Новое откровение от американского писателя Гари Штейнгарта (Gary Shteyngart): 'Сборник инструкций для русского дебютанта' (в русском варианте 'Приключения русского дебютанта' - прим. пер.). Автор говорит о своей любви к старой Европе, пишет о мафии и посткоммунизме.
Я не показательный американец. В возрасте 7 лет, в 1978 году, вместе с моими родителями я покинул свой родной Ленинград. Приехав в Нью-Йорк, я одевался, как бедный советский школьник. Ребята из моей первой американской школы презирали меня. Но они все походили друг на друга, были совсем одинаковыми. Я взлелеял свою отличительность от них. Быть американцем для меня - не состояние духа, это, прежде всего - паспорт. Есть две Америки, Америка крупных городов на Западе и на Востоке и американская глубинка - обе эти страны мне совершенно не известны. В глубине, я, прежде всего - житель Нью-Йорка. Но 'страна', где я чувствую себя в своей тарелке - это самолет. Я - летучий американец.
Я никогда не ощущал своей подлинной принадлежности к этой стране. Мои родители, евреи и русские, большие американцы, чем я. Они в это верят, в самом деле. Они боролись за то, чтобы эмигрировать. Их дом, в пригороде Нью-Йорка - это карикатура на американский дом. Сегодня я с трудом понимаю их. В России они были культурно ангажированы. В США все их идеалы вылетели в трубу. Это, в самом деле, очень странно. Они поддерживают Буша (Bush) с пылом. Моя мать, еще до моего отъезда в Париж, дала мне массу советов, в том числе говорила, что не следует критиковать нашего президента у вас, французов. Это было впустую. Когда я прочел, что Буш победил благодаря своей программе, основанной на 'моральных ценностях', у меня тут же возникло желание совершить как можно больше 'аморальных' поступков: вступить в гомосексуальный брак, сделать аборт, создать ассоциацию в честь Дарвина и утверждать, что Большой Каньон возник не после Потопа. . . Да, мама, Америка меня вгоняет в депрессию.
Герой - или скорее антигерой моего романа, Владимир, соглашается, после безумных мафиозных авантюр в Восточной Европе, вернуться в Америку и обосноваться в Кливленде, чтобы создать семью. Для него это - бесспорное поражение. Однако он боролся как лев. Опыт эмиграции таит в себе много травм. Для родителей, но и для детей. Я считаю, что мои родители поступили как герои, бросив все. Я испытываю глубокое сострадание к русским, и восхищаюсь ими. Вот уже более века - они - вечные жертвы истории. Они - выживают. Все что они делают, ведет к катастрофе. Они перенесли на себе всю тяжесть коммунизма, они дольше всех терпели страдание. Теперь они страдают от мафиозного капитализма, худшего из зол. На них всегда сваливаются самые худшие беды. То же касается их руководителей. Быть может, кроме Путина, который более трезв, чем его предшественники. Но для меня это не комплимент.
Когда я вернулся в Россию в 90-е годы, я увидел страну третьего мира. Все обваливалось. Я чуть не обезумел, увидев свой родной город в таком состоянии. У меня не осталось выбора, разве что между сарказмом и гневом. Для меня юмор - это средство защиты. Он позволяет буквально воспринимать мое отношение с Новым светом и Европой как любовь-ненависть. Когда я в России, это чувство обостряется.
'Сборник инструкций для русского дебютанта', что любопытно, - это первая книга, в которой говорится о русской эмиграции в Америку. Тогда как все другие сообщества, этнические группы или национальности, создали литературу по этому вопросу. Это тем более необъяснимо, что в России существует великая литературная традиция. Русские американцы, это правда, живут замкнуто и отказываются показывать свое грязное белье на публике. Я думаю, что успех моего романа поспособствует снятию табу. Теперь, после его появления, готовится к публикации много других книг. В целом, литература эмиграции постоянно благословляет новоприбывших в щедрую Америку. Я саркастически перифразирую это: Америка всем обязана эмигрантам. Я отказываюсь признавать этот невроз долга. Странная страна, где лишь 14% граждан имеют загранпаспорт. Настоящий американец, кроме как в случае войны, никогда не покинет США. Но что может говорить житель Нью-Йорка, такой как я, о стране, которую он никогда не узнает на самом деле?
