Две недели назад жители Украины почувствовали, как земля уходит у них из-под ног от счастья. Признав недействительными результаты второго тура голосования и назначив повторные выборы на 26 декабря, украинский Верховный суд фактически признал победу кандидата в президенты от оппозиции Виктора Ющенко и проявил такую независимость, которую от судебных властей никто не ожидал, включая тех людей, кто вышел на улицы Киева в знак протеста.
Однако для специалистов, знакомых с деятельностью организации со сложным названием 'Правовая инициатива по поддержке законотворчества в странах Центральной Европы и Евразии Американской ассоциации адвокатов' ('ABA CEELI' или просто 'CEELI'), возможно, в этом не было ничего удивительного. Действуя на территории Украины с момента ее отделения от Советского Союза (1992 г.), 'CEELI' сделала все возможное, чтобы положить начало судебной реформе в стране. Еще до начала президентских выборов, в полной мере оправдавших плохие предчувствия большинства специалистов, эксперты 'CEELI' предприняли турне по стране, в ходе которого говорили с судьями о подводных камнях, которые таит в себе украинское избирательное право. В ходе работы совместной комиссии был составлен краткий судебный справочник, который мог бы помочь судьям, все-таки более привычным к уголовным делам, в процессе принятия к рассмотрению жалоб, касающихся нарушений выборного порядка в стране.
Делегация журналистов 'The Wall Street Journal' получила возможность побеседовать с Майклом Майя (Michael Maya), заместителем директора 'CEELI', штаб-квартира которой находится в Вашингтоне (округ Колумбия), о работе экспертов организации на Украине и истории возникновения судебных институтов в этой стране, а также спросить, какие осложнения ждут Верховный суд Украины в ходе повторного голосования.
WSJ: Что в целом означает это решение, наряду с предшествующим ему расширением полномочий парламента, для украинских судебных властей?
ММ: Я не думаю, что все, что произошло за последние несколько недель, с формальной точки зрения существенно усилило судебную власть на Украине. На бумаге все осталось по-прежнему. Однако реальное положение вещей, конечно же, претерпело значительные изменения.
Тот факт, что Верховный суд вынес такое решение, может в корне поменять отношение простых граждан к украинским судьям в целом и к Верховному суду в частности. Однако, на мой взгляд, самое важное заключается в том, что местная политическая элита, имевшая возможность наблюдать за смелыми и независимыми действиями украинских судей, может начать испытывать перед ними страх и относиться к ним скорее как к беспристрастным служителям Фемиды, чем как к людям, которых можно купить, разложить или запугать.
Все это очень и очень важно, так как во всех или почти во всех республиках бывшего Советского Союза бизнесмены и политическая элита, имеющие доступ к государственной власти, чувствуют себя практически безнаказанными. Они знают, что в большинстве случаев они могут повлиять на процесс отправления правосудия либо при помощи взяток, либо с использованием угроз физического воздействия. Последние события должны были испугать многих украинских политиков и олигархов.
WSJ: Не могли бы Вы подробнее рассказать о том, как устроена система судебных органов на Украине?
ММ: В общих чертах она те так уж сильно отличается от судебной системы Соединенных Штатов, состоящей из судов первой инстанции, апелляционных судов и Верховного суда. Тем не менее, на Украине помимо всего прочего также существует Конституционный суд, в компетенцию которого входят дела и вопросы конституционного характера.
Здесь, в Соединенных Штатах, суды первой и второй инстанции и, конечно же, Верховный суд могут выносить решение по конституционным вопросам. Совсем другое дело на Украине.
WSJ: Правда ли, что основы украинского законодательства представляют собой сочетание старых советских законов и современных норм права?
ММ: Да, это действительно так, с одной стороны - комбинация старых советских традиций и законов, с другой - новые правовые нормы, имеющие уникальную специфику. Многие отрасли права украинского законодательства подверглись серьезному влиянию со стороны Запада, особенно это справедливо в отношении гражданского кодекса. К чести украинских правоведов, необходимо отметить, что они проделали огромную работу и переработали свои основные нормативные акты, приведя их в более точное соответствие с международными стандартами по сравнению с советскими временами. Что касается сегодняшнего устройства украинской судебной системы, она сохранила советский фундамент и не подверглась каким-либо радикальным изменениям. Однако в целом устройство носит разумный характер. Главная проблема украинских судов сегодня заключается в отсутствии юридической независимости, достаточно высоком уровне коррупции и слабом обеспечении соблюдения законов и выполнения судебных решений. В структурном же отношении система судопроизводства имеет достаточно монолитный характер.
WSJ: Возвращаясь снова к теме президентских выборов, было ли у Вас предчувствие, что не все будет гладко? Ожидали ли Вы возникновения тех юридических трудностей, с которыми столкнулись в ходе голосования?
