Генри Киссинджер, президент фирмы "Kissinger Associates", в период 1973-1977 гг. был государственным секретарем США. Джордж Шульц, почетный исследователь Гуверовского института в Стэнфордском университете, был государственным секретарем США в период 1982-1989 гг.
25 января 2005 года. В дебатах по Ираку наметился новый поворот. Запланированные в Ираке на 30 января выборы, которые еще совсем недавно рассматривались как кульминация (военного присутствия США - прим. пер.), сегодня описываются как символ начала гражданской войны. Срок и процедура их проведения вызывают множество нареканий. Все это предвещает возникновение требования относительно стратегии выхода США из Ирака, под которой многие критики подразумевают прежде всего конкретный временной срок для прекращения активной деятельности США в этой стране.
Мы отвергаем этот совет. Следует четко понимать, что несет с собой "стратегия выхода"; нельзя допускать фальсификации ее последствий. Существенным предварительным условием для приемлемой стратегии выхода является стабильный результат, а не произвольно установленный временной срок. Ибо то, что будет достигнуто в Ираке, станет определять следующее десятилетие в американской внешней политике. Неудача приведет к целой серии общественных потрясений в регионе, когда там попытаются завоевать господство радикалы и фундаменталисты, для которых, как представляется, наступил благоприятный момент. Повсюду, где существуют значительные мусульманские общины, это придаст смелости радикальным элементам. Поскольку эта реалия имеет отношение ко всему остальному миру, американская неудача в Ираке нанесет урон его ориентации. Ожидаемый уход США из Ирака почти наверняка породит гражданскую войну, которая будет гораздо более значительной, чем в Югославии, и только лишь осложнится в результате того, что соседи Ирака станут усиливать свое теперешнее участие в его делах до размеров полномасштабной интервенции.
Нам самим следует разобраться с тем, какой результат выборов соответствует нашим ценностям и отвечает нашим требованиям к безопасности. И мы рассчитываем на то, что иракцы станут добиваться такого результата, который сможет укрепить их способность формировать собственное будущее.
Механическую часть успеха сформулировать относительно просто: создание правительства, которое сам иракский народ будет считать достаточно легитимным, чтобы стал возможным набор добровольцев в армию, которая будет способна и готова защищать его институты. Нельзя ускорить достижение этой цели с помощью произвольного установления временных сроков, которые, скорее всего, первым делом приведут в замешательство как союзников, так и противников. Невозможно разделять политические и военные усилия. Подготовка армии в условиях политического вакуума оказалась недостаточной. Если мы не способны решать одновременно политические и военные задачи, то не сумеем добиться результатов ни в какой из вышеназванных областей.
Но каким должно быть правительство? Оптимисты и идеалисты утверждают, что в тот промежуток времени, который приемлем для американского политического процесса, можно успеть создать целый арсенал западных демократических институтов. Реалия, скорее всего, расстроит эти ожидания. Иракское общество разрывают на части столетия религиозных и этнических конфликтов; у него мало или вообще нет опыта с общественными институтами. Перед ним стоит задача определить политические цели, которые - пусть даже они и не соответствуют максималистским целям - тем не менее, представляют значимый прогресс и пользуются поддержкой различных этнических групп. Следовательно, выборы 30 января нужно рассматривать как обязательный первый этап политической эволюции от военной оккупации к политической легитимности.
Оптимисты также утверждают, что, поскольку шииты составляют около 60% населения, а курды - 15-20%, и поскольку никакая из этих общин не желает господства суннитов, почти автоматически появляется демократическое большинство. Согласно этим взглядам, лидеры иракских шиитов оценили выгоды демократизации и светского государства после того, как стали свидетелями последствий их отсутствия в условиях шиитской теократии в соседнем Иране.
Плюралистическое, возглавляемое шиитами общество в самом деле стало бы счастливым результатом. Но мы должны позаботиться о том, чтобы не строить свою политику на благих пожеланиях, которые далеко отстоят от реалий. Если мы хотим, чтобы демократический процесс завершился мирным объединением Ирака, тут очень многое зависит от того, как шиитское большинство станет определять принцип мажоритарного правления, то есть подчинения меньшинства большинству.