Мне хотелось бы путешествовать по Европе 6 месяцев в году, и особенно, по бывшим советским республикам. Я очарован городом Баку. Это безумная страна, 'Абсурдистан', ей управляет 'нефтяная' мафия. Там нет логики, кроме логики коррупции. Я испытываю нежность, смешанную с гневом, при виде руин коммунизма, от Тбилиси до Алма-Аты. Поскольку я испытываю ностальгию по моему советскому детству, это непередаваемое чувство, знакомое всем тем, кто был детьми при Брежневе. Детство в СССР было в тысячу раз более счастливым, чем взрослая жизнь. Ребенок был тогда царем. Это был мой золотой век, и наше прибытие в Нью-Йорк стало знаком исчезновения моего потерянного рая, концом столь счастливых каникул в Ялте или в Грузии. Травма этого разрыва никогда не сотрется. В 1979 году мои родители записали меня в невероятно 'прогрессистский' колледж в пригороде Нью-Йорка, там учились русские евреи и там меня учили переводить речи Брежнева на идиш. Это было выше моего понимания.
В своем романе я говорю о сопротивлении, о личном сопротивлении. Мой персонаж Владимир, с одной стороны, напоминает Дон Кихота, который сражается с бредом Старого и Нового Света. Мой жестокий юмор объясняется тем, что я испытываю аллергию к власти. Я унаследовал это от моей бабушки, которая в России боролась за выживание своей семьи. Она приехала в США в возрасте 65 лет, выучила английский, сменила сто работ. Она для меня - воплощение твердости и инстинкта выживания. Я сам - ленивый эмигрант, но, как и все ленивые русские писатели, я могу писать лишь романы не менее чем в 500 страниц. Моя книга, без сомнения, помогла мне избавиться от чувства тревоги. Моя книга. . . и мой нью-йоркский психоаналитик.
Меня всегда больше привлекали проигравшие, чем победители. Я не доверяю победителям. Я был вхож в мафиозные круги Восточной Европы. Они стали пищей для моей книги. Если вы действительно хотите понять общество, следует изучить его мафию. Впечатляет скорость вмешательства и инфильтрации мафии в общество хрупкое или больное. Эта субкультура - настоящее зеркало общества в глобальном смысле. В США или в России, мафиози становятся гениальными экспертами в области права, экономики или информатики. У них готов ответ на все, быстрый ответ. Мафия русских евреев в Америке - блистательна. Сегодня все гангстеры Нью-Йорка, Москвы и Санкт-Петербурга одеваются от Армани, но я до сих пор помню дурной вкус, китч, одежду из нейлона, пиджаки из кожзаменителя, нежное безобразие в архитектуре и одежде времен хаотического посткоммунизма. В детстве я носил кроличью шапку или медвежью шубу, которая воняла, но Россия всегда издавала крепкий запах. Ее кожа сегодня - это шик эмигрантской моды в Нью-Йорке.
Россия для меня - лучшее место, чтобы быть несчастным. В Нью-Йорке мне, напротив, доводилось быть счастливым. Я хочу остаться пилигримом старой Европы. Стремления паломника, странника - всегда иррациональны. Мои родители отказываются вернуться в Россию или съездить туда. Для них нет пути назад. Но не для меня. Я ошеломлен этой Россией, изъеденной мафией и сектами. И еще говорят, что Достоевский верил, что Россия духовно спасет Запад! Я предпочел бы быть романтиком и благородно утверждать, что я писатель по духу - или по духу злосчастия; часто - духу сопротивления. Нет, я пишу потому, что ничего другого не умею. Я пробовал себя в других профессиях. Это была катастрофа. Я люблю великих русских сатириков, таких как Гоголь. Я нуждаюсь в их энергии и в их безумии. Моя русская чувствительность помогает мне совершенствоваться в английском. Английский язык не требует никакого совершенства, поскольку в Америке никто не говорит на чистом английском. Он стал мировым языком, с различными акцентами. Поэтому я могу играть фразами и словами на русский манер.
Женщина моей жизни по происхождению - кореянка. Это сущее безумие - молодые русские евреи предпочитают жениться на кореянках! Русская и корейская эмиграции напоминают друг друга. Психологически у них много общего. Это забавно, тот кто 'открыл' меня литературе, был известным американским писателем корейского происхождения. Я говорю о Чан-Рэ Ли (Chang-rae Lee).
Три книги, что я взял бы на необитаемый остров, это: 'Пнин' Набокова, 'Американская пастораль' Филипа Рота (Philip Roth), крупнейшего современного американского писателя, и 'Отцы и дети' Тургенева.
Гари Штейнгарт родился в 1972 году в Ленинграде, покинул СССР в возрасте 7 лет и с трудом адаптировался к жизни в США. Получив диплом по политическим наукам, совершив длительное путешествие по Европе, он принял участие в программе 'Creative Writing', которой руководил Чанг-Рэ Ли (автор 'Тусклых огней прошлого'). 'Сборник инструкций для русского дебютанта' выходит на этой неделе в издательстве 'Olivier'. Романы Штейнгартта переведены уже на девять языков.