ММ: Конечно же, нехорошие предчувствия у нас были, хотя я должен сказать, что уровень мошенничества, который мы наблюдали на выборах, превысил все наши самые худшие прогнозы. Вы можете назвать работу с судьями простой профилактикой - зачем нам совать собственную голову в пекло, когда можно сделать так, чтобы судьи были во всеоружии и могли вынести по делу верное решение в случае, если произойдет что-то отвратительное и бесчестное? А отвратительного и бесчестного, как показали дальнейшие события, было очень много. По моим данным, в результате нашей работы сейчас Украина имеет порядка семисот судей, которые чувствуют себя достаточно уверенно в процессе принятия к рассмотрению жалоб, связанных с нарушением избирательного закона. В первую очередь я, конечно же, имею в виду пятерых членов Верховного суда, с которыми 'CEELI' работала достаточно плотно все это время.
Тот факт, что эти судьи имеют в своем распоряжении судебный справочник и отдельный комментарий по вопросам избирательного права, в составлении которых наши эксперты принимали самое непосредственное участие, без сомнения благоприятным образом скажется на их работе. Теперь у них есть все справочные материалы, необходимые для профессионального и самое главное объективного рассмотрения дел, связанных с неправомерными действиями в ходе выборной гонки. В сущности, члены Верховного суда Украины были готовы к решению тех проблем, с которыми им пришлось столкнуться во время президентских выборов.
Считаю своим долгом отметить отличную работу заместителя председателя Верховного суда Анатолия Яремы, который также прошел наш подготовительный курс и помог 'CEELI' в процессе подготовки к выборам. По его просьбе мы разослали копии вышеупомянутого судебного справочника практически во все украинские суды. Судья Ярема принимал непосредственное участие в вынесении эпохального для Верховного суда решения и был тем, кто вышел к украинскому народу и объявил о недействительности результатов второго тура голосования.
WSJ: Как осуществляется подготовка судей по программе 'CEELI'?
ММ: При поддержке Управления международного развития США мы смогли сформировать корпус судей, включая всех членов Верховного суда Украины, для более тщательного изучения избирательного законодательства, а затем уже с их помощью начали обучать других судей во многих городах Украины. Собранный нами судейский корпус проводил семинары для групп, которые состояли из 50-70 человек, как правило, в течение одного-двух дней. Помимо членов Верховного суда мы использовали в качестве наставника нашего штатного специалиста Евгения Радченко. Евгений является весьма уважаемым и без сомнения одним из самых лучших специалистов по избирательному праву на Украине.
После выполнения всех упражнений к концу обучения у судей формируется ясное представление о том, что же представляет собой выборное законодательство. Если у вас не было узкой специализации, то вы, будучи в ранге судьи, зачастую чувствуете себя неуверенно при рассмотрении дел, касающихся нарушений норм права этой отрасли. Мы ни в коем случае не занимаемся с ними уголовным правом, с которым большинство судей сталкивается каждый день и может работать достаточно свободно. В случае с избирательным правом, это не то, с чем по определению судья должен часто сталкиваться в своей работе. Именно поэтому наш учебный курс помог многим судьям обрести уверенность в себе.
WSJ: Имели ли место какое-либо реликтовое давление на украинские суды со стороны Кремля?
ММ: Трудно сказать. У меня сложилось впечатление, что Кремль способен оказывать серьезное влияние скорее на политическом, чем на судебном уровне. Конечно же, политическое давление может в конечном итоге перекинуться и на судей при участии украинских политиков, которые находятся в постоянном контакте с Кремлем. В нашем конкретном случае это бы не сработало, так как члены Верховного суда твердо стояли на своем. Но я не стал бы думать, что Кремль способен оказывать прямое давление на украинских судей.
WSJ: Как Вы думаете, оказало ли участие 'CEELI' и других неправительственных организаций сдерживающий эффект во всем, что касалось фальсификации результатов выборов?
ММ: Нет никаких сомнений в том, что участие западных наблюдателей и неправительственных организаций имело положительный и защитный эффект. Мы признаем, что украинские власти были хорошо готовы к тому, чтобы быстро выявлять и затем сообщать о нарушениях, информацию о которых они получали от нас и других западных организаций - что они собственно и делали много раз. Но с другой стороны, посмотрите, какая суматоха и неразбериха получилась в итоге. Просто уму не постижимо, насколько вопиющи были отдельные нарушения. Порой ложь была настолько явной, что начинаешь спрашивать себя - откуда столько самоуверенности? В любом случае мы должны поблагодарить Верховный суд Украины за признание недействительными результатов второго тура голосования. И давайте отдадим должное украинскому руководству, которое отнеслось к судебному решению с уважением, несмотря на то, что оно было ему явно не по душе. Это также можно назвать триумфом демократии.
WSJ: Какие у Вас планы на будущее?
ММ: В прошлом году мы открыли представительства в Марокко, Иордании и Бахрейне, в каждом из которых сейчас работает по крайней мере один американский юрист. Мы также начинаем крупную кампанию по продвижению судебных реформ в Ираке, общее руководство которой будет осуществляться из нашего представительства в столице Иордании, Аммане. В данный момент работать в самом Ираке очень опасно.
