По мнению ведущего специалиста в области международных отношений Фреда Халлидея, мы до сих пор страдаем от болезней, вызванных 'холодной войной': тут присутствуют и высокомерие Запада, и коварство новоявленных диктаторов и наивные по своей сути протесты антиглобалистов.
Местом встречи теоретиков и практиков идеологии глобализации и мирового господства на прошлой неделе стали заснеженные склоны швейцарского Давоса. Что касается антиглобалистов, то те избрали местом проведения своего форума согретый лучами тропического солнца бразильский город Порто-Алегре. К моменту проведения этих двух мероприятий система международных отношений стала представлять собой гораздо более ясную и четкую картину по сравнению с той, какой она была на протяжении всех 14 лет, последовавших за распадом Советского Союза и окончанием 'холодной войны'.
В Америке мы наблюдаем, как ее президент решительно проводит воинственный внешнеполитический курс, а достигнутый в стране национальный консенсус отличает высокомерно-пренебрежительное отношение к проблемам других стран. Мы также можем наблюдать последствия - как непосредственно в самих США, так и в мировом масштабе - трагических событий 11 сентября. Теперь хорошо видно, где проходит линия фронта. У 'Аль-Каиды' нет возможностей для того, чтобы уничтожить Запад, однако в ближайшие годы она способна привлечь в свои ряды все новых сторонников. При этом в лице Ариэля Шарона и Джорджа Буша она обрела двух своих верных и усердных помощников для вербовки новобранцев.
Еще более значимым явлением стало явное усиление влияния Китая. После пяти веков, в течение которых континенты, расположенные по обе стороны Атлантики, играли доминирующую роль в мировой политике и экономике, центр тяжести стал смещаться в направлении Восточной Азии и всего Тихоокеанского региона. И надо отметить, что это смещение, а вовсе не Ирак, стало главным событием прошедшего 2004 года.
Прошлый год ознаменовал собой окончание периода неопределенности, последовавшего за окончанием эпохи 'холодной войны'. 'Холодная война' вписала третью главу в историю великой гражданскую войны в Европе, первыми из которых стали две мировые войны, бушевавшие на континенте в ХХ веке. Вместе с тем, та вполне очевидная дистанция во времени, которую прошло человечество после окончания 'холодной войны', обманчива, что несет в себе определенную опасность. Поэтому сейчас перед учеными стоит задача попытаться найти верное определение этому отрезку мировой истории.
У нас на сей счет был разработан ряд крупных и пафосных и при этом зачастую весьма вздорных или несостоятельных теоретических концепций, как то: 'Новый мировой порядок', 'Новые Средние века', 'Конец всемирной истории', 'Столкновение цивилизаций', а теперь вот и 'Война с международным терроризмом'. Автор данной публикации предлагает свою оценку системы международных отношений в современном мире, которая может быть условно озаглавлена как 'Теория трех мусорных корзин'.
В основе 'Теории трех мусорных корзин' лежит предположение о том, что, несмотря на все более отдаляющуюся от нас во времени эпоху 'холодной войны', мы остаемся - в главном - заложниками той ситуации и тех правил игры, которые она после себя оставила. До тех пор пока мы не решимся открыто взглянуть на эту ситуацию, мы так и будем оставаться пленниками прошлого. Как и во всех случаях, когда влияние прошлого не признается, почва для всевозможных конфликтов и мифов становится еще более благодатной - как раз по той самой причине, что люди это влияние признавать отказываются.
Итак, 'Первая корзина для исторического мусора' хранит в себе наследие советского периода и стран социалистического содружества. Среди содержимого этой корзины можно обнаружить целый спектр ядерных материалов, учет и контроль за которыми со стороны международного сообщества отсутствовал; целый ворох нерешенных межнациональных и межэтнических проблем, и кровавых конфликтов на межнациональной почве, унаследованных от советской эпохи, среди которых Босния, Косово, Приднестровье, Нагорный Карабах, Чечня, Эритрея-Эфиопия.
Этническая неприязнь и ослабление роли государства во всех вышеперечисленных случаях создали предпосылки для установления мафиозных режимов, а также восхождения к власти - что произошло практически во всех бывших союзных республиках и многих симпатизирующих СССР африканских странах (как, например, в некоторых странах Африканского Рога и Мозамбике) - коррумпированных элитных группировок. Вместо перехода к демократии, эти страны превратились в постмарксистские клептократии.
Из всех этих стран наибольшее значение имеет характер политической власти в двух самых крупных государствах, участвовавших в социалистическом эксперименте: неоавторитарная диктатура В. Путина в России и не претерпевающая политических изменений коммунистическая диктатура в Китае. Ни о каком переходе к демократии в настоящее время тут речь не идет, и вряд ли это предвидится в обозримом будущем, причем не в последнюю очередь по той причине, что политическое руководство, как в Москве, так и в Пекине охотно разыгрывает с Вашингтоном карту 'войны' с международным терроризмом, причем каждый по-своему, ведя войну с чеченцами и противниками режима в Синьцзяне.
