В марте 2004 года 51-летняя Саломе Зурабишвили, в то время посол Франции в Грузии, стала министром иностранных дел Грузии. Такое случилось впервые за всю историю дипломатии
Беседу провела Лор Мандевиль
Le Figaro: Год назад Грузия стала первой республикой бывшего СССР, после прибалтийских, где началась демократическая революция, направленная на свержение ига посткоммунистической номенклатуры. Революция того же типа происходит сейчас на Украине. Как отзовется киевское землетрясение в регионе?
Саломе Зурабишвили: Это будет иметь последствия для всего мира. Прежде всего, для нас, поскольку мы уже не будем единственным демократическим плацдармом в этом регионе, что может вызывать как поддержку, так и негативные чувства со стороны России и других стран СНГ, которые боятся заразы. Значение Украины будет также решающим для превращения Черного моря в зону демократии. Вместе с Болгарией и Румынией, которые готовятся вступить в ЕС, с Украиной, которая ускорит развитие отношений с Союзом, и с нами - на другом берегу - регион должен выиграть в плане экономической и политической стабильности.
Украинская революция имеет также очень большое значение для ЕС, так как Украина, как оказалось, явилась первым настоящим выразителем общеевропейской политики. Как это ни парадоксально, но эта политика в настоящее время испытывает некоторые трудности. В Европе, действительно, существуют очень разные взгляды. С одной стороны, новые страны - такие как прибалтийские республики или Польша, которые настрадались под советским игом, стоят за жесткую политику в отношении России, а с другой, такие страны как Франция и Германия имеют традиционно хорошие отношения с Россией. Не так-то просто найти общий знаменатель. Однако именно в этом вопросе ЕС сумел впервые найти выражение своей общей политики. Кроме того, впервые со времени иракского кризиса США и Европа занимают схожие позиции, забыв про недавние обиды и расхождения.
Le Figaro: Может ли украинская революция демократизировать Россию?
Саломе Зурабишвили: Окончательный выход Украины из российского постимперского пространства не может не заставить Россию задуматься о собственном будущем и о своей сути. Хотя грузинская революция не привела к фундаментальному изменению ситуации, оставив Россию колеблющейся между имперскими устремлениями и пониманием того, что необходимо стать современным государством, украинская революция поставила перед ней вопрос о выборе куда более остро. Это шанс не только для нас, но и для самой России. Поскольку, если Москва не поймет, что пора распрощаться с имперским мышлением, она совершит ту же ошибку, которую уже не раз совершала в истории, и оправиться после которой ей так и не удавалось.
Le Figaro: Вы согласны с мнением Бжезинского, что Россия сможет стать демократической, лишь отказавшись от имперских устремлений?
Саломе Зурабишвили: Полностью. В частности, это касается проблемы границ. Нельзя строить государство, не признав точных и прозрачных границ. Грузия прошла этот путь, а Россия не знает своих границ. Прибалты хорошо это понимают, столкнувшись, как и мы, грузины, с тем, что Россия отказывается определить свои границы. Когда Россия говорит о своих потерях на Кавказе, она смешивает в одну кучу Чечню, Грузию, не делая различия между тем, что внутри и что снаружи. Это очень показательно.
Le Figaro: Обосновавшаяся в Кремле команда способна сделать выбор в пользу демократии? Не приведет ли все это к нервным подергиваниям из-за событий в Киеве?
Саломе Зурабишвили: Чтобы понять, насколько украинский эффект оказался действенным, нужно, чтобы украинская революция шла до конца. В настоящий момент мы находимся на самом трудном этапе, поскольку Россия еще не смирилась. На этом промежуточном этапе она, наоборот, делает полный откат. Мы являемся свидетелями целой серии ошибок, которые накладываются одна на другую. Не только в Киеве, но и в Абхазии, где Кремль попытался пустить в ход все средства давления, чтобы добиться желаемых результатов выборов. Что является новым, это то, что Россия повсюду потерпела неудачу, несмотря на финансовые инструменты, присутствие в Абхазии российских военных, контроль над прессой и даже приглашение Путиным в Сочи несчастного кандидата. Россия по-прежнему использует средства давления, которые больше не действуют. Во время конференции ОБСЕ в Софии Россия выступила очень жестко. Если бы такое случилось лет пятнадцать назад, последствия были бы губительны. Но на сей раз весь мир воспринял это с усмешкой, не испытав глубоких впечатлений от этого анахроничного выступления. Устрашения по-советски больше не имеют никакого эффекта.
Запугивание не проходит, но во Франции и Германии высказывается мысль, что не надо 'доводить Россию до крайности'. Некоторые были бы готовы удовлетвориться расчленением Украины, чтобы успокоить Москву...
Россию необходимо успокоить. Главное - это диалог. Но нельзя успокаивать ее, отдавая ей на съедение Украину или Абхазию. Те, кто считают, что ее можно усмирить такого рода уступками, ошибаются. Усмирение России может быть достигнуто в ходе диалога, но диалога решительного. Нужно дать русским понять, что им нечего надеяться на возвращение к прошлому, потому что это невозможно. Россия может занять свое настоящее место на Украине и на Кавказе - если признает независимость своих партнеров.
Что касается раздела Украины, то, по-моему, нет никакого риска, что украинцы сделают такой выбор. Единственной существующей опасностью было бы манипулирование или создание инцидентов для нагнетания обстановки. Не думаю, что в наших интересах раздувать миф об отделении. То, что существуют значительные культурные различия, это одно, но совсем другое - говорить, что страна может распасться в тот самый момент, когда она, наоборот, вот-вот заявит о своем существовании.
Le Figaro: Может ли Россия дойти до того, чтобы спровоцировать конфликт, подобный абхазскому?
Саломе Зурабишвили: Попытки могут быть внутри российской системы, которая имеет совершенно непонятный механизм принятия решений. Именно поэтому главное - предостеречь Россию.
Le Figaro: Вы в Грузии девять месяцев. С какой основной трудностью Вам пришлось столкнуться?
Саломе Зурабишвили: Это очень трудная миссия, поскольку грузинская дипломатия 'экзистенциальна'. Нет ничего. Нам грозят бомбардировками. Наши границы оспариваются... Этим летом осетинский кризис угрожал перерасти в настоящую войну. Я происхожу из элитной 'дипломатии', где есть право на ошибку, так как в каждом случае на карту не поставлена жизнь нации. В то время как в Грузии любое решение может стать причиной глубокого кризиса. Поэтому я испытываю чувство огромной ответственности. И оно еще сильнее оттого, что народ выражает мне очень большое доверие. Большую роль играет то, что я приехала из Франции, что я воплощаю в себе не только грузинские корни, но и 'принадлежность к Европе'. Считается, что я могу сделать все. Это очень трудно, но это также служит огромным стимулом.
Le Figaro: Кажется ли Вам возможным вступление Грузии в ЕС?
Саломе Зурабишвили: Да. Население считает себя вполне европейским. Оно стремится к признанию собственного европейства еще больше, чем к вступлению в сами структуры. К вступлению в структуры оно стремится из-за чувства незащищенности Грузии перед 'возможными действиями России'.
