На северо-востоке Америки наступает похолодание, нефтяные запасы сокращаются, и цены растут. В Ираке взрывается нефтепровод, и цены поднимаются еще выше. Страны ОПЕК проводят заседание и решают сократить добычу, еще больше усиливая давление на цены. Но если правительство объявляет об увеличении запасов, или в прогнозе погоды обещают оттепель, а Саудовская Аравия собирается увеличить добычу нефти, цены падают. Все интересно и все важно для тех, кто играет на нефтяном рынке или управляет сильно зависящими от нефти компаниями, или пытается предсказать экономический курс.
Но эти постоянные невзгоды бизнеса скоро покажутся ерундой по сравнению со структурными изменениями, происходящими в международной нефтяной промышленности. Начнем с почему-то оставшегося практически незамеченным факта - инаугурационная речь президента Буша стала не больше не меньше, а отказом от сделки, заключенной 60 лет назад между президентом Франклином Рузвельтом (Franklin Roosevelt) и королем Саудовской Аравии ибн Саудом. Возвращаясь в Вашингтон с Ялтинской конференции, Рузвельт сделал крюк, чтобы встретиться с королем на борту корабля ВМС США 'Quincy', пришвартованном в Большом горьком озере в Суэцком канале. 'Официальные документы были на удивление молчаливы о том, что стороны сказали о нефти', - отмечает Дэниэл Йергин в своей фундаментальной работе 'Приз: эпический поиск нефти, денег и власти' (The Prize: The Epic Quest for Oil, Money & Power), а Рузвельт умер, не успев сделать полный отчет. Однако никто не сомневался в том, что президент пообещал саудовскому режиму американскую поддержку в обмен на обещание Сауда о непрерывных поставках нефти на мировые рынки.
Разумеется, можно поспорить, что саудовцы сами отступили от своих обязательств задолго до того, как Буш решил отправить соглашение Горького озера на мусорную свалку истории. В конце концов, они нарушили свою 'гарантию' непрерывных поставок в 1973 году, когда присоединились к эмбарго производителей. Не так давно они нарушили свое обещание разумных цен, позволив ценам вырасти и не предприняв никаких попыток увеличить производственные мощности. Нельзя также утверждать, что режим, использующий нефтяные доходы для финансирования опасной версии ислама, породившей почти всех террористов, участвовавших в страшных терактах 11 сентября, и выплачивающий субсидии семьям террористов-смертников, ведет себя так, как ожидал Рузвельт, когда жал руку ибн Сауду.
Однако если поведение саудовцев не разорвало сделку, это безусловно сделала инаугурационная речь Джорджа Буша (George W. Bush), направленная против тирании - против 'правительств с давней привычкой к контролю', - если только давние отношения семьи Бушей с арабами не возьмут верх над обещанием президента. Если Буш действительно имеет в виду то, что говорит, а обычно это так, он не может отдать предпочтение существующему режиму в ущерб реформистским элементам, которые, возможно, начинают появляться в Саудовской Аравии. Королевство останется крупным поставщиком нефти в США и на мировые рынки, а Америка останется крупным покупателем этой нефти, но теперь это будут просто баррели в обмен на доллары, никаких скрытых обещаний поддержки саудовскому режиму, если только те, кто угрожают ему, не будут представлять еще большую угрозу американским интересам. Это должно понравиться тем, кто стремиться дистанцировать Америку от одиозного саудовского королевского дома.
Но не спешите аплодировать. Америка по-прежнему сильно зависит от саудовской нефти, добычу которой контролирует государственная компания Aramco, внешнеполитический инструмент саудовского правительства. По размеру Aramco в 20 раз больше British Petroleum или ExxonMobil, крупнейших частных нефтяных компаний. И это лишь один из все более влиятельных государственных игроков, из-за которых Америка не только оказывается во все более неблагоприятной экономической ситуации, но и рискует потерять значительную часть своих дипломатических рычагов в Азии, Европе и западном полушарии.
