Драма разыгралась на втором этаже многоквартирного дома в Грозном. Дом был настолько разворочен, что только двум семьям удалось кое-как залатать дыры от снарядов. Пятидесятилетний Махмут Магомадов с женой и двумя детьми, 4 летней дочкой и семимесячным малышом, принес своему другу Абубакару кусок мяса по случаю праздника Аид. Вдруг в квартиру ворвались человек пятнадцать вооруженных людей и силой увели их. 'Куда вы их уводите? Вы из какого подразделения?' - пытался выяснить Абубакар. 'Много будешь знать - быстро состаришься, а шевельнешься, тоже будешь арестован', - отмахнулись незваные гости, несколько раз пальнув в воздух, чтобы напугать свидетелей. И вот с вечера 20 января Махмут Магомадов, известный чеченский адвокат, помогавший жертвам репрессий подготавливать дела для Европейского суда в Страсбурге, бесследно исчез.
Через три дня после его похищения представитель местной прокуратуры пришел к его жене, беременной на третьем месяце, и сказал, что Махмута освободили, а ей необходимо подписать одну бумагу, чтобы закрыть следствие. Но Махмут так и не появился, и чеченские и российские неправительственные организации, годами сотрудничавшие с ним, очень обеспокоены. 'Если такая известная личность как Махмут Магомадов, который ездил в Страсбург и Женеву, чтобы разоблачать случаи нарушения прав человека, может так легко исчезнуть, то завтра подобное может случиться с любым из нас', - считают многие чеченские активисты, которые, как никогда осторожные, предпочли не называть своих имен.
Вооруженные банды
Дипломированного юриста, бывшего заместителя прокурора Грозного, Махмута Магомадова нынешняя пророссийская администрация неоднократно приглашала вернуться к исполнению своих обязанностей в прокуратуре, рассказывают его родные, но он каждый раз отказывался. 'Как я могу работать с теми людьми, которых несколько лет назад обвинял в совершении преступлений', - пояснял он. Стиль захвата, наличие небольших частных автомобилей и люди, говорившие между собой по-чеченски, - все это заставляет предположить, что он был похищен кадыровцами, абсолютно неконтролируемыми вооруженными бандами Рамзана Кадырова, которому российский президент Владимир Путин позволяет в Чечне сеять террор.
'И все это время по телевизору говорят, что война в Чечне закончилась', - вздыхает Абубакар Амиров, друг Махмута Магомадова, оказавшийся бессильным свидетелем его похищения. То, что с ним произошло, - как раз один из тех случаев, которые Махмут собирался вынести на суд в Страсбурге. В 2000 году его жена, находившаяся на девятом месяце беременности, была изнасилована и убита российскими солдатами, но суд так и не пожелал заняться этим делом. В этой двухкомнатной квартире, куда 20 января ворвались вооруженные люди, Абубакар вместе со своей 84-летней матерью растит четверых детей и по-прежнему надеется на справедливость. Единственным предметом мебели в квартире является полуразвалившаяся кровать, на которой спит бабушка. Отец и дети спят прямо на полу, днем там же готовят уроки. Каждый рубль, заработанный отцом, электриком на российской военной базе, сберегается с одной лишь целью - собрать достаточно денег и сбежать из этого чеченского ада.
Неудобные свидетели
То, что похищению Махмута предшествовали несколько визитов милиции в помещения, занимаемые чеченскими неправительственными организациями, заставляет опасаться, что российские власти сегодня преступили к новому этапу 'нормализации' в Чечне - устранению свидетелей, которые по-прежнему осмеливаются разоблачать преступления российских силовиков в пророссийской Чечне. 'Беда в том, что мы тут не способны что-либо сделать, - вздыхает Руслан Бадалов, председатель Чеченского комитета Национального спасения, где работал Махмут. - Не существует никакого местного суда, на который можно было бы положиться. У нас есть только интернет, чтобы сообщать всему миру о том, что здесь творится'. 'А, судя по тому, насколько нами интересуется Запад, у Путина есть все шансы осуществить свой преступный замысел', - добавляет одна активистка, которая несколько сникла за те годы, что она собирает свидетельства об убийствах и похищениях: 'Когда я беру свидетельские показания у членов семей жертв, какие я могу дать им гарантии? Что их имена добавятся к списку исчезнувших или убитых в Чечне и Ингушетии, который неправительственная организация регулярно представляет всему миру, но никто при этом и пальцем не пошевелит?'
Паника
И действительно, сегодня эта активистка приехала в Грозный к семье похищенной несколько дней назад женщины. Все такой же разрушенный дом, чудовищный запах на лестнице и во дворе, куда жители выбрасывают мусор прямо из окон, поскольку мусорные баки не вывозятся. Сестра похищенной приоткрывает дверь и тут же захлопывает ее, услышав, как посетители назвали Мемориал, основную российскую организацию по защите прав человека. 'Зачем?' - пугается молодая женщина. Посетители не настаивают, они привыкли к подобной реакции, ведь, должно быть, семью предупредили, что, если она будет жаловаться, с ней могут случиться и другие беды. Дверь закрывается. 'У нас все в порядке, - уверяет женщина, в глазах которой виден панический страх, - у нас никаких проблем. Прощайте'.
