После распада СССР понятие 'свобода печати' в России приобрело двоякий смысл. Журналисты ощутили пьянящее чувство свободы - возможность свободно критиковать власти и допущенные ими нарушения. Но слишком часто эта свобода оборачивалось и возможностью торговать своими услугами - к примеру, за соответствующую цену печатать на первых полосах изданий хвалебные 'репортажи' о фирмах и политиках.
Будучи корреспондентом 'Washington Post' в Москве, я пытался объяснить всем, кто готов был меня выслушать, что подобная практика представляет собой нарушение основополагающих канонов этики - что мы в 'Post', к примеру, никогда не берем деньги за позитивное освещение той или иной темы. И очень часто мои аргументы в защиту очевиднейших этических норм воспринимались с недоверием. 'Да ладно, - говорили мне россияне. - Что вы нам тут говорите. Все так делают'.
Отчасти именно из-за воспоминаний об этих беседах известие о том, что министерство образования США заплатило деньги Армстронгу Уильямсу (Armstrong Williams) [за позитивные отзывы в СМИ об одной из программ администрации в области образования - прим. перев.], так сильно меня расстроило. К множеству причин, по которым этот аморальный поступок вызывает отвращение, можно добавить и то, что теперь словам любого американца, пытающегося убедить людей в странах с развивающейся демократией, что мы не ведем дела подобным образом, просто вряд ли поверят. Уверяю вас, это именно так.
За историей с Уильямсом - первой об этом написала 'USA Today' - последовало несколько статей на ту же тему, обвиняющих в аналогичных нарушениях обозревателей Мэгги Галлахер (Maggie Gallagher), которая не сотрудничает с 'Post', и Чарльза Краутхаммера (Charles Krauthammer) - он пишет для нашей газеты. Кое-кто попытался поставить между тремя этими случаями знак равенства, но на самом деле это не так. Поскольку в 'Post' я отвечаю и за передовицы, и за авторские статьи, то, надеюсь, мое мнение об этих различиях может оказаться полезным.
В наших передовицах мы критиковали Уильямса за то, что тот за деньги согласился, как указано в его контракте, пропагандировать в своих комментариях точку зрения правительства. Еще резче мы критиковали администрацию - за то, что она подписала с ним подобный контракт, или (в том, что касается министра образования Рода Пэйджа (Rod Page)) отказывалась признать свою ошибку. К счастью начальник Пэйджа - президент Буш - четко заявил, что заключение такого контракта было неправильным поступком, и ни один из чиновников администрации не должен повторять подобное.
Что касается Галлахер, то мы не писали о ней в передовицах: ей платили не за то, чтобы она в своей колонке открыто поддерживала точку зрения администрации. Ей заплатили, как установила 'Post' за написание для администрации Буша брошюр и эссе по вопросам политики в отношении семьи и брака; кроме того, вне связи с этой работой Галлахер хвалила политику администрации в этой области в колонке, которую она ведет в нескольких изданиях.
Совершила ли она неправильный поступок? Член редколлегии 'Post' за такое был бы уволен. Журналисты нашей газеты не получают деньги от государства - это правило одинаково строго должны соблюдать и репортеры отдела новостей (которыми я не руковожу), и лица, пишущие для нас авторские статьи. Однако мы получаем в газете постоянную зарплату, а внештатники или независимые обозреватели порой лишены этого преимущества.
Так что случай с Галлахер не так однозначен. После опубликования статьи в 'Post' она стала называть себя одновременно 'независимым журналистом' и экспертом по вопросам брака, оказывающим консалтинговые услуги в этой области. На мой взгляд, эти две ипостаси вступают в противоречие между собой, если она выступает в качестве консультанта правительства. Как минимум - это теперь признает и сама Галлахер - в своих статьях по этой проблеме ей следовало бы упомянуть, что она получала деньги от государства.
Наша газета пытается извлечь уроки из этого эпизода. Перед тем, как публиковать письма в редакцию, мы официально задаем авторам вопрос - нет ли в их действиях 'конфликта интересов'. Под этим мы воспринимаем любые связи - финансовые, родственные, служебные - которые, по мнению здравомыслящего читателя, способны повлиять на их точку зрения. Такого же подхода мы намерены придерживаться и в отношении авторских статей, хотя прежде принятая в нашей газете официальная процедура одобрения материалов подобного вопроса не предусматривала. Теперь мы его включили в эту процедуру.
Обвинения же в адрес Краутхаммера просто не соответствуют действительности. Его упрекают в том, что он 'консультировал' авторов инаугурационной речи Буша, а затем отозвался о ней с похвалой. Но Краутхаммера пригласили в Белый дом в составе небольшой группы ученых и обозревателей для обсуждения ближневосточной политики; хотя на встрече присутствовал один из спичрайтеров Буша, вопроса о его инаугурационной речи в повестке дня не было, и, по рассказам нескольких участников, Краутхаммер о ней вообще не упоминал. Никаких денег за участие в семинаре он не получил. В своих комментариях по поводу речи президента по телевидению (не в нашей газете) он назвал ее революционной и радикальной, что вряд ли можно воспринимать как однозначную похвалу.
Правильно ли он поступил, приняв приглашение на семинар в Белом доме? Это сложный вопрос - возможно, он заслуживает отдельной статьи с анализом контактов между вашингтонскими чиновниками и журналистами. Не думаю, что журналистам следует становиться 'частными консультантами' госчиновников, но мы не должны и чураться контактов с власть предержащими. Граница дозволенного и недозволенного здесь размыта. Однако, что касается Краутхаммера, то можно однозначно утверждать, что он не 'корректирует' свои оценки, пытаясь кому-то услужить.