'Вторая мусорная корзина' предназначена для сбора исторического мусора, скопленного на Западе, и в первую очередь, в США. Цена, которую пришлось заплатить за победу в 'холодной войне', среди прочего включает в себя неспособность Запада переосмыслить идеологию строительства международных отношений в новых условиях. Вместо этого - что стало особо отчетливо видно в годы правления администрации Дж. Буша - мы присутствуем при повторном использовании, и зачастую теми же самыми политиками, которые стояли у руля в годы конфронтации с Советским Союзом в 70-е гг., все той же никуда негодной политики. Она была глубоко ошибочной и в те годы, такой же она - в своем подновленном виде - остается и поныне.
Политика эта сводится к тиражированию угроз, сопровождающихся суровыми окриками 'Время истекает!' в адрес стран враждебного лагеря; повторением до тошноты, до рвоты всего этого набора банальностей относительно роли силы в международных делах; подозрительному, граничащему с презрением, отношению к международным организациям, и в первую очередь, к ООН и нормам международного права; упрощенческими, исторически близорукими и чрезмерно утрированными критериями оценки государств с точки зрения их соответствия определенной модели демократии (т.е. слегка переработанная теория 'Свободного Мира' образца 50-х и 60-х гг. прошлого века)
Нет особой нужды долго распространяться по поводу жестоких и несостоятельных в теоретическом отношении концепций неолиберализма, которые привели к перекосам в общественном развитии и подрыву регулирующей роли государства во многих странах мира. И все это не мешает стоящим у руля разработки курса государственной политики США неоконсерваторам, заблокировавшим применение противозачаточных средств и запретившим аборты, гнуть свою линию, совпадающую с позицией понтифика с римской площади св. Петра, и обрекать тем самым миллионы людей на неминуемую смерть.
И все же самое главное наследие Запада времен 'холодной войны', которое он сам менее всего готов признать, лежит в совершенно иной плоскости. Вернее в двух сразу. В данном случае Запад полностью отрицает какую-либо вину со своей стороны, что сопровождается настойчивой риторикой и заверениями в собственной правоте. Один из аспектов наследия Запада касается собственно истоков террористической угрозы: ведь 'Аль-Каида' и ей подобные террористические организации не возникли средь бела дня в 2001 году.
Идея их создания не вынашивалась в подсознании арабских исламистов. Они - детища 'холодной войны', а именно - результат финансирования, боевой подготовки и вооружения со стороны США, Саудовской Аравии и Пакистана десятков тысяч моджахедов для ведения войны в Афганистане в 80-е годы. Та война была для XXI века тем же, чем Гражданская война в Испании явилась для середины ХХ века. А именно - дьявольской кухней, готовящей сатанинские яства в виде преступной деятельности, которые позже выплеснулись на весь мир, в том числе и на страны, эту кухню обустроившие.
Одна из главнейших - а может быть и самая главная - из ошибок всей антитеррористической кампании Дж. Буша, заключается в том, что он - как, впрочем, и американское общество в целом - не готов признать тот факт, что США сами своими руками выпестовали международное террористическое движение, поддерживая головорезов из 'Униты' в Анголе, антиправительственные отряды 'контрас' в Никарагуа и оппозиционное движение 'РЕНАМО' в Мозамбике.
Другим аспектом наследия 'холодной войны' со стороны Запада является простой, но вместе с тем очень убедительный показатель, ставший в последнее время актуальным, как никогда: возможность применения силы по отношению к другим народам, с последующим обсуждением подобных действий в Вашингтоне. Отношение это в весьма значительной степени замешано на смеси высокомерия, плохого знания современных реалий и инстинктивной тяги к применению силы. Подлинная сущность подобной ментальности, зачастую рядящейся в одежды пустых фраз о 'бремени имперских обязательств' и 'великой стратегии' была ясна уже в годы 'холодной войны'. Тогда она вылилась в беспрецедентную, длившуюся более четырех десятилетий гонку ядерных вооружений. Однако подобная политика жива и поныне - она до сих пор проводится США и в большинстве стран Европы - бывших колониальных империй - по причине непризнания ими культурного наследия и преемственности политики колониализма.
Запад до сих пор так и не научился разговаривать со всем остальным миром на равных. Это хорошо видно на примере фотографий, сделанных в иракской тюрьме Абу-Грейб. И дело тут не в том, что жертвами издевательств американской военщины стали мусульмане, арабы, короче, небелые, а в том, что они являлись представителями завоеванного народа. А посему их можно было пытать с таким изощренным садизмом.
На этом можно было бы поставить точку, вскрыв характер власти, как на Востоке, так и на Западе. Однако до сих пор все еще не признанное наследие 'холодной войны' этим не исчерпывается. Оно по праву принадлежит и тем, кто протестует против процессов глобализации, собравшись на своем на форуме в Порто-Алегре.