Пока что проницательные шиитские лидеры, закаленные десятилетиями тирании Саддама Хусейна (Saddam Hussein), не хотят однозначно говорить о своих целях. Они настаивают на возможно более скорых выборах - если на то пошло, дата 30 января была установлена с учетом практического ультиматума наиболее известного духовного лидера шиитов Великого аятоллы Али Систани (Ali Sistani). Шииты, кроме того, призывают к процедуре голосования, в основу которой положены списки национальных кандидатов, что вредно для федеральных и региональных политических институтов. Недавние высказывания шиитских лидеров подтвердили, что их целью является светское государство, но оставили без ответа их интерпретацию принципа мажоритарного правления. Абсолютистское применение принципа мажоритарного правления затруднило бы достижение политической легитимности. Курдское меньшинство и суннитская часть страны оказались бы в перманентной оппозиции.
Западная демократия развивалась в условиях гомогенных обществ; меньшинство соглашалось на принцип подчинения меньшинства большинству потому, что у него была перспектива стать большинством, а большинство, памятуя о своем временном статусе, проявляло сдержанность в применении своей власти, которую ограничивали также юридически обязательные гарантии для меньшинства. Но подобное уравнение не действует там, где статус большинства вследствие религиозной принадлежности является перманентным и усиливается благодаря этническим различиям и десятилетиям жестокой диктатуры. Мажоритарное правление в подобных обстоятельствах воспринимается как альтернативная версия подавления сильными слабых. В многоэтнических обществах права меньшинств должны быть защищены структурными и конституционными гарантиями. Федерализм сдерживает возможности для потенциального самоуправства численного большинства и определяет автономию по конкретному диапазону вопросов.
Реакция на жестокость непримиримых суннитов и относительное смирение шиитов не должна провоцировать нас на то, чтобы определять иракскую легитимность, как ничем не ограниченное правление шиитов. Американский опыт с шиитской теократией в Иране после 1979 года заставляет нас усомниться в своей способности предсказывать эволюцию шиитов или перспективы распространения блока, в котором господствуют шииты, на Средиземноморский регион. Предусмотрительная политика Америки не станет делать ставку на одну сторону в религиозном конфликте, который не затухает вот уже 1000 лет.
Конституционная ассамблея, которая появится в результате выборов, будет в определенной мере суверенна. Но сохраняющееся влияние США следует сфокусировать на четырех ключевых целях: (1) предотвращение использования любой из группировок политического процесса для создания господство такого рода, какое прежде имели сунниты; (2) предотвращение превращения любых районов в убежища для талибов и в вербовочные центры для террористов; (3) удержание любого шиитского правительства от того, чтобы оно превратилось в теократию, иранскую или местную; (4) сохранение возможностей для региональной автономии в рамках иракского демократического процесса.
Соединенные Штаты всемерно заинтересованы в том, чтобы вести диалог со всеми сторонами и поощрять появление светского руководства, состоящего из представителей национальностей и регионов. Конечным результатом конституционного строительства должна стать федерация с упором на региональную автономию. Любую группировку, которая попытается выдвигать выходящие за данные рамки требования, следует заставить понять последствия раскола иракского государства на составные части, включая образование на юге страны территории, где станут господствовать иранцы, в центре - суннитской территории, где станут господствовать исламисты-хусейновцы, а также вторжение на занимаемые курдами территории их соседей.
Расчетливая американская политика должна стремиться к тому, чтобы отделить ту часть суннитской общины, которая хочет нормальной жизни, от части, которая борется за восстановление суннитского господства. Соединенным Штатам необходимо продолжить строительство иракской армии, которая, в условиях суннитского восстания, будет во все большей мере состоять из шиитских новобранцев - в результате чего суннитские противники этой армии окажутся в ситуации, которая лишит их надежды на победу. Однако американцам не следует заходить настолько далеко, чтобы заменять суннитскую диктатуру шиитской теократией. Это очень тонкая разделительная линия, но от нашей способности не переходить ее, возможно, зависит успех иракской политики США.
