-то я и собираюсь сейчас заняться. Я ограничусь четырьмя основными возражениями. Ни одно из них, как мне кажется, не исключает другое.
Первое возражение. Прежде чем требовать принятия Турции, необходимо, чтобы она сначала уладила все спорные вопросы с Грецией, Кипром и армянским народом, а именно, вопрос о геноциде 1915 года. Те, кто запоздало выдвигают это требование, лишь создают условия для того, чтобы завтра сделать этот вопрос неразрешимым. В самом деле, Турция в этом году согласилась пойти на компромисс, разработанный в ООН ее генеральным секретарем Кофи Аннаном. В то время как турки-киприоты сказали в этом компромиссном решении 'да', островные греки, подзадориваемые втихую немецкими право-христианскими демократами, дружно ответили 'нет'. Очевидно, можно было бы поднять это дело и довести его до конца в рамках дальнейших переговоров с Турцией. Но также очевидно, что пуля пущена теперь в лагерь греков-киприотов, и если бы на стол легли новые предложения, то можно было бы легко добиться признания Анкарой Республики Кипр.
Еще более деликатный, как и еще более трагичный, армянский вопрос. На самом деле, турецкое правительство уже признало в прошлом позор резни 1915 года, которую пока еще не назвало геноцидом. К сожалению, это было уже бьющееся в конвульсиях правительство последнего султана. Нет никакого сомнения в том, что Турция должна выставить этот вопрос на передний план. Начать следует с того, чтобы в атмосфере симпатии по отношению к Турции устроить собрания историков, где каждый мог бы представить свою точку зрения и постепенно прийти к общей исторической версии, которая могла бы стать образцовой.
Совсем неудивительно, что тема геноцида проявляется тем настойчивей, чем более непрезентабельно выглядит современное положение Армении. В то время как демократия в Турции все больше набирает силу и укореняется в народе, Армения живет с президентом, избранным теми методами, которые сейчас терпят крах на Украине - с повсеместным нарушением правил проведения выборов. Это пребывающее в упадке армянское государство может научить гораздо меньшему, чем первый президент независимой Армении, честный симпатяга Левон Тер-Петросян, который принял глобальный план установления мира с Азербайджаном, представленный Турцией, и стремился прийти к перемирию без предварительных условий, прежде чем обсуждать проблему геноцида.
Наконец, надо добавить, что полное изучение армяно-турецкой проблемы не могло бы обойтись без рассекречивания архивов армянского КГБ 70-х годов и той центральной роли, которую он сыграл в деле дестабилизации Турции, проводимом Советским Союзом и его сирийскими, болгарскими и, фактически, греческими союзниками. Но, безусловно, вопрос о геноциде армян должен быть поставлен в общих рамках откровенных и полных переговоров с Турцией. Вышвырнут ли Турцию за дверь Европы в эту пятницу или она еще должна будет постараться?
Второй аргумент, куда более серьезный, - это турецкая бедность. Сегодня контраст между Стамбулом и фасадом Эгейского моря, с одной стороны, и внутренними районами страны, с другой, огромен. Если, тем не менее, принять во внимание динамику, станет очевидно, что мощность стамбульского мотора вполне сравнима с мощностью шанхайского в масштабе Китая. Никто никогда не попросит европейских благодетелей обеспечить своими субсидиями развитие Анатолии. Зато необходимо заметить, что таможенный союз Турции и Европы работает уже несколько лет, что он вызвал шок производительности в турецкой экономике, создав трудности для многих мелких и средних предприятий, неспособных противостоять конкуренции с Западной Европой.
Однако, третий аргумент - 'привилегированное партнерство'. Не будет ли он отвечать законным ожиданиям Турции, не вводя ее в сердце европейских институций? Следовало бы заметить, что еще никогда такое привилегированное партнерство не предлагалось Турции до тех пор, пока она не выдвинула свою кандидатуру в должной форме. Мы скорее были шокированы вялотекущей враждебностью некоторых европейских государств по отношению к турецкой политике, отсутствию солидарности перед лицом курдского терроризма, непониманием ее союза с Израилем, неуважением к своему так называемому членству в НАТО, жадностью во всем, что касается помощи ее развитию.
Привилегированное партнерство, которое на самом деле является отказом от предоставления некоторых скромных привилегий, сопровождающих членство в ЕС, не будет ли оно представлять собой умиротворяющий и медоточивый словесный дождь вместе с кое-какими унизительными подачками, которые совсем не в турецком характере принимать с поклоном. Как уже заявлял генерал Килинк, Турция может проводить и другую политику в отношении России, Ирана, Израиля и, прежде всего, Соединенных Штатов, которая меньше потребует от нее, но в конечном итоге, даст ей больше в том, что касается безопасности и доступа к рынкам.
Четвертый аргумент. Не поколеблет ли окончательно Турция того хрупкого равновесия, которое наблюдается сейчас в пребывающей в состоянии крайне деликатной трансформации Европе? Те, кто выдвигает подобные аргументы, кажется, совершенно не озабочены неизбежным вступлением Румынии, Болгарии, Хорватии. Это именно те, кто злорадствует по поводу заварушки на Украине, даже на минуту не задумываясь о проблемах, которые подобное расширение может вскоре вызвать у нас в отношениях с Россией, если Москва параллельно не примет какие-то меры.
Здесь, вероятно, насмехаются над миром. Так как, хоть и необходимо принятие Конституции в духе Жискар д'Эстена, чтобы навести какую-то видимость порядка в этой странной конструкции, которую представляет собой ЕС, никто не верит, что она может работать всерьез.
Те, кто не бросает слов на ветер, знают, что для нормального развития Европы потребуется еще не одна хирургическая операция. Переговоры с Турцией будут проходить во время этого долгого и трудного процесса. Многие поговаривают, что пока суд да дело, Турция сойдет с курса и вопрос об интеграции отпадет сам собой. Я, со своей стороны, не исключаю обратного сценария, при котором ставший причиной переговоров с Анкарой европейский сюжет уже не будет совершенно одинаковым в начале и в конце переговоров, если конечно ничто не помешает этим переговорам состояться. Совсем не Турция мешает сегодня Франции и Германии стать во главе более собранной европейской структуры, обладающей долгосрочной стратегией, способной влиять на судьбы мира. Совсем не Турция требует от нас сохранения нашей 35-часовой рабочей недели и нашей несгибаемости в структурных вопросах любого рода. Совсем не Турция помешает Литве или Словакии поставить тяжкий вопрос своей платежеспособности перед ядром европейских государств. И совсем не Турция заставляет Англию и Швецию упорно отказываться от евро. Зато, порвав, наконец, с самолюбованием и глупостью ближневосточной политики, которая ни к чему не ведет, Европа представит доказательство своих стратегических возможностей вместо того, чтобы бесконечно отрекаться от своего дряхлеющего процветания.
Я здесь не поднял вопрос о несовместимости наших ценностей. На самом деле этот вопрос мне всегда казался абсурдным. У меня не те же ценности, что у сына немецкого гестаповца или испанского левого, и все же мы все вместе в Европе. Зато я знаю, чем немецкие и австрийские эмигранты-антинацисты, еврейские дети из Болгарии, подобно великому пианисту Алексису Вайсенбергу, обязаны турецким либералам, которые, несмотря на постоянное давление фашизма, подмявшего под себя всю Европу, не сдались перед лицом настоящего кошмара. Вот с этими мужчинами и женщинами у меня общие ценности, и это дополнительная, но не основная причина, охотно признаю, моего желания, чтобы Турция оказалась рядом с нами в Европе.
