Куда ни посмотришь, ничего особенного не заметно. Относительно прав человека, устройства внутренней политики, поведения военных, уважения к частной собственности - да все в России не так уж плохо. Страна-то большая, и пусть она сыграет свою роль, пусть способствует стабильности в Европе. По части демократии там наблюдается прогресс. При Владимире Путине стремление к нему усилилось. На вещи надо смотреть с расстояния, т.е. с точки зрения истории. Россия заслуживает уважения, и никому не пристало ее поучать...
Речь идет не о буклете, изданном российским министерством иностранных дел, а о выводах, с которыми согласны правящие круги Франции, когда дело касается отношений с Кремлем. Вот уже несколько лет подобный энтузиазм проявляется с достойным постоянством. Позабыв о том возмущении, которое вызвало начало второй чеченской военной кампании в 1999-2000 году, Париж предпочел выразить шумный и решительный оптимизм по поводу происходящих в России перемен. Его ничуть не охладила серия принятых в 2004 году, по следам бесланской трагедии, мер, усиливающих концентрацию власти в Кремле. Лесть французских официальных кругов должна восприниматься как стремление заставить Россию 'расслабиться' по отношению к Западу, избежать того, что она 'зациклится на самой себе' и подтолкнуть ее к соблюдению ее международных обязательств.
В вопросах гуманитарного права, в частности, ее вклада в ОБСЕ и Совет Европы, организации, работу которых Россия пытается парализовать, поскольку она не в состоянии в них верховодить, Париж пока не добился каких-либо результатов. Франция хотела бы видеть себя в качестве привилегированного посредника в отношениях между Россией и Европейским Союзом, внезапно оживившийся интерес которого в отношении Украины сильно напугал г-на Путина. Цель Парижа в этом деле обольщения, которым все-таки невозможно одурачить российское руководство, заключается еще и в том, чтобы добиться от Москвы верности Совету Безопасности ООН на тот случай, если придется дать отпор чрезмерно авантюрным американским планам и придать лоск теории многополярного мира. Французские заискивания достигли вершины в 2003 году, во время битвы в ООН за Ирак - в то время Россия была объявлена 'образцово демократической страной'.
В то время как тучи сгущаются над следующим вопросом - иранским - французская сторона заявляет, что демократический процесс в России 'продолжается', хотя и имеют место 'некоторые препятствия'. Они-то и станут предметом замечаний, высказанных в частном порядке во время бесед с российскими руководителями, вдали от микрофонов и телекамер. Таким образом, Франция отдает предпочтение ненавязчивой педагогике, полагая, что, так же как и в отношении Китая, не стоит сердить своего собеседника.
Романтические воспоминания
Многое способствует подобным представлениям о России. Наследие, оставленное политикой де Голля, с ее особыми отношениями с СССР, завязавшимися в 1966 году с целью оставить более широкое пространство для маневра перед лицом Вашингтона, по-прежнему имеет немалое значение. Можно еще предаться романтическим воспоминаниям о тесных отношениях республиканской Франции с царской Россией конца XIX века. Но конечно, на все это следует смотреть еще и через призму французских экономических интересов. Расчленение месяц назад российской частной нефтяной компании Юкос и ее частичная национализация не вызвали во Франции столь сильной озабоченности, как в англосаксонских странах. Там, где некоторые с возмущением усматривали грабеж предпринимателя, осуществленный российскими властями с использованием ручной судебной системы, многие в Париже предпочли увидеть лишь восстановление государственной власти над экономикой, пусть даже использованные при этом средства и не отличались привлекательностью.
Солидарность, проявленная Францией в последние дни, оказалась как нельзя более своевременной для власти Владимира Путина, чей образ сильно померк из-за дипломатических неувязок на Украине, вспышки социальной напряженности и по-прежнему нестабильной ситуации на Северном Кавказе.
По этому последнему вопросу французские дипломаты полностью согласились с российской официальной версией, согласно которой основной причиной терроризма якобы являются 'социально-экономические' проблемы в этих регионах, снова ни словом не обмолвившись по поводу не прекращающегося конфликта в Чечне.