Легитимность появляющихся в Ираке политических институтов в большой мере зависит от международного признания нового правительства. Следует создать международную контактную группу советников по политическому и экономическому восстановлению Ирака. Такой шаг стал бы жестом уверенного в себе руководства, особенно с учетом того, что вклад Америки в обеспечение безопасности, в том числе финансовой, Ирака останется главнейшим. Нашим европейским союзникам не нужно позорить себя и свой традиционный союз, продолжая отказываться от участия даже в политическом процессе, который, как бы они ни оценивали недавнее прошлое, повлияет на их будущее даже еще сильнее, чем на наше. И нам тоже не следует рассматривать страны с большим мусульманским населением, в частности Индию и Россию, как бесстрастных наблюдателей за результатами, от которых вполне может зависеть их внутренняя стабильность.
Желательные политические цели останутся теоретическими до той поры, когда в Ираке будет достигнута достаточная степень безопасности. В обстановке политических убийств, массовой резни и бандитизма, когда на дороге из Багдада к его международному аэропорту ежедневно осуществляются террористические акты или бандитские нападения, никакое правительство не сможет надолго сохранить доверие общественности. А потому комплектование, оснащение и подготовка эффективных вооруженных сил Ирака остается предварительным условием всех прочих усилий. Однако эта армия, как бы хорошо она ни была оснащена и обучена, не будет сражаться за правительство, которому она не доверяет. И этот порочный круг нужно разорвать.
Это аксиома, что повстанцы побеждают, если они не проигрывают. А в Ираке повстанцы не проигрывают, по крайней мере, в суннитском районе, по крайней мере, явно. Для того чтобы быть успешной, стратегия должна ответить на следующие вопросы. Ведем ли мы "одну войну", в которой военные и политические усилия являются взаимоусиливающимися? Достаточно ли координируется деятельность институтов, которые руководят и контролируют эти задачи? Является ли нашей стратегической задачей обеспечение полной безопасности хотя бы в некоторых ключевых городах и на крупных магистралях (определяемой как сведение насилия к историческим уровням преступности)? В таком случае это отвечало бы афоризму, что полная безопасность в 70% страны лучше, чем 70-процентная безопасность в 100% страны - потому что районы полной безопасности могут быть моделями и магнитами для тех, кто страдает в небезопасных районах. Есть ли у нас политика, которая обеспечит ликвидацию убежищ террористов в Сирии и в Иране, где противнику созданы условия для обучения личного состава, пополнения предметов снабжения, а также для отдыха и перегруппировки сил? Разрабатываем ли мы такую политику, которая способна дать результаты для населения и предотвратить гражданскую войну, где ведется борьба за контроль над государством и его доходами от нефти? И сохраняется ли поддержка нашей политики со стороны американского народа в момент, когда противник, возможно, стоит на грани поражения? А также, растут ли международное понимание и готовность играть конструктивную роль в том, что представляет собой глобальную угрозу миру и безопасности?
Стратегия выхода, основанная на достигнутых результатах, а не на искусственных временных сроках, будет судить о прогрессе по способности дать позитивные ответы на вышеперечисленные вопросы. В ближайшем будущем значительная часть усилий по борьбе с повстанцами ляжет на плечи Соединенных Штатов. Преждевременный перенос усилий с боевых операций на боевую подготовку (иракской армии - прим. пер.) может создать условия, которые позволят повстанцам реализовать свой потенциал. Но по мере того, как будут расти численность и возможности иракской армии, а также будет продолжено после выборов политическое строительство в стране, появится и реалистичная стратегия выхода.
Не существует магической формулы для быстрого ухода без катастрофических последствий. Но мы обязались сделать все возможное, чтобы добиться результата, который ознаменует собой важный шаг вперед в войне против терроризма, в направлении трансформации Ближнего Востока и более мирного и демократического мирового порядка.