Конец (если это действительно конец) особых отношений Америки и Саудовской Аравии - это лишь одно из фундаментальных изменений, происходящих на нефтяном рынке. Остальные делают разрыв с саудовцами еще более рискованным, чем в иной ситуации, поскольку наши поставки нефти становятся объектом запутанных международных игр. Потому что сейчас мы наблюдаем процесс, который можно назвать глобализацией мировой нефтегазовой отрасли.
Памятуя о былом государственном вмешательстве, будь то техасское правительство, в прошлом пытавшееся сохранить цены на высоком уровне путем ограничения добычи, или ОПЕК, занимающаяся тем же самым уже в недалеком прошлом, нельзя утверждать, что цены на нефтяном рынке когда-либо определялись свободной игрой спроса и предложения. Но теперь мы видим еще более глубокий отход нефтяной отрасли от самых отдаленных характеристик рыночной экономики. Контроль все чаще оказывается у правительства, а не у традиционных коммерческих предприятий. А правительства эти зачастую имеют интересы, враждебные нашим.
Китайцы отчаянно стремятся обеспечить поставки нефти для поддержания темпов экономического роста, обозначаемых двузначным числом и превративших страну в нетто-импортера нефти в 1993. Прежде всего, это означает установление более тесных экономических и политических связей на Ближнем Востоке. Ирано-китайская торговая палата, созданная в 2000 году, сообщает, что объем двухсторонней торговли в прошлом году составил 7 млрд. долларов, увеличившись на 25% по сравнению с предыдущим годом. Но это не обычная купля-продажа заинтересованных в прибыли компаний. Напротив, это результат того, что государственные компании Китая приобретают нефть у государственных компаний Ирана, стремясь не только к коммерческой выгоде, но и в не меньшей степени к взаимным политическим преимуществам. Китай покупает нефть и финансирует врага США; Иран продает нефть и взамен получает помощь в программе ядерных вооружений, беспокоящей Америку. Счет два-ноль в пользу врагов Америки.
Китайская нефтехимическая компания (Sinopec) также подписала контракт на покупку природного газа сроком на 30 лет, чтобы помочь муллам развивать их газовый сектор, и согласилась инвестировать в разработку нефтяного месторождения Ядаваран (Yadavaran) в обмен на согласие Ирана продавать ей 150 тыс. баррелей нефти в день. Вот вам и торговые санкции США.
Очевидно, что преимущества, которые Иран извлекает от более тесных контактов с Китаем, не ограничиваются вырученными за нефть суммами. Как указали в прошлом году в 'Commentary' Гэл Луфт (Gal Luft) и Энн Корин (Anne Korin), Китай 'продает Ирану компоненты для баллистических ракет, а также крылатые ракеты наземного, корабельного и воздушного базирования: Что еще более важно, Китай предоставил Ирану ключевые ингредиенты для создания ядерного оружия', а китайская Fiber-Home Communications Technology строит в Иране широкополосную информационную сеть.
Когда Sinopec решила вложить 300 млн. долларов в разработку запасов газа в Саудовской Аравии, 'эта сделка вызывала недоумение, поскольку ее риск очень высок, а потенциальные доходы низки', писала 'New York Times'. Разумеется, китайцы были бы не прочь найти немного газа. Но большинство экспертов сходятся во мнении, что если бы Sinopec было нужно оправдывать эту сделку с чисто коммерческой точки зрения, как это было бы в случае с любой американской компанией, сделка никогда бы не состоялась. Или, как пишет 'Wall Street Journal', 'государственные компании проявляют больший интерес к риску при покупке активов, чем их зарегистрированные на бирже аналоги'. Сделка Sinopec была направлена главным образом на то, чтобы усилить присутствие Китая на Ближнем Востоке. И рынок для товаров, на которые распространяется американское эмбарго. Китайско-саудовская торговля 'нефть в обмен на оружие' включает продажи Китаем баллистических ракет с дальностью 1800 миль, способных нести ядерную боеголовку, сообщают Луфи и Корин.
