Эмиссар Белого Дома Майкл Грин был хорошо вооружен. Когда директор по азиатским делам Совета Национальной Безопасности США на прошлой неделе совершал визиты в Токио, Пекин и Сеул, он выдвигал против своих партнеров дипломатические аргументы, эквивалентные тяжелой артиллерии - личное послание американского президента Джорджа Буша. Это была последняя попытка Вашингтона убедить государства региона в том, что Северная Корея продает ядерные материалы разным бессовестным покупателям. На прошлой неделе представители США заявили, что Пхеньян мог поставить шестифтористый уран Ливии, которая по настоянию Запада отказалась от программы создания собственного ядерного оружия.
Однако расчеты соседей Северной Кореи все чаще не совпадают с американскими. За всеми этими сенсационными заголовками, кричащими о северокорейском ядерном оружии, почти незамеченной проходит трудно уловимая трансформация в динамике региональных отношений. Особенно это касается расцвета экономических отношений Северной Кореи с Китаем и Южной Кореей. В июле 2002 года северокорейский лидер Ким Чен Ир просигналил о закате многолетней сталинской экономики, объявив о реализации пакета экономических реформ с рыночной ориентацией. К этим реформам относится частичное введение свободы ценообразования и разрешение на создание частного сектора. Эти меры имели довольно противоречивые последствия, приведя к скачку инфляции, и вместе с тем не предоставив полных экономических свобод. Тем не менее, они теснее привязали экономику Севера к западному и южному соседу. А это означает, что соседи получили дополнительные рычаги воздействия на Пхеньян, но также и утратили основания для их использования.
С момента реформ 2002 года объем торговли между Северной Кореей и Китаем стремительно растет. В 2003 году товарооборот по сравнению с годом предыдущим подскочил на 39 процентов, составив около 1 миллиарда долларов. Официальные цифры за 2004 год пока не опубликованы, но по имеющимся оценкам, рост составит от 25 до 40 процентов. До 2002 года границу пересекали в основном сырьевые товары. В рамках бартерного обмена за китайское топливо, станки и инструменты корейцы рассчитывались рыбой, одеждой, сталью и углем. А в сегодняшних условиях, по словам аналитика Банка Кореи Ли Юнг Хуна, на долю Китая на северокорейском рынке приходится 80 процентов потребительских товаров.
Давайте сравним этот показатель с Японией, которая недавно сократила объем торговли с Пхеньяном до рекордно низкой за последние 28 лет отметки в 260 миллионов долларов. Японское правительство оказывает давление на северокорейских коммерсантов, вводя различные регулирующие правила и усиливая контроль. Японские бизнесмены подсчитали, что трудно получать прибыль, торгуя с такими ненадежными партнерами по бизнесу. С другой стороны, на сотнях китайско-северокорейских совместных предприятий трудятся десятки тысяч рабочих Северной Кореи. Это швейные фабрики и прочие предприятия интенсивного труда, расположенные на северокорейской стороне границы.
Китайский приграничный город Дандонг, страдающий от ежедневных автомобильных пробок на узком пограничном переходе в Северную Корею, процветает. На северокорейской стороне границы везде продают китайские мобильные телефоны, хотя их использование в Северной Корее технически ограничено. Действительно, многие китайские вещи, от пива и холодильников до видеомагнитофонов и DVD-проигрывателей становятся все более привычными для корейцев, имеющих деньги для их покупки.
На южном фланге сеульская 'политика солнечного света' дала стимул для все большей экономической интеграции Севера и Юга. Север менее зависим от Юга в плане торговли (с 1993 по 2003 годы Пхеньян в товарообороте с Сеулом имел активное сальдо торгового баланса в 1,6 миллиарда долларов, главным образом за счет экспорта в Южную Корею рыбы, сельскохозяйственной продукции и стали). Однако роль Сеула становится жизненно важной, когда речь заходит о продуктах питания. В середине 90-х годов из-за хронической неспособности обеспечить свое население продовольствием Северная Корея испытала массовый голод, приведший к гибели 2 миллионов человек. С конца 90-х годов Юг ежегодно поставляет достаточное количество риса, чтобы восполнить его нехватку и предотвратить масштабный голод среди населения. Ли Юнг Хун из Банка Кореи отмечает, что в настоящее время Пхеньян включает около половины миллиона тонн риса, поступающего с Юга в виде помощи, в свой годовой проект бюджета, составляемый в начале года, поскольку он утверждается без всяких обсуждений.
Китай и Южная Корея знают, что их экономические связи дают им возможность оказывать определенное влияние на Пхеньян. Когда недавно Пекин усилил контроль за своими игроками в азартные игры, пересекающими границу, в Северной Корее закрылось несколько казино. Китай имеет возможность прекратить поставки топлива, и это приведет к остановке большей части северокорейских промышленных предприятий. Прекращение продовольственной помощи со стороны Южной Кореи может вызвать еще один массовый голод. В сентябре прошлого года Пхеньян прервал межкорейские переговоры, когда большая группа граждан Северной Кореи бежала на Юг. Однако многие в Сеуле ожидают, что Пхеньян скоро сменит свой тон, поскольку он столкнется с очередной нехваткой продовольствия, обычно приходящейся на весну, когда заканчиваются запасы прошлогоднего урожая. Не случайно Юг как правило ждет до марта, и лишь затем предлагает новую партию помощи. И многие обозреватели ожидают, что именно в следующем месяце Северная Корея объявит о своем желании возобновить переговоры с Соединенными Штатами, Китаем, Японией, Южной Кореей и Россией.
Однако соседи Пхеньяна не хотят использовать свое растущее влияние. Сеул откровенно тянет время из-за боязни огромной нагрузки, которая ляжет на экономику Юга в случае объединения по германскому образцу. А ведь его сегодняшняя экономика намного слабее, чем экономика Западной Германии в 1989 году. Китайцы же больше всего не хотят оказывать слишком сильное давление на Северную Корею из-за того, что падение режима Пхеньяна вызовет наплыв беженцев и создаст геополитическую неопределенность, способную нанести ущерб его экономическому развитию. По мнению Китая, еще более худший вариант - это корейское объединение под эгидой Сеула. Оно может привести к усилению присутствия США на Корейском полуострове, а Китай и без того уже ощущает себя в окружении американских вооруженных сил, которые размещены в районе Тихого океана, в Центральной и Юго-Восточной Азии.
Этим объясняется относительно мягкий тон, в котором Вашингтон разговаривает с Пхеньяном, даже после ливийских разоблачений. В своем докладе Конгрессу о положении в стране Буш заверил слушателей в том, что США 'активно работают с государствами Азии, чтобы убедить Северную Корею отказаться от своих ядерных амбиций'. Представитель Госдепартамента сообщил корреспонденту 'NEWSWEEK', что 'уже довольно длительное время предпринимаются усилия, направленные на то, чтобы уменьшить количество бессодержательных заявлений'. А всего несколько дней назад еще один участник застопорившихся шестисторонних переговоров использовал практичный подход к делу, видимо позаимствовав его у Южной Кореи и Китая. Россия направила в Пхеньян высокопоставленную делегацию, в центре которой стоит фигура Алексея Миллера, главы российского газового гиганта 'Газпром'. Находясь в Северной Корее, Миллер впервые попытался убедить Пхеньян покупать для нужд своей экономики сибирский природный газ. Это похоже на еще одну попытку получить рычаг воздействия на Королевство Отшельников.
