Когда лондонские деревья даже в январе никак не могут избавиться от своих листьев, а серое безжизненное небо изредка разрождается теплым дождичком или устраивает в городе стремительный потоп, я с ностальгией вспоминаю о России. Это тем более странно, что все семь проведенных мною там лет я без умолку жаловалась на русскую зиму, которая длится практически девять месяцев в году. Но ведь верно говорят, что человеческим извращениям несть числа, и вот я собираю сумки, чтобы провести несколько дней в Москве - без своих домашних, которые вздрагивают от ужаса лишь от одного упоминания о минусовой температуре.
В промежутках между нервными размышлениями о том, как примет меня в свои объятья московский холод, я ловила себя на мысли, что испытываю сладостное нетерпение поваляться в снегу, пройтись по Парку Горького, посбивать сосульки, увидеться со своими веселыми, искрометными и безбожно циничными русскими друзьями, курящими сигарету за сигаретой, без видимых усилий цитирующими Пушкина и одновременно напевающими попсовые шлягеры, способными всю ночь напролет пить водку, закусывая ее селедкой.
Я поняла, что мне безумно не хватает авантюрных поездок по ночной Москве, где купола церквей тускло блестят в свете неоновых фонарей, а таксисты могут оказаться печальными беженцами, у которых всегда есть в запасе история из жизни, что, впрочем, не исключает вероятности того, что они запросто могут вас ограбить, убить или изнасиловать. Где же эти замечательно вульгарные миллионеры, которыми буквально забиты все столики ресторанов, и вечно голодающие миловидные балерины с изящными скулами и белоснежными воздушными юбками - короче говоря, я страшно соскучилась по всему этому коллективному сумасшествию под названием Москва.
Я пребывала в том возбужденном состоянии, когда хочется сделать дорогой подарок любимому человеку для того, чтобы успокоить свою совесть. Я стала думать над тем, что могло бы понравиться моему мужу, и нашла как раз то, что нужно. Русские, узнала я, приезжают сюда, в Лондон. Я не имею в виду те сто тысяч россиян, которые в настоящий момент проживают в Лондоне, я говорю о беспрецедентном нашествии гастролеров из Москвы, которые могут ублажить взыскательные вкусы всех лондонцев без исключения.
В субботу танцоры-казаки, музыканты, акробаты и цыганские ансамбли должны были до отказа заполнить Трафальгарскую площадь, прилетев в Лондон для участия в первом фестивале 'Русская зима'. В пятницу, в мой последний день в столице, открытие фестиваля должно было ознаменоваться грандиозным благотворительным вечером в Гилдхолле.
Фестиваль был посвящен празднованию Старого Нового года, который россияне отмечают через две недели после Нового года, что связано с отставанием существовавшего до Октябрьской революции 1917 года русского календаря от западного. Чего тут думать, решила я - мне представлялась шикарная возможность познакомить своего мужа с некоторыми эксцентричными особенностями русской культуры, не беспокоясь, что он может себе что-нибудь отморозить.
Я бросилась к телефону. К моменту начала феерии на Трафальгарской площади меня уже не будет в Англии, но я была намерена кровь из носу достать билеты на торжественное открытие фестиваля в пятницу. Если, конечно, билеты еще остались. . .
'Могу я заказать два билета?', - выпалила я нервно.
'У нас еще остались места, но вам следует поторопиться', - проинформировал меня голос на другом конце провода. Что ж, начало обнадеживающее. . .
'Сколько это будет стоить?' - поинтересовалась я и сунулась в сумочку за кредитной картой.
Ответ оператора заставил меня покраснеть, затем побелеть, сесть и судорожно глотнуть ртом воздух. Сейчас я, к сожалению, уже не помню всех деталей, но столик на двоих обошелся бы мне где-то в районе 500 долларов.
'Ничего страшного, - успокоил голос из трубки, явно понимая причину столь долгого молчания. - Вы можете получить все бесплатно на Трафальгарской площади в субботу'.
Что, конечно, звучало очень заманчиво, но не имело для меня никакого значения. Самым приятным моментом пребывания в России было то, что ты получал возможность почувствовать себя богатейшим из людей, беззаботным прожигателем жизни, бросавшим направо и налево пачки денег, которые ты как иностранный специалист зарабатывал, находясь в командировке в Москве. Сотню 'баксов' за сто красных роз? Да какие проблемы - или что-то вроде того. Теперь, когда я была простой смертной, все это казалось мне полным сумасшествием. В переводе на фунты сумма оказалась совсем неприличной - даже, несмотря на понимание того, что эти грабительские цены были установлены специально, чтобы как-то компенсировать бесплатное удовольствие следующего дня.
В течение каких-то двух минут мои представления о России перевернулись с ног на голову, и все мое существо наполнилось злобной горечью. Мои ноздри раздувались от гнева, и меня буквально распирало от ядовитой зависти к тем богатым ублюдкам, которые в свое время прибрали к своим грязным рукам богатство нации и теперь беззаботно живут за его счет, поплевывая на всех сверху и глядя на то, как весь остальной мир копошится в грязи.
Должно быть, такие или примерно такие чувства должен испытывать каждый, кто живет в России - взору представляются озлобленные, замученные бедностью старухи, которые стоят на улицах, машут потемневшими от времени красными флагами, трясут транспарантами с лозунгами вроде 'Долой все на свете!' и кричат 'Молодые люди, вам должно быть стыдно' каждый раз, когда к ним приближается дорогой, поблескивающий глянцем автомобиль.
Как правило, молодые люди и все те, кто не уверен, что коммунистическая идеология отвечает материальным потребностям современной жизни (а таких, надо признать, абсолютное большинство во всем мире) ограничиваются тем, что давятся глупым смешком и, опустив глаза, проходят мимо. Да, это не та компания, в которой, будучи в здравом уме и твердой памяти, хотелось бы оказаться. Именно так, честно говоря, я всегда и думала до этого момента.
'Спасибо, - выдавила я из себя, чувствуя, как весь мой энтузиазм окончательно улетучился. - Возможно, вы правы, и нам стоит попробовать попасть на Трафальгарскую площадь в субботу'.