Очевидно, что Китай стремится позиционировать себя как альтернативу Америке в качестве союзника и поставщика вооружений для стран, не согласных с американской внешней политикой. Эми Майерс Джэфф (Amy Myers Jaffe), научный сотрудник Института государственной политики им. Джеймса А. Бейкера III при Университете Райса, сообщила 'New York Times', что китайцы 'склоняются к странам, против которых США ввели санкции, таким, как Судан, Иран и Ирак'. Она могла бы добавить, что Китай также склоняется к странам, которые являются ключевыми поставщиками нефти, которая вращает колеса американской торговли.
Китай не ограничивает распространение своего влияния Ближним Востоком. Западное полушарие тоже оказалось в поле его зрения. Премьер-министр Канады Пол Мартин (Paul Martin) только что посетил Пекин и вернулся с договоренностью о широкомасштабном сотрудничестве по целому кругу энергетических проектов, включая планы строительства трубопровода и портов, которые позволят доставлять до 1 млн. баррелей нефти в день от нефтеносных песков Альберты до западного побережья Канады для экспорта в Китай. Это в три раза меньше объема, который в будущем надеется получить с тех же песков Америка.
Как и всегда, эта сделка - нечто большее, чем простая коммерческая договоренность между двумя согласными странами. В их совместном коммюнике ?233 говорится, что созданная Канадой и Китаем стратегическая рабочая группа будет не только расширять их энергетическое сотрудничество. Кроме этого (и это можно расценить только как замечание в адрес Вашингтона), 'Канада и Китай разделяют мнение, что Организация объединенных наций и другие многосторонние институты должны играть важную роль в развитии стабильного, благополучного и прочного мира'. Стоит ли удивляться, что американские чиновники заявили о том, что 'наблюдают за переговорами', а дипломаты 'усиленно потеют'.
В Латинской Америке Китай заключил рад нефтяных сделок, которые расширят его влияние и, вероятно, заставили Джеймса Монро (James Monroe) перевернуться в могиле. Глава страны Ху Цзиньтао (Hu Jintao) согласился инвестировать 100 млрд. долларов в различные энергетические и другие партнерства в Латинской Америке, поскольку латиноамериканские страны 'пытаются сократить свою торговую зависимость от США', сообщалось в 'Wall Street Journal'.
Больше всего пугает договоренность, достигнутая с президентом Венесуэлы Уго Чавесом (Hugo Chavez), который тесно связан с Фиделем Кастро (Fidel Castro) и заявляет, что его страна находится под 'новой империалистической атакой США'. Китай планирует инвестировать более 400 млн. долларов в нефтегазовую отрасль Венесуэлы и закупать у страны 120 тыс. баррелей нефти в месяц. Чавес заявил, что собирается использовать доходы от нефтяной отрасли для финансирования дешевых поставок нефти Кастро, и не стал опровергать слухи, что намерен финансировать революционные группировки в других латиноамериканских странах.
Более того, он заявил, что более не связывает себя обязательствами по соглашениям о разведке и эксплуатации месторождений с американскими компаниями 'Conoco Phillips', 'Harvest Natural Resources' и 'Shevron Texaco', в результате чего стабильность поставок из Венесуэлы, которые составляют 15% американского нефтяного импорта, оказалась под вопросом.
К тому же третья по величине китайская нефтяная компания CNOOC намерена осуществить ряд крупных приобретений в Азии, которые дадут Китаю необходимые топливно-энергетические ресурсы для обеспечения экономического роста и позволят ему усилить влияние в странах, где до сих пор китайцы не вели масштабной коммерческой деятельности. Особую важность в этой связи имеют планы по покупке компании 'Unocal' за 13 миллиардов долларов, после которого новые владельцы намерены избавиться от американских активов этой фирмы, но сохранить за собой весьма солидную собственность, принадлежащую ей в азиатских странах.
