В конце февраля предстоит встреча президентов США и России Джорджа Буша и Владимира Путина в Братиславе. Одной из тем переговоров станет ситуация на Ближнем Востоке (или даже в зоне Большого Ближнего Востока). Похоже, что этот регион становится основной заботой Буша на время его второго президентского срока. Для России на данном этапе Ближний Восток отнюдь не является приоритетным направлением внешней политики. Однако, претендуя на серьезную роль на международной арене, будучи членом СБ ООН, она не может не принимать активного участия в происходящих там событиях. Особенно, учитывая ее исторические связи с этим регионом.
После визитов в РФ президента Сирии Башара Асада и главы Палестинской национальной администрации (ПНА) Махмуда Аббаса, состоявшихся в конце января 2005 г., мировые СМИ заговорили о том, что Москва пытается вернуть себе те позиции на Ближнем Востоке, которые она занимала там во времена СССР. Кроме того, она якобы надеется потеснить американское влияние в этом регионе.
Конечно, Москва хотела бы вернуть былой вес в этом регионе, но при этом вернуться туда в совершенно ином качестве. И визиты Асада и Аббаса - это не возращение к старому, а поиск своего нового места на Ближнем Востоке и на международной арене в целом.
Москва определяет свою внешнюю политику в последние годы, как многовекторность. При многих плюсах такой политики, увязать свои интересы между различными сторонами непросто. Очень трудно соблюсти равновесие в 'треугольниках' типа Сирия - РФ - США или Иран - РФ - Израиль. Тем более опыта в этих вопросах пока нет, ведь в двухполюсном мире все было гораздо проще - были 'свои' и 'чужие государства'. Сегодня таких категорий не существует.
Представляется, что на данный момент у России на Ближнем Востоке нет других намерений, кроме как развитие экономических связей и безопасность. Как отметил президент Путин в ходе переговоров с Махмудом Аббасом, 'ситуация на Ближнем Востоке оказывает влияние на мировую экономику и на один из секторов, в котором у России особые позиции - энергетический сектор, все это и многое другое предопределяет нашу активную позицию на Ближнем Востоке'. Это простое объяснение - почему Москва участвует в урегулировании арабо-израильского конфликта, которое не приносит экономических выгод, а напротив требует все больше и больше затрат. Ведь отказ от роли коспонсора ближневосточного урегулирования означает значительное ослабление российских позиций в этом регионе. А это не входит в планы России на будущее.
Кроме того, от стабильности в зоне Большого Ближнего Востока зависит и безопасность российских южных границ, и российские политические и экономические интересы в Прикаспийском регионе и Центральной Азии. Это одна из причин, почему РФ заинтересована в скорейшей стабилизации ситуации в Ираке и в мирном разрешении ситуации вокруг Ирана и Сирии. Безусловно, в Москве понимают, что если Вашингтон все же решит силой свергнуть режимы в Тегеране и Дамаске, ничто этому не сможет помешать. И ситуация вокруг Ирака тому пример. Но продемонстрировать США достоинства политического решения Россия совместно с Европой могут, и именно это и пытаются сделать на данном этапе. И, похоже, им это удается.
Так, в начале своего первого зарубежного турне в качестве госсекретаря США Кондолиза Райс заявила, что 'в нашем распоряжении есть много дипломатических средств, которые мы должны использовать, чтобы побудить Иран выполнять его обязательства'. Она так же отметила, что ценит сотрудничество с российской стороной в ситуации вокруг Ирана. И неслучайно, говоря о взаимодействии Европы и США на международной арене, Райс добавила, что в этот процесс важно включить Россию. 'Разница между нами не основывается на разных ценностях, только на иных подходах к некоторым вопросам', - сказала она.
Действительно, у Москвы и Вашингтона есть различия во взглядах по многим вопросам международной политики, в том числе и по поводу путей развития ближневосточного региона. Можно говорить и о столкновении интересов на пространстве СНГ, и о конкуренции в борьбе за контракты на азиатских и арабских рынках. Но в той же мере можно говорить и о сотрудничестве двух стран, как в экономической, так и в политической сфере. Кроме того, партнерство в вопросах стратегической стабильности и борьбы с терроризмом перевешивает многие споры и многие разногласия. По крайней мере, так было на протяжении последних четырех лет.
Ведь даже в самые сложные моменты, такие как начало войны в Ираке, Москва не противопоставляла себе Вашингтону. Спорила, не соглашалась, отстаивала свои интересы - все это было. Но до отчуждения, подобного тому, что произошло в американо-французских и американо-германских отношениях, дело ни одна из сторон не доводила.
Интересно, что взгляды России на Ближний Восток во многом совпадают с позицией Европы (или, по крайней мере 'Старой Европы'). И если это соответствует ее интересам, Москва предпочитает предоставить право европейцам публично спорить с США, при этом оставаясь за кулисами. А в некоторых вопросах международной дипломатии Вашингтон для Москвы гораздо ближе, чем Брюссель.
Все это заставляет Россию выстраивать различные партнерские схемы и механизмы. Их состав может быть различен и обуславливаться различными интересами. Но цель всех этих 'треугольников' и прочих конструкций не в вытеснении какой-либо страны из региона, представляющего интерес для Москвы, а обеспечение себе достойного места на международной арене. Таких позиций, которые бы позволяли диверсифицировать экономические связи и гарантировали бы безопасность страны. И самый предпочтительный вариант для российской дипломатии - равноправное партнерство, в котором стороны уважают и учитывают интересы друг друга и не диктуют условий - с кем дружить и с кем торговать.-0-