А посему 'Третья мусорная корзина' предназначена для современного движения протеста антиглобалистов - которое в значительной степени состоит из примкнувшим к нему интеллектуалов-демагогов, мимикрирующих бункеристов шестидесятых и их соратников из литературных кругов, разного рода фантазеров-утопистов, политиканов, старых и новых леваков, несостоятельные претензии которых на превосходство в области морали и аналитического мышления очень часто служат для того, чтобы скрыть и затуманить банальные перелицованные на новый лад постулаты времен 'холодной войны', заимствованные из арсенала марксистской идеологии.
Это, как если бы благополучно скончавшееся в 1991 году в Москве, международное антикапиталистическое движение вдруг выпрыгнуло бы из гроба, - подобно тому, как это случилось на поминках героя одноименного произведения Джеймса Джойса (James Joyce) Финнегана Уэйка, - очутившись в 1999 году в Сиэтле и оказавшись при этом не в состоянии извлечь для себя ровным счетом никаких уроков.
Содержание этой 'третьей Корзины' всем нам достаточно хорошо знакомо. Оно представляет собой ритуальную реинкарнацию теории 'мира без войн', в которой избегается решение по существу проблем обеспечения международного мира и безопасности народов, а также вопросов, связанных с оказанием реальной помощи людям, оказавшимся в зонах международных конфликтов; набор туманных, незрелых и плохо продуманных и часто опасно утопичных идей о создании альтернативного мира; ласкающее ухо, но скучное перечисление общечеловеческих ценностей; идеи интернационализма, притом, что беспечно игнорируется, каким смыслом было обличено это слово и для каких целей подобная идеология использовалась на протяжении ХХ века (тем же Сталиным или Мао); снисходительное отношение, - вполне невинное, когда не потворствует дурному, - к политическому насилию (на разные лады восхваляется культ Че Гевары, жестокого и опасного человека, а на состоявшемся в октябре в Лондоне саммите антиглобалистов можно было видеть почетных гостей из Северной Ирландии, Палестины и Ирана).
Это было капитуляцией - которая шокировала бы их предшественников социалистов - перед религиозными фанатиками и ярыми националистами (как можно было отметить на приеме, оказанном, как уверяют, придерживающимся левых взглядов мэром Лондона в честь шейха Юсуфа аль-Карадави (Yussuf al-Qaradawi), последователя фашиствующих мусульманских религиозных мыслителей). Можно упомянуть также о нерациональном, с политической точки зрения, отношении к проблемам природы, при котором забывается, что она тоже - как всем нам продемонстрировало недавнее цунами - может убивать. И вся эта идеологическая разносортная смесь перемежается с поверхностно-навязчивой критикой политики глобализации во имя того, в чем нельзя до конца быть уверенным, а также с наивной, основанной на плохом знании реалий, критикой политики США.
Высказанные выше критические замечания относятся в первую очередь к движению протеста в том виде, в котором он существует на Западе и странах Третьего мира. Но еще в большей мере они относятся к пропаганде идей насилия и убийств, распространяемых самым крупным альтернативным центром сопротивления - в боевое ядро которого входят представители суннитского джихада, принадлежащие как к движению самого Бен Ладена, так и его духовного сподвижника Аль-Заркави. У всех этих людей отсутствуют сколь-нибудь фундаментальные знания относительно того, как следует руководить современным государством, обществом, экономикой и политической системой.
Таковы основные положения 'Теории трех корзин'. То, что пережитки прошлого и тяжелое политическое наследие могут нанести существенный урон настоящему, просвещенные умы прекрасно знали еще задолго до нас. Хорошо известны слова К. Марса о том, что традиции всех прошлых поколений тяготеют как кошмар над умами живых. Дж. Кейнс (Keynes) сказал, что в идеях любого политика подспудно присутствуют мысли какого-либо из умерших экономистов. З. Фрейд (Freud) предостерегал нас относительно опасности, которую в себе таят подавленные в инстинкты. Многие согласятся с тем, что все это мы можем наблюдать в современном мире.
Следует повнимательнее ознакомиться с результатами дискуссий в Давосе и Порто-Алегре с тем, чтобы увидеть, изменилось ли что-либо в осмыслении нынешнего кризиса человечества. Идеология и политика тут приходят в соприкосновение в процессе того, что я именую 'анализом Вилановы', по имени испанского специалиста-международника Пере Виланова (Pere Vilanova), который на основании тщательного исследования периода политического противостояния и дебатов в Испании и в арабском мире, сделал вывод о необходимости 'все тщательно продумывать' и взвешивать при анализе современной действительности. А мы пока что сталкивались с совершенно иным подходом, и, видимо, будем постоянно и в значительной степени сталкиваться с ним и в будущем.
Фред Халлидей - профессор Лондонской школы экономики.
