Киев. Когда Виктор Ющенко на прошлой неделе в Киеве получал в подарок от главы польского Сейма Цимошевича гравюру и книгу, произошло нечто необычное. Вместо того чтобы изобразить на лице удивленную улыбку, с которой государственные мужи всех широт обычно принимают от своих гостей всякие гравюры и книги, вместо того, чтобы произнести несколько любезных слов, украинский президент произнес звук, редко срывающийся с уст политиков: 'О-о-о!', - не очень продолжительный, но отчетливый. Такое восклицание можно услышать, как правило, на детских днях рождения, когда ребенок действительно получает подарок, о котором давно и тайно мечтал. Есть два объяснения этому странно искреннему 'О-о-о!'. Во-первых, темой гравюры и книги является разведение пчел в Польше, а Ющенко любит пчел, пчеловодство - это его страсть. Во-вторых, подарок приехал из Польши, а у Ющенко есть почти такой же повод любить Польшу, как и пчел.
Насколько решительно польские политики вмешались в революционные события в критически дни конца ноября - начала декабря, стало постепенно известно в последние месяцы. И по сей день поступают все новые и новые свидетельства. С самого начала стало известно, что Польша, в лице, прежде всего, президента Квасьневского, а также и Цимошевича, тогда еще министра иностранных дел, уже через пять дней после сфальсифицированных выборов 21 ноября, предприняла попытку взять инициативу в свои руки, когда на киевских улицах кипели страсти и еще никто не знал, не захлебнется ли протест в крови.
Квасьневский подходил для роли посредника, как никто другой. Ющенко, вождь революции, был лично ему обязан, поскольку польское правительство пригласило его в Варшаву еще несколько лет назад, когда он еще был оппозиционером с неясными перспективами в борьбе против украинского режима. Квасьневский поддержал бывшего президента Леонида Кучму, когда из-за обвинений Украины в нелегальных поставках радарных установок 'Кольчуга' Саддаму Хусейну украинско-американским отношениям грозил разрыв. Чтобы успокоить США, Польша выступила тогда посредником, предложив участие Украины в оккупации Ирака. Между главами государств возникло отношение доверия, которое оправдало себя.
Когда Квасьневский появился в Киеве, то обнаружил Кучму, как теперь сообщают свидетели, в подавленном состоянии. Его реакция на массовые демонстрации была заторможенной и не скоординированной. В дипломатическом корпусе стали поговаривать, что президент утешает себя алкоголем. Свидетели наблюдали его в заторможенном состоянии, в расстройстве и гневе. Когда с ним заговорили о фальсификации выборов, у него невольно вырвалось: в Америке, в конце концов, делают то же самое. Его умоляли начать наконец-то переговоры, но он отказывался выезжать со своей дачи, боясь попасть в блокаду и окончательно стать посмешищем.
Когда же, наконец, удалось усадить за один стол президента и оппозицию, то именно поляки оказались, прежде всего, теми посредниками, которым удалось выторговать повторение выборов. Внешнеполитический представитель ЕС Солана был, конечно, незаменим только одним своим присутствием. Однако во время спешных переговоров 'за круглым столом', которые организовали посредники, он не был движущей силой. Сама по себе культурная дистанция не позволила это. Остальные в раунде - партия власти вокруг Кучмы и его премьер-министр Янукович, Квасьневский и его окружение, российский спикер парламента Грызлов и сам Ющенко - выросли в рядах правящих коммунистических партий. Как говорит один свидетель событий, они знали 'коды', говорили по-русски, и говорили быстро. У украинской переводчицы Соланы не было никаких шансов. Не польские источники тоже подтверждают, что именно поэтому в основном поляки задавали тон во время тянувшихся до ночи переговоров. Стороны конфликта, скованные недоверием и внутренней разобщенностью, были практически не способны на компромисс. Солана реалистически распознал границы и возможности своей роли: он старался следовать за ходом переговоров, просил объяснять их состояние и в случае сомнений поддерживал Квасьневского.
Решимость, с которой Польша вмешалась в ход революции, упорство, с которым Варшава поддерживает претензию Ющенко на вступление в ЕС, имеет исторические корни. Самые счастливые времена у Польши были тогда, когда она была не одинока между ее страшных соседей - Германией и Россией. Свое золотое время эта страна переживала в начале Нового времени, когда была объединена в союз с Литвой, а двойная монархия Ягеллонов простиралась до Киева. В период между 1772 и 1795 г.г. Польшу трижды делили между собой Пруссия, Австрия и Россия, и она полностью исчезла с карты земли. После воссоздания польского государства в конце Первой мировой войны главной своей целью польское руководство считало высвобождение из-под развалин царской империи независимой Украины. Попытка не удалась, и в 1939 г. Польша в четвертый раз за свою историю была поделена между Германией и Россией.
И поныне травмы, пережитые Польшей в связи с неоднократным разделом, доминируют в ее самовосприятии и восприятии ею своих соседей. Перспектива обретения крупного и близкого восточного партнера внутри ЕС обещает поддержку перед лицом Германии, которая в глазах поляков представляет временами просто демоническую угрозу. В то же время Украина так же, как Белоруссия и Прибалтика, представляется неким заслоном от России.
Подчеркивание принадлежности Украины к Европе соответствует геополитическим интересам обеих стран, равно как и эмоциональное расположение друг к другу их ведущих политиков. Планировать хорошо, но строить дорого, а строительство только начинается. Кроме того, в отношениях между двумя нациями существовали и болезненные конфликты, отбросить обломки которых обеим сторонам пока не удается. Так уже многие годы не прекращается имеющий символическое значение спор о могилах польских партизан, убитых после Первой мировой войны во время боев за Лемберг (Львов), на который претендовали обе стороны. Во время Второй мировой войны во время столкновений между польскими и украинскими партизанами на территории сегодняшней Западной Украины были убиты десятки тысяч мирных жителей, в основном поляков. И не позднее того момента, когда Украина станет конкурентом Польши в получении европейских денег, польское воодушевление по поводу европейской Украины подвергнется новым испытаниям. Тогда станет ясно, насколько велика готовность делиться и давать и выходит ли она за пределы гравюры и книги.
