После Ирака - Иран?
Американской войне в Ираке предшествовало целое десятилетие, начиная с 1990 года, интенсивной идеологической, политической и журналистской подготовки. Сторонники использования силовых мер, у которых полная победа была отнята в 1991 году из-за принятого Джорджем Бушем-старшим решения не идти на Багдад, годы посвятили интенсивной работе по лоббированию, чтобы покончить с Саддамом Хусейном. Консервативные и неоконсервативные объединения принялись за дело в прессе, Конгрессе, администрации президента. Научные центры, институты, являющиеся одновременно исследовательскими центрами и группами давления, а также различные комитеты преумножили свою деятельность.
Первого успеха они добились при президенте Клинтоне, вынудив Конгресс принять в 1998 году Акт об освобождении Ирака, в котором была поставлена цель, по крайней мере, теоретическая, покончить с господствующим в Ираке режимом, что предполагало оказание политической и финансовой поддержки находящимся в изгнании оппозиционным группам. Те же группы и те же объединения снова на линии огня, но на этот раз речь идет об Иране.
В созданной в 2002 году Коалиции за демократию в Иране можно вновь встретить всю неоконсервативную верхушку, основавшую Комитет за освобождение Ирака, составившую план новой американской эры, а также основавшую Комитет по существующей опасности (Committee on the Present Danger). Этот комитет, который во времена холодной войны предостерегал против недооценки советской угрозы, вновь вернулся к своим обязанностям, предлагая новую политику в отношении Тегерана.
Дальний прицел
А аргументы все те же. Война против терроризма - это кампания, рассчитанная надолго, в которой нападение на Ирак всего лишь эпизод. Следующими этапами станут уничтожение существующих режимов в Сирии и Иране, и совсем необязательно с использованием силы, поскольку они 'чувствительны к политическому нажиму', допускают наиболее экстремистски настроенные неоконсерваторы.
Последние не оставляют попыток убедить Джорджа Буша, с самого момента его вступления во второй президентский срок, в том, что его двойное стремление расправиться с терроризмом и превратить Ближний Восток в зону демократии и свободы не сможет осуществиться без уничтожения того, что Майкл Лидин (Michael Ledeen) из Американского института предпринимательства (American Entreprise Institute), одного из столпов неоконсерватизма, называет 'муллократией' Тегерана.
Предложенный этими кругами анализ положения в Иране ничем не отличается от того, что они говорили по поводу Ирака при Саддаме Хусейне. Иран, который сама Кондолиза Райс расценивает как один из 'форпостов тирании', является 'одним из основных государств, поддерживающих терроризм'. Существует диктаторский режим, постоянно нарушающий права человека, в то время как большинство иранского народа 'стремится к демократии и дружеским отношениям с Соединенными Штатами'. И, наконец, режим, установленный муллами, нацелен на 'гегемонию в регионе, как идеологическую, так и военную', которая опиралась бы на обладание ядерным оружием.
Все в Вашингтоне согласны: нельзя допустить, чтобы у Ирана оказалось ядерное оружие. Да и европейцы в целом разделяют это мнение, хотя они и высказывают его в более общем плане, применительно к нераспространению ядерного оружия вообще. Вопрос заключается в том, как помешать, если это еще возможно, 'атомизации' Ирана.
Европа, во главе с Францией, Германией и Великобританией, ответила на это, используя методы дипломатии, и попыталась добиться от иранских властей обязательства отказаться от военных программ и использовать атомную энергию исключительно в мирных целях.
Американское руководство в лучшем случае отнеслось к этой попытке безразлично, в худшем - с подозрением. Однако необходимо заметить, что оно до сих пор не предложило никакой альтернативной политики.
Авантюра
Ричард Рассел (Richard Russel), военный специалист по Ближнему Востоку, профессор Вашингтонского университета, на которого ссылается 'Weekly Standard', настроен достаточно пессимистично. Он полагает, что у европейской дипломатии не много шансов на успех, что применение санкций (Советом Безопасности ООН) скорее станет ударом по народу Ирана, чем по его режиму, и, наконец, что военное решение слишком рискованно. Нужно будет либо наносить бомбовые удары по сотням объектов, либо осуществить вторжение в страну, что в настоящий момент является авантюрой, непосильной для военных возможностей США, по крайней мере, до тех пор, пока они занимаются Ираком.
Пытаясь выбраться из этой своего рода квадратуры круга, Комитет по существующей опасности предлагает глобальную стратегию, рассматривающую смену режима в Тегеране как средство и как цель. Его отчет, опубликованный в декабре 2004 года, в основном составлен Марком Палмером (Mark Palmer), советником Рональда Рейгана по подготовке выступлений, который недавно опубликовал книгу, озаглавленную 'Breaking the Real Axis of Evil: How to Oust the World's Cast Dictators by 2025' ('Переломить настоящую ось зла: как к 2025 году покончить с последними диктатурами в мире').
'Академические' споры
Полностью совпадая с доктриной Буша после 2001 года, отчет настаивает на том, что долгосрочное решение имеет в своей основе смену режима в Тегеране. 'Новое демократическое правительство в Иране внесет наибольший вклад в преобразование региона, превращение его в зону мира, процветания и свободы. Принимая во внимание масштабы угрозы и используя подходящий момент, Иран должен быть поставлен на передний план американских внешнеполитических приоритетов на последующие четыре года'.
Для достижения этой цели он предлагает отказаться от 'академических' споров по поводу 'участия или самоустранения, диалога или смены режима'. Как и в Восточной Европе в последние годы холодной войны, должны быть использованы все доступные средства. Необходимо одновременно оказывать давление на Тегеран, не питая особых иллюзий относительно 'реформаторов' внутри режима, и поддерживать внутреннюю оппозицию, а также стремящиеся к демократическим переменам группы, находящиеся в изгнании.
Эксперты обращают внимание на то, что последние, похоже, будут понадежнее, чем иракские изгнанники, которые во многом способствовали тому, что их друзья из Пентагона совершили ошибку. Некоторые неоконсерваторы видят в Резе Пахлави, сыне последнего шаха, будущего руководителя демократического Ирана, однако в отчете Комитета его имя не упоминается.
'Почетный' уход
Комитет рекомендует снова открыть американское посольство в Тегеране, закрытое со времени кризиса с заложниками, случившегося 25 лет назад, чтобы способствовать установлению более прямых контактов с иранцами. Он рекомендует также наметить перспективы сотрудничества с демократическим Ираном и не ослаблять давления на нынешних руководителей, оставляя при этом приоткрытой дверь для 'почетного' ухода лидера революции аятоллы Али Хамейни.
Эта политическая перспектива, основанная на смене внутреннего режима, была признана некоторыми членами Комитета слишком примиренческой, однако большая его часть хотела бы, чтобы американский президент принял ее на вооружение. Таким образом, он смог бы продемонстрировать свою заботу о демократических устремлениях иранского народа. Поступит ли так Джордж У. Буш?
Иракский прецедент, во всяком случае, продемонстрировал, что идеи подобных мозговых групп и групп давления действительно имеют влияние на президента и тех, кто дает ему советы.