В то же время, Владимир Путин занимается, по выражению проницательного аналитика Роджера Бойса (Roger Boyes), созданием 'нового политического рычага' для укрепления российского влияния. Таким рычагом являются 'российские компании-экспортеры нефти и газа, которые уже практически завоевали господствующие позиции в снабжении Европы энергоносителями. 'Газпром' сплел настоящую паутину энергетической зависимости, простирающуюся от Турции до Туркменистана, от Берлина до Баку'. По оценке Международного энергетического агентства, к 2020 г. на природный газ будет приходиться 62% объема потребляемых Европой энергоносителей, причем две трети этого газа будут поставляться Россией.
Последствия этой гегемонии не ограничиваются сферой коммерции. Когда германский канцлер Герхард Шредер, выступая по телевидению, назвал Путина 'подлинным демократом', непосвященные только посмеялись над этими словами, но знающие люди поняли: канцлер просто дает понять, что не желает кусать руку, способную перекрыть кран поставок, за счет которых немцы обогревают свои дома. Германия уже получает из России 35% потребляемой нефти и 40% газа, и эти цифры будут только увеличиваться по мере свертывания германской ядерной энергетики. Глава одного аналитического центра, близкого к правительству Германии, пожелавший в данном случае сохранить анонимность, заявил журналистам: 'Учитывая склонность Москвы выкручивать руки соседним странам, стоит подумать, действительно ли нам нужны подобные отношения [с Россией - прим. перев.]'.
Кроме того, Россия планирует использовать свои обширные запасы нефти и газа для усиления влияния в Азии. Она уже согласилась на финансирование японцами строительства нефтепровода из Восточной Сибири к тихоокеанскому побережью, откуда нефть будет доставляться в Японию. Эта 'нитка', сооружением которой займется российская фирма 'Транснефть' (ее протяженность составит примерно 2600 миль, а стоимость - 11,5, а по некоторым оценкам, даже 18 миллиардов долларов) позволит России экспортировать нефть не только в Японию, но и в несколько других азиатских государств. Эта сделка носила не только коммерческий характер: группу лоббистов, убедивших Путина строить нефтепровод по предпочтительному для японцев маршруту, возглавлял сам премьер-министр Дзюнъитиро Коидзуми.
Но самое важное значение, пожалуй, имеет стремление России использовать свои нефтяные ресурсы для укрепления отношений с Китаем - формирующийся альянс между двумя странами, как предупреждает Чарльз Краутхаммер (Charles Krauthammer), чреват опасными последствиями для интересов США. Несколько недель назад российский министр энергетики Виктор Христенко посетил Пекин, чтобы обсудить с китайскими коллегами вопросы, представляющие взаимный интерес. Пока неясно, как им удастся совместить стремление Китая обеспечить гарантированные поставки нефти и природного газа и России - получить доступ на новые рынки и стратегические преимущества. Однако уже ясно, что благодаря российским топливным поставкам в традиционно прохладных отношениях между двумя странами наступило потепление. Путин предложил китайской государственной компании 'China National Petroleum Corporation' долю от 'ЮКОСа' - российского нефтяного гиганта, обеспечивающего 1% от общемирового объема нефтедобычи, который Путин фактически ренационализировал, отправив за решетку его главного акционера (своего политического оппонента), а затем доведя до банкротства предъявленными налоговыми недоимками. Поскольку американские компании с удовольствием приобрели бы пакеты акций 'ЮКОСа', решение Путина перекрыть им доступ к активам фирмы очень многие наблюдатели расценивают как политический шаг, позволяющий одновременно выразить неудовольствие в связи с критикой его недавних мер по узурпации власти со стороны США, и укрепить отношения с Китаем - с этой страной 'Газпром' уже заключил соглашения о сотрудничестве на нефтяных и газовых рынках.
