Можно ли воплотить Зло, особенно в его униженности? Можно ли выявить гуманность в том, кто является ни кем иным, как воплощением бесчеловечности? Этот вопрос поднимается в киноленте Оливера Хиршбигеля (Oliver Hirschbiegel) 'Падение' и в образе Адольфа Гитлера, сыгранного Бруно Ганцем (Bruno Ganz). Ответ положительный, да.
Кто делает из Гитлера демона, воплощение зла, делает из него миф. Он становится бичом Божьим, он перестает быть человеком, чтобы превратиться в настоящую катастрофу. Против этой катастрофы не борются, ее переносят. Делать Гитлера похожим на нас, снимать с него маску дьявола, представить его обычным человеком, не держать его за сумасшедшего. Все это позволяет нам лучше понять его, и, следовательно, лучше бороться с ним, и со всеми маленькими гитлерами, под благородным предлогом снующих по всему миру и не нашедших пока благоприятных экономических, социальных и политических условий, которые позволили бы им развиваться. Рисуя образ Гитлера, похожего на вас и меня, избегая разоблачающую и карающую карикатуру, вызывающую ужас, Бруно Ганц говорит правду, которой он обеспокоен.
Картина 'Падение', рассказывает о 'предназначении души' банды, залившей кровью всю Европу. Германия, ограниченная стенами бункера, где столпились последние преданные Гитлеру персонажи, последние слуги, лакеи повелителя, такого высокочтимого и наводящего страх шефа. А снаружи, остались лишь руины и пепелища. Это не сумерки Богов, это - предсмертный хрип банды хищников, фанатиков и убийц. Простодушные (Хиршбигель отыскивает несколько таких людей, главным образом женщин) не находят причин для оправдания, кроме как ослепление глупостью. Ах, эта глупость! Глупость Евы Браун, ее сестры и даже Траудль Юнге, секретарши Гитлера, мемуары которой отчасти служат основанием для фильма, имеет ли она оправдание? Недостаток воображения, отсутствие любознательности, сознательное невежество, увы, имевшее место быть. И все это, у лучшей части немецкого общества.
События, показанные в картине, исторически достоверны, но аутентичность фактов не всегда соответствует действительности. В этом театре, ибо 'Падение' является произведением по существу театральным, персонажи, за исключением Гитлера, кажется, выполняют функцию статистов, ничего не говорят и ограничиваются лишь присутствием. Эта массовка превращается в восковые фигуры. Ощутимо не хватает Шекспира, чтобы вдохнуть в них жизнь, и Висконти, чтобы увидеть их. Как всегда, объективность является приманкой.
Автору следовало бы выразить свою точку зрения, отнестись предвзято, но Оливер Хиршбигель избегает этого. Он все полагается на обстоятельства и пытается найти равновесие в противостоянии света и тьмы, добра и зла. Омерзительному генералу Ваффен-СС, возражает доблестный генерал Вермахта, злосчастному доктору-экспериментатору, медик с добрым сердцем, каждому - свое, и в гибельном заточении, в бункере сходная ситуация. В сердце опустошенного Берлина, детская невинность юного солдата, являющего собой, подумать только, светлое будущее Германии.
Один лишь Гитлер, благодаря Бруно Ганцу, не поверхностен. Гитлер из-за этой крайней непредвиденной опасности дезориентирован, он становится узником своих утопий. Безучастный к себе и другим, тень, без жалости и сожалений, всегда грозный, приходит от ярости в изнеможение, и беспомощно следует к своему неминуемому краху. Все, что могло бы привести к провалу - трагично, однако это неважно, как последние шаги старого агонизирующего гистриона, и пусть жизнь покидает его, он не желает отказывать себе в кровавых удовольствиях. Здесь, Гитлер является ограниченным, жестоким и глупым, это означает - таким, какой он есть на самом деле, ибо, в сущности, он - ничто. Это его сообщничество, его духовное соглашение с немецким народом, которое было так важно.
Об этом сообщничестве Хиршбигель умалчивает, вот здесь оказывается больное место. Гитлер никогда и не скрывал своей игры, и тогда, в 1934 году, когда 90% немцев отдали ему всю власть, многие из них уже читали 'Mein Kampf', где все написано черным по белому, и проголосовали за циничный триумф силы. Разумеется, немцы стали жертвами, но они согласились стать ими. Вместо финала фильма, где Траудль Юнге признает свою вину, было бы намного справедливее показать нам Гитлера, четырьмя годами раньше своего падения, проезжающего по Берлину под аплодисменты и крики исступленной толпы. Эта картина, может, и объяснила бы нам многое. 'Падение' следует смотреть как мультфильм, что и объясняет успех этой киноленты, но пытаться найти в нем что-либо поучительное, было бы напрасным трудом. Если здесь и заключен какой-либо урок, так именно Бруно Ганц его и дает - актер, делающий фильм.
____________________________________________________________
Спецархив ИноСМИ.Ru
Покончить с тенью Гитлера ("Liberation", Франция)
Старик и Гитлер ("Le Monde", Франция)
