Не был ли Шекспир антисемитом? Этот вопрос возникает каждый раз, когда появляется новая версия 'Венецианского купца'. Последней такой постановкой стал фильм с Аль Пачино в роли ростовщика Шейлока. Но давайте перефразируем бессмертные слова Шекспира и скажем: 'Не в этом вопрос'.
Защитники Шекспира указывают на то, что в елизаветинской Англии ненависть к евреям была в порядке вещей, и что великий Бард предлагает эту ненависть в качестве наживки для театральной аудитории, дабы донести до нее нечто гораздо более важное и неуловимое.
Выживают, добиваются известности и славы те писатели, поэты и драматурги, которые пытаются соперничать с несравненным богатством классической литературы, а именно - дают, казалось бы 'упрощенное толкование' вещей, которое на деле совсем не упрощено, а требует более тонкого, более тщательного осмысления.
Любил или ненавидел Шекспир евреев, знал ли он вообще об их существовании, - ведь с 1290 года Англия старалась от них избавляться, - его гений не мог привести на сцену Шейлока, не обладающего какими-то человеческими качествами.
По замыслу пьесы Шейлок в конце теряет все: свою дочь, свои деньги, проигрывает дело в суде. Однако он знает, что значит для еврея жить и бороться за выживание в мире, полном открытого и тайного антисемитизма.
Его знаменитый монолог: 'Разве у жида нет рук, органов, членов тела, чувств, привязанностей, страстей? Разве не та же самая пища насыщает его, разве не то же оружие ранит его, Если нас уколоть - разве у нас не идет кровь?' завершается едкой критикой Шекспира в адрес христианской Венеции (или это Англия?): 'Вы нас учите гнусности, - я ее исполню. Уж поверьте, что я превзойду своих учителей!'
Каждый так называемый порок, который демонстрирует Шейлок, почерпнут им в мире христианского лицемерия.
Венецианский купец Антонио, считаемый праведником, не допускает и мысли о том, что еврей такой же человек, как и все - за исключением тех случаев, когда он нуждается в его деньгах. Паразитирующему развратнику и вечному должнику Бассанио нужно больше денег, чтобы соперничать за обладание богатой Порцией.
В пьесе подчеркивается, что продажность и коррупция в итоге одерживает верх. Но это христианская продажность, поскольку в глазах автора Лоренцо через свою связь с Джесикой, наследницей Шейлока, в конце концов, овладевает богатствами еврея.
Конечно, Шейлок сломлен, когда видит, что созданная им денежная крепость рушится. Он ощущает это, поскольку знает, что в мире волков еврею без денег нет места. А вот и мораль! В Венеции, в продажной и жадной Венеции, все это в равной мере имеет отношение и к христианским лицемерам.
Суд просит Шейлока отменить вексель и проявить милосердие, но тот отказывается это сделать. Более того, он не объясняет причин своей глубокой ненависти и некоторого презрения к Антонио.
И опять лицемерие Антонио и его сограждан-венецианцев высмеивается евреем, который, как и его соплеменники, был и в веках останется жертвой необъяснимой 'ненависти и презрения' со стороны неевреев.
С язвительным остроумием и смелостью, порожденной яростью, Шейлок упрекает своих обвинителей, напоминая им о рабах, которыми владеют христиане: 'Рабам вы дайте волю; пожените на ваших детях; чем потеть под ношей, пусть спят в постелях мягких, как у вас, едят все то, что вы'. На такое нелепое предложение венецианец отвечает: 'Это наши рабы'.
'И я отвечу, - говорит Шейлок, - фунт мяса, что я требую, купил я не дешево; он мой, хочу его!'
И опять вопрос - кто из них лицемер?
Переходя от еврейского вопроса, надо отметить еще один момент. Какая ирония в том, что Венеция, где правят мужчины, представленные в пьесе влюбленными друг в друга Антонио и Бассанио, принимает во внимание доводы жены Бассанио! Вспомните эпизод с кольцом. Этим эпизодом, в котором Порция, переодетая в мудрого судью, спасает своего незадачливого мужа и его патрона-любовника, Шекспир наносит еще один удар по лицемерию венецианского (елизаветинского) общества.
Что касается победного аргумента Порции, начинающегося с ее бессмертных слов 'Не действует по принужденью милость', здесь налицо спор между некоторыми акцентами в иудаизме и христианстве.
Шейлок хочет справедливости по законам Венеции. Порция заявляет: 'В законе не следует нам искать спасенья. О милости взываем - и молитва нас учит милости'.
Хотя Порция и достойна сострадания, ее позиция базируется на смертельной полуправде, на обоюдоострой полуправде.
С одной стороны, иудаизм всегда признавал, что здоровое общество, его законы и его суды должны соединять справедливость и милосердие. А с другой стороны, ни одно христианское общество, неважно, насколько оно милосердное, не выжило бы без твердой приверженности к достижению справедливости в своих пределах.
Другими словами, мир справедливости без милосердия иногда бывает жестоким, но он все равно справедлив. Однако милосердие без справедливости создает мир иллюзорных ценностей и социального хаоса.
Кохелет Рабба предвидел такой хаос, когда предупреждал: 'Тот, кто проявит милосердие к жестокости, со временем проявит жестокость к милосердию'. Читать или смотреть 'Венецианского купца' через историческую призму Шоа (Холокост, катастрофа, уничтожение огнем - прим.пер.) - это очень болезненное испытание для еврея. Таким же испытанием это должно быть и для нееврея. Будучи людьми, мы сегодня знаем, что ограничение в правах одной группы людей другой группой людей может привести, и всегда приводило к геноциду.
Как евреи мы должны напоминать себе, что стали сионистами по целому ряду позитивных причин: религиозных, социальных, моральных и политических. Но основная негативная мотивация состоит в том, чтобы никогда не оказаться в положении Шейлока, стоящего перед враждебным судом лицемеров.
Израиль, как независимое еврейское государство, является выражением нашего требования справедливости в этом многонациональном мире. Израиль также должен быть нашим доказательством всему миру, что мы обладаем средствами для достижения и защиты справедливости.
Только когда существует справедливость, милосердие может падать, 'как теплый дождь с небес'.
Я допускаю, что Шейлок Аль Пачино в новом фильме - это Шейлок, переживший Шоа. Это не умоляющий еврей, это разгневанный еврей, чутко реагирующий на окружающее его лицемерие.
Автор статьи - почетный раввин храма Морешет Израиль в Иерусалиме. 'Венецианский купец' сейчас идет на экранах Израиля.