Мы вновь становимся свидетелями сделок, имеющих скорее политический, чем экономический характер. Путинские 'силовики' - в том числе его приятели по прежней службе в КГБ - сегодня прочно контролируют нефтяную промышленность России, и планируют использовать природные богатства страны как в экономических, так и в дипломатических целях, причем, если между этими направлениями возникнет противоречие, приоритет, несомненно, получат политические задачи. Как отмечалось в статье 'КГБ Инкорпорейтед' ('KGB Ink.'), опубликованной в журнале 'Economist', 'по воле истории наибольшие шансы на восстановление Москвой влияния, утраченного в результате распада СССР, связаны с энергетическим бизнесом'. Бывшие шпионы и 'ставленники Кремля', утверждается в статье со ссылкой на Пола Коллисона (Paul Collison), аналитика в области топливно-энергетического рынка из инвестиционной компании 'Brunswick UBS', специализирующейся по операциям в России, будут принимать решения в интересах 'только одного акционера - государства'.
Путин знает, что президент Китая Ху Цзинтао весьма недоволен тем, что его российский коллега, желая угодить японцам, выбрал в качестве конечного пункта для нефтепровода тихоокеанский порт Находку, а не китайский Дайцин. Как отметила Мишель Биллиг (Michelle Billig), аналитик в области политических рисков из фирмы 'PIRA Energy Group' в интервью 'International Herald Tribune', российский президент хочет 'загладить вину перед Китаем', и возможно, именно этим объясняется предложение Путина Пекину проложить на территорию Китая ответвление от нефтепровода, сооружаемого совместно с Японией.
Тот же источник, цитирует следующее высказывание 'высокопоставленного сотрудника одной из западных энергетических компаний', пожелавшего сохранить анонимность: 'Мне кажется все это связано с обретением рычагов влияния на США'. Россия не нуждается в деньгах или технологиях, которые ей могут предоставить Китай и Япония - если бы Россия действительно искала наиболее выгодный источник их получения, она бы нашла его как раз в Соединенных Штатах. Однако зависимость Европы от нефтегазовых богатств России заставляет Германию нервничать и заявлять о 'демократичности' Путина, а совместные предприятия с Китаем превращают этого бывшего противника, имеющего с Россией общую границу протяженностью в 2500 миль, если не в союзника, то хотя бы в партнера, связанного с ней взаимовыгодными интересами.
Итак, представьте себе эту 'паутину влияния', которую плетут государства, стремящиеся ограничить влияние Америки. Китай осуществляет совместные проекты с Канадой и Венесуэлой. Канада - крупнейший экспортер нефти в США, а Венесуэла поставляет нам 'парафиновую' нефть с низким содержанием серы, наиболее подходящую для американских нефтеперегонных заводов. Сотрудничество этих двух стран с Пекином заставляет многих американских экспертов в области энергоносителей предположить, что при увеличении их нефтедобычи немалая часть дополнительных объемов - а возможно и часть нынешних поставок в США - будет перенацелена для экспорта в Китай. Но еще важнее другое - никто не сомневается, что эти сделки носят не только экономический характер, и не нуждаются в одобрении акционеров - если таковые в Китае вообще существуют в качестве организованной силы. Эти сделки заключаются государственными органами, и направлены на расширение китайского влияния в тех регионах мира, где оно пока отсутствует.
Кроме того, Китай укрепляет отношения с Ираном и другими государствами из американского списка 'стран-изгоев', продавая им оружие в обмен на нефть, и используя свою финансовую мощь для налаживания дипломатических контактов в регионе, где сосредоточены крупнейшие в мире запасы нефти и газа.
В то же время, Россия использует свои природные богатства, чтобы установить гегемонию на европейском рынке энергоносителей, и поставить Германию, Францию и другие страны в зависимость от доброй воли Путина. Конечно, он не станет перекрывать нефтяной кран в случае малейшей провокации. В этом просто нет необходимости. Все, что нужно российскому 'подлинному демократу' - это уверенность, что, исходя из собственных интересов, Германия и Франция встанут на его сторону в любом споре с Соединенными Штатами. Аналогичным образом, Китай рассчитывает на то, что латиноамериканские страны, куда он вкладывает миллиарды долларов, учтут этот факт при выработке внешнеполитического курса.
