Американское правительство, может быть, и выиграло войну в Ираке. Во всяком случае, не проиграло. Кадры, запечатлевшие выходящих из избирательных участков иракцев, с перепачканными чернилами пальцами, сложенными в форме буквы V - победа, должно быть, оправдали для американского общественного мнения испытания и помогли забыть о жертвах. Удивительно, что больше тысячи убитых в Ираке солдат не вызвали особых чувств, позабылось и оружие массового уничтожения, изначально послужившее причиной для вмешательства.
Оглядываясь назад, война представляется справедливой - одновременно войной против терроризма и за демократию. В частности, стоит напомнить - потому как в Европе об этом мало говорят - что больше 300 000 трупов казненных во времена Саддама Хуссейна было эксгумировано из массовых захоронений, обнаруженных американскими военными. Даже демократическая оппозиция Джорджа У. Буша почти поддержала вооруженное вторжение, начиная с ее главной кандидатки - Хиллари Клинтон. Вдруг ставший возможным мир между израильтянами и палестинцами еще больше укрепляет расчеты клана консерваторов, четыре года ставивших главным условием любых переговоров предварительную демократизацию лагеря палестинцев. Кончина Арафата способствовала тому, что новый палестинский президент вроде бы избран при более демократических обстоятельствах, чем все остальные лидеры арабского мира.
Опять-таки, на руку Джорджу У. Бушу сыграло и то, что на выборах в Афганистане была узаконена власть Хамида Карзая, который сначала был просто назначен на правящий пост. В Саудовской Аравии монархия устроила муниципальные выборы, являющиеся также прелюдией к более широкой демократии. Эмираты Персидского залива открывают дорогу политическим дебатам, и в Катаре на конец марта назначена конференция по вопросам демократии и свободного обмена. Иорданский правитель заявил, что невозможно управлять арабским миром как деспот. Беспрецедентный случай - в Египте кандидаты подняли голос против Хосни Мубарака.
Далеко идущие замыслы консерваторов - переделка карты Ближнего Востока как предварительное условие установления мира, экономического развития и искоренения терроризма - казавшиеся в то время, когда о них было заявлено, идеологическим бредом, сегодня выглядят почти реалистичными.
Европейцы, в частности, французы и немцы, несколько озадачены. Разве они не обещали - как руководители, так и СМИ, - что арабы выйдут на улицы, что ислам воспламенится, что американская армия увязнет в войне, что террористические акты участятся и что демократию нельзя насадить силой или экспортировать? Этим трагедиям не суждено было сбыться. То ли Бушу повезло, то ли еще рано судить, то ли его расчеты не были неверными.
Похоже, удалось добиться того, что принципы либеральной демократии были отлично восприняты в арабском мире. Слишком скептически настроенные европейцы недооценили стремление к свободе этих государств. До установления в 50-е годы военных диктатур многие арабские государства уже имели опыт парламентских выборов, свободной прессы, открытых университетов. Американское вторжение, похоже, позволило возродить эту либеральную традицию, в то время как диктаторы, такие как радикальные исламисты, стали маргиналами.
По обе стороны Атлантики настало время подведения первых итогов. По мнению Буша и консерваторов, выборы в Ираке подтвердили, что их идеология пользуется достаточным доверием. Значит, они будут продолжать экспорт демократии и не исключают никаких возможностей для достижения этого. Вооруженное вторжение и есть одна из таких возможностей. Американская армия продемонстрировала свое абсолютное превосходство и свою способность мириться с людскими потерями. Американские руководители все больше и больше считают себя революционной силой, направленной против восточного деспотизма и сил европейского статус-кво.
Европейцы же по-прежнему разобщены и дезориентированы. Британцы, народы Северной (Дания, Нидерланды) и Восточной (Польша, Чешская Республика, Словакия) Европы более-менее разделяют американскую демократическую идеологию, однако ни французы, ни немцы, ни бельгийцы на это не отваживаются. Франция, Бельгия и Германия выглядят застывшими, вполне довольными картой мира, такой, какова она есть, готовыми примириться с тиранией в Китае, России, Северной Корее или Иране. Политическое руководство этих стран полагает, что торговля и дипломатия важнее, чем участие в историческом процессе и экспорт демократии.
Только Ливан, по мнению французской дипломатии, является исключением из принципа статус-кво. Потому что Сирия не опасна? Но восстание в Ливане спровоцировало отнюдь не французское правительство. Как заявил Валид Джумблат, лидер ливанской общины друзов, до сих пор настроенный явно антиамерикански, 'восстание против сирийской оккупации стало возможным благодаря американскому вторжению в Ирак'. В общем, отсутствие глобального видения во франко-германском лагере не способствует выработке динамичного плана, способного противостоять замыслам американцев.
Если Джордж У. Буш и консерваторы прикидываются, что никак не могут сделать выбор между дипломатией и войной, не стоит слишком этому верить: сомнения не будут долгими. Если только европейцы не добьются в самые ближайшие месяцы оттепели в том, что касается Ирана, России и ее сателлитов - Белоруссии или Северной Кореи, американское правительство направит вторую волну демократизации. Консерваторы в Вашингтоне убеждены, что угнетенные народы ждут не дождутся этой второй волны, и, возможно, если бы они имели возможность голосовать, египтяне больше не избрали бы Мубарака, тунисцы избавились бы от Бен Али, китайцы от компартии, а иранцы от айятолл. Устоял ли бы Путин в России перед свободной прессой? Уверенности в этом нет. Во Франции, исторической колыбели прав человека, не могут окончательно забыть, что у каждого народа есть стремление к сохранению собственного достоинства.
Ги Сорман - эссеист
