Советская людская очередь, внутренний процесс брожения в которой увековечил в своем первом романе Владимир Сорокин, держала во времена бесхозяйственности железной хваткой почти все население России. Очередь, выражение и цена примерно одинакового обеспечения потребительскими товарами, принуждала к близости и превращала индивидуумов в тот коллективный организм, который также вселял в россиян чувство национального единства. Настоящие очереди и национальное единство исчезли с распадом Советского Союза и с введением свободных цен.
Что-то похожее на очередь, стоящие люди в которой больше не являют собой судьбоносное сообщество и соблюдают между собой почти европейскую дистанцию, сегодня можно увидеть только у касс крупных торговых центров, цирка, а также в аэропортах, когда там скапливаются туристы, едущие в дальнее зарубежье. Или же старый феномен возвращается в западной облагороженной форме, когда в очередь собираются люди, привилегированные в экономическом отношении. Как перед Московским Домом Фотографии, где только что была открыта выставка, на которой представлены фотографии Роберта Мэпплторпа (Robert Mapplethorpe) и графика голландского маньеризма. Там, где входной билет стоит 120 рублей (3,5 евро), в два раза больше, чем в крупных музеях, на улице в снежный зимний вечер в очереди терпеливо стояли десятки молодых почитателей искусства.
Но настоящие очереди вымерли. Во времена финансовых пирамид и банковских кризисов девяностых годов они однажды снова вернулись к жизни, когда обманутые инвесторы и вкладчики толпились перед закрытыми дверями финансовых учреждений. Справедливый гнев потерпевших тогда еще спаивал их в единый народный организм, требовавший справедливости и даже создававший свои собственные партии. Судя по всему, это было последнее возмущение. Временное скопление инвесторов во время банковского кризиса в прошлом году быстро удалось устранить вместе с кризисом.
То, что очередь мертва, замечаешь даже, когда едешь в часы пик в метро. Перед кассами пассажиры уже избегают обычного раньше физического прикосновения друг к другу, в толчее на эскалаторе уже не нужно, чтобы тебя, как прежде, 'заносили'. Разбросанные строительные элементы настоящей очереди, не нашедшие места в ненастоящей очереди экономически активных людей, больше не находят применения на строительной площадке будущего.