Добавьте к этому сближение между Китаем и Россией, и у вас, несомненно, появится повод для беспокойства. Вот только администрация Буша, похоже, никакой тревоги не испытывает. В качестве кандидата на пост нового министра энергетики президент выдвинул Сэмюэла Бодмэна (Samuel Bodman). Бодмэн, конечно, весьма способный администратор, но все его знакомство с энергетическим сектором до сих пор ограничивалось заправкой машины на бензоколонке. Кроме того, его главная задача, помимо заботы о безопасности наших ядерных энергетических объектов, состоит в том, чтобы протолкнуть через конгресс президентский законопроект в области энергетики, в котором не содержится никаких положений, направленных на реальное сокращение зависимости США от импорта нефти. Буш намерен использовать этот закон - который наверняка будет принят - в борьбе за то, чтобы разрешить бурение нефти на территории Арктического национального заповедника (АНЗ), но даже если ему удастся одержать победу - что вызывает большие сомнения - это позволит через двадцать лет увеличить нашу нефтедобычу максимум на миллион баррелей в день, при том, что, согласно оценке Управления энергетической информации [при министерстве энергетики США - прим. перев.], к тому времени ежедневное потребление нефти в Америке составит 20 миллионов баррелей, из которых 15 миллионов будет приходиться на импорт. Возможно, когда-нибудь добыча нефти на территории АНЗ и достигнет значительного объема, но этого будет недостаточно, чтобы ликвидировать геополитические последствия зависимости США от импорта энергоносителей. Если взятый Бушем курс на охлаждение отношений с правящим режимом Саудовской Аравии не будет сопровождаться другими мерами по ослаблению нефтяной зависимости - из-за которой, кстати, Рузвельт в свое время и заключил сделку с королевской династией этой страны - президенту, возможно, придется пожалеть о том, что он не ограничил свою поддержку демократических реформ странами, лишенными, или почти лишенными, нефтяных богатств. Если нам не удастся ослабить зависимость от нефти, экономические интересы потребуют от США встать на защиту правящей династии Саудовской Аравии, если - а точнее, когда - ее контроль над 25% нефтяных запасов мира окажется под угрозой.
Никакого внимания не уделяется и масштабному процессу реструктуризации в мировой нефтяной промышленности. Россия и Китай используют государственные компании, не связанные необходимостью получения максимальной прибыли, для достижения своей долгосрочной цели - создания системы отношений, которые принесут им пользу в случае любой дипломатической конфронтации с Соединенными Штатами. В этой связи уже не столь бесспорной выглядит опора Америки на частный сектор в попытках добиться аналогичного влияния. В конце концов, когда фирмы, нацеленные на максимальную прибыльность, конкурируют с компаниями, целью которых является усиление влияния и могущества их страны, последние всегда возьмутся за те проекты, которые первые просто не могут себе позволить по финансовым соображениям.
Вполне возможно, проекты, осуществляемые по указанию государства, окажутся настолько дорогостоящими, что превратятся в непосильную ношу для соответствующих стран - в прошлом большинство государств (за исключением Франции) рано или поздно приходили к выводу, что подобные 'символы национального престижа' - непозволительная роскошь, а Советский Союз вообще рухнул под бременем внеэкономических авантюр. Тем не менее, было бы приятно сознавать, что где-то в недрах нашего правительства небольшая группа знающих людей задумывается не только о том, как выкачать еще несколько баррелей нефти из вечной мерзлоты.
Ирвин М. Стелцер - член редколлегии 'Weekly Standard', директор центра по изучению экономической политики в Хадсоновском институте (Hudson Institute) и обозреватель лондонской 'Sunday Times'.
____________________________________________________________
Спецархив ИноСМИ.Ru
Взгляд из Америки: нефть смазывает Керри путь к власти ("The Times", Великобритания)
Проснитесь! Америка мечтает о новом порядке ("The Times", Великобритания)
