1945 год был для Западной Европы переломным. Окончание самой страшной войны, которую пережил континент, стало началом нового, лучшего времени. Запад вырос на развалинах, превратившись в содружество свободных и богатых государств, включившее сначала часть Германии, перед этим наводившей ужас на своих соседей, а затем (за некоторыми исключениями) всю страну. Для этой Западной Европы память о немецкой капитуляции в мае 1945 года не может иметь двоякий смысл. В этом она единодушна с Россией, в памяти которой преступления немецких войск отодвигают в тень преступления, совершенные Сталиным.
В Прибалтике 1945 год не является символом перелома к лучшему. Там более важной является другая дата: 23 августа 1939 года, день, когда был заключен пакт между Сталиным и Гитлером (Hitler). Для прибалтийских государств подавление национал-социализма явилось не освобождением, а началом другой своеобразной оккупации. В то время как в Западной Европе началось восстановление городов, в Эстонии, Латвии и в Литве советские войска жгли деревни, депортировали примерно десятую часть населения в Сибирь, где десятки тысяч человек погибали в нищете от голода, холода и непосильной работы. Эта история стала частью истории ЕС, когда прибалтийские государства вступили в него. Другие новые члены тоже принесли с собой опыт, который практически был несовместим с распространенной в Германии, во Франции или Великобритании картиной истории Второй мировой войны. К черному и белому цветам добавились неопределенные серые полутона, трудно переносимые нравственные сомнения. Старые члены ЕС пока еще не хотят этого замечать, однако в Прибалтике им с этим приходится сталкиваться, поскольку Россия хочет использовать там историю в качестве инструмента политики, направленной на утверждение своей власти.
Президент Путин пригласил президентов стран Балтии, как и всех глав европейских государств, на торжества по случаю 60 годовщины со дня окончания войны, которые пройдут 9 мая в Москве. Однако, если где-то, в том числе и в Берлине, это приглашение было воспринято как дружеское приглашение, то в Таллинне, Риге и в Вильнюсе - в качестве ультимативного требования предстать перед судом. В случае если они не последуют этому приглашению, им пригрозили санкциями. Вместе с этим слышатся хорошо соркестрированные высказывания, напоминающие о том, что прибалты во время Второй мировой войны были не на правильной стороне.
Действительно, эстонцы, латыши и литовцы в конце Второй мировой войны, как и немцы, воевали против Советской Армии, но это лишь часть правды. Их подпольные движения были направлены также против немецких оккупантов, в которых они, однако, после года советского господства, с июня 1940 года по июль 1941 года, видели меньшее зло. Их положение выглядело безвыходным: было безразлично, на чьей стороне они были: поддерживали ли непосредственно или косвенно Гитлера или Сталина. Масштабы коллаборационизма и сопротивления, которые могут быть мерилом в оценке событий во Франции или в Нидерландах, в данном случае не подходят.
В этих трех государствах были люди, принимавшие преступное участие в уничтожении евреев, организованном национал-социалистами. Однако по другую сторону непосредственных преступников начиналась нравственная серая зона. Примером этого может служить судьба отца Витаутаса Ландсбергиса (Vytautas Landsbergis): он входил в орган, который с учетом начинающегося уничтожения евреев предложил сотрудничество, поскольку видел в этом единственный шанс воссоздания своего государства. Одновременно он спас во время войны еврейскую семью. Эстонцы, латыши, и литовцы находились в трудном положении, в котором кто-то мог с высокой долей риска правильно действовать с нравственной точки зрения, но в политическом плане, принимая, возможно, лишь неверные решения.
В настоящее время трагедия того времени находит в Прибалтике продолжение в виде дипломатического фарса, что является издевательством над жертвами. Москва считает ложью утверждения, будто прибалтийские государства были оккупированы Советским Союзом, и называет критику фальсификации истории попыткой пересмотреть итоги Второй мировой войны, сообщничеством с фашизмом. Президент Латвии Вике-Фрейберга (Vike-Freiberga) назвала поэтому российское приглашение 'оскорблением'. Теперь она все же решила поехать. У нее нет иного выбора, оправдывало ее правительство перед своими соотечественниками, подвергшими президента жесткой критике: отсутствие Латвии на торжествах по случаю уничтожения национал-социализма было бы неправильно воспринято в Западной Европе. Аргумент не нов - он выдвигался еще перед 50 годовщиной со дня окончания войны.
Тем не менее, тогда три прибалтийских президента приглашение Москвы отклонили. Недоразумения остались, поскольку на Западе не восприняли проблемы прибалтов и поляков, связанные с российской датой 9 мая. На этот раз Кремль не оставляет никаких сомнений, что отказ от участия может нанести ущерб также двусторонним отношениям между Россией и ЕС. Поэтому в прибалтийских государствах полагают, что решающим в изменении точки зрения латышского президента являются не российские угрозы, а мягкое давление со стороны Запада: там не хотят неприятностей.
Было бы скверно, если бы это оказалось правдой. Европейское единение началось как ответ на историческую катастрофу. Если оно должно иметь продолжение, то ЕС обязан быть нечто большим, чем просто зоной свободной торговли, тогда нельзя из оппортунистических соображений ретушировать историю страданий своих новых членов. Пришло время, наконец-то, ощутить эту историю, как бы это ни было трудно, понять, что в ней страдания жертв являются единственно достоверным фактом, поскольку Добро и Зло, запутавшись, оказались бессильными, когда народы попали в жернова между двумя диктатурами.
