Россия, США, Европа - все мы виноваты в том, что самонадеянно считали украинские выборы чем-то своим. Мы превратили их в состязание между Востоком и Западом, между правыми и неправыми, между демократией и диктатурой, между свободой и неволей. Мы вызвали все призраки холодной войны и еще раз заставили их плясать перед нами.
Однако украинские выборы - это не наши выборы. Это выборы Украины, это выбор того, какой страна хочет быть. И воскресное голосование дало свой решительный ответ на данный вопрос. Украина видит себя в качестве демократического европейского государства, и, найдя выход из избирательного кризиса через конституционные и политические каналы, страна заслужила право на соответствующее к себе отношение.
Высокомерные сторонние наблюдатели не впервые недооценивают Украину в период ее новейшей истории. Ровно тринадцать лет назад я ходила от одного избирательного участка города Львова (сейчас на картах он обозначается уже в своем украинском написании - Львив) к другому, готовя репортажи об украинском референдуме по вопросу отделения от Советского Союза. Это была одна из решающих глав в распаде советской империи.
Тогда, как и сейчас, Львов был одним из самых националистически настроенных городов в стране. Маленьких детей одевали в желтое и синее - под цвет национального флага Украины, а родители поднимали их вверх, чтобы они могли опустить бюллетени в урны для голосования. 'Ты голосуешь за свое будущее', - говорили они со слезами на глазах.
Как и прошлом месяце, после отмены результатов голосования во втором туре президентских выборов, тогда возникали прогнозы о том, что страна расколется на две части. Многие ожидали, что запад Украины проголосует за независимость, а восток за то, чтобы остаться в составе Советского Союза. Тогда, как и в прошлом месяце, американцы и русские слишком активно подключились к этому процессу. Президент Буш-старший выступил со своей речью, которую позже назвали 'речью испуганного цыпленка по-киевски'. В ней он заявил украинцам, что не в их интересах дестабилизировать послевоенное устройство, голосуя за отделение от Москвы. Советская Россия в лице Михаила Горбачева выступила с похожими предупреждениями в адрес Украины - о том, что самостоятельность чревата катаклизмами.
Но тогда, как и сейчас, украинцы взяли свою судьбу в собственные руки. И восток и запад страны в большинстве своем проголосовал за независимость. В первую очередь эти люди были украинцами, а уже потом - сторонниками Запада или России. Украина может стать федеративным государством, но она не расколется, и восток страны не станет частью России.
Предвидя свое поражение, кандидат-русофил Виктор Янукович после закрытия в воскресенье избирательных участков заявил, что он начнет работу по формированию жесткой оппозиции. Признавая реалии, президент Путин сказал на прошлой неделе, что сможет работать с любым кандидатом, которого изберут украинцы. Ну что ж, неплохо: именно так должна действовать демократия, именно так на нее должны реагировать руководители иностранных государств. Давайте надеяться на то, что такая атмосфера конструктивного реализма сохранится.
Так или иначе, но длившаяся месяц избирательная драма Украины внесла полезные коррективы в посылки, к которым мы так привыкли. Когда 25 декабря 1991 года испарился Советский Союз, он оставил после себя очень мало вооруженных конфликтов. Одна из причин этого, которую отмечают и которая резко контрастирует с поведением, скажем, бывшего лидера Сербии Слободана Милошевича, состояла в том, что ни Михаил Горбачев, ни его соперник Борис Ельцин не использовали этнических русских, проживавших за пределами России, в собственных политических интересах. Нет свидетельств и того, что это отношение изменилось при Владимире Путине.
Такое положение вещей поставило русских перед выбором - получить новое гражданство или попытать счастья в России, где мало кто из них когда-нибудь жил. Слабость России не дала ей иного выбора, кроме как оставить своих бывших граждан. Однако это одновременно предотвратило добрый десяток гражданских войн.
То, что распад Советского Союза произошел в основном мирно, не означает, тем не менее, что он оказался приятным или легким для тех, к кому имел отношение. Не означает это и того, что формирование или восстановление национальных государств из находившихся в порабощении советских республик происходило просто. На самом деле, во многих из этих стран данный процесс не только далек от завершения, он там просто не начинался. Да, Грузия совершила свою 'революцию роз', но это уже ее вторая попытка сбросить недемократичный режим, а успех попыток Михаила Саакашвили модернизировать страну никто не гарантирует.
Молдавия и Белоруссия пока находятся в процессе ожидания пост-советской демократизации, а все среднеазиатские республики находятся под руководством тех же лидеров, которые были у власти в последние советские годы. В Азербайджане президентский пост перешел по наследству от отца к сыну, причем этот переход не встретил почти никакого сопротивления. Все политические реформы проводятся в строгих рамках, предназначенных для сохранения существующих режимов у власти.
Исключение составляют три страны Балтии, чей ускоренный прием в Евросоюз был в большей части своеобразным актом покаяния Европы за великую историческую несправедливость. А Украина, по сути дела, стала первой бывшей советской республикой, давшей своему народу реальный выбор в ходе голосования и приведшей новый режим к власти через избирательные урны.
Во время этих волнующих и долгих недель запутанных выборов много раз задавался вопрос: может ли Украина быть чем-то большим, нежели обширный буфер между Россией и Европой? С победой Ющенко и его избранием на пост президента все мы получили ответ на этот вопрос: если прежде Украина и не была нацией, сейчас она заслужила на это полное право.
