Грэхем Аллисон, директор Бельферского Центра политологии и международных отношений при Гарвардском университете, является автором книги "Nuclear Terrorism: The Ultimate Preventable Catastrophe" (Ядерный терроризм. В конечном счете, катастрофу можно предотвратить)
2 марта 2005 года. Нужно поаплодировать президенту Бушу (Bush) и его новой команде по национальной безопасности за тот прогресс, который был достигнут на саммите с российским президентом Владимиром Путиным.
В то время как большинство отчетов в средствах массовой информации (СМИ) фокусируется на трудном противостоянии из-за отката России от демократии, самым важным вопросом, который обсуждался на встрече в Братиславе, было обеспечение безопасности российского ядерного оружия и материалов, которые могут быть украдены, проданы Усаме бен Ладену (Osama bin Laden) и использованы для уничтожения американских городов.
Для того чтобы это предотвратить, два лидера впервые приняли на себя персональную ответственность за борьбу с этой угрозой и за то, чтобы их правительства в ускоренном порядке занялись повышением защищенности и уровня безопасности хранения ядерных материалов в своих странах. Внеся изменения в прежний график, они установили год 2008-й в качестве контрольного срока, к которому эта угроза должна быть существенно снижена.
Они обязали свои правительства разработать новые процедуры действий в чрезвычайных обстоятельствах, при обнаружении пропажи материалов для изготовления ядерной или "грязной" бомбы. Они обещали, что все переданные развивающимся странам американские и российские исследовательские реакторы, работающие на высокообогащенном уране, будут переоборудованы для работы на низкообогащенном уране, из которого невозможно изготовить атомный боеприпас. Они также создали "Высокопоставленную межведомственную рабочую группу" (Senior Interagency Group) под председательством министра энергетики США Сэмюэла Бодмана (Samuel W. Bodman) и главы Федерального агентства РФ по атомной энергии Александра Румянцева, чтобы контролировать эту деятельность и регулярно докладывать им о ней (первый доклад ожидается к 1 июля с.г.).
Что касается их личной беседы, помощники сказали только, что она была "откровенной".
Остается надеяться, что откровенность включала максимальные усилия г-на Буша дать г-ну Путину почувствовать, что это угрожает самому существованию России. Если чеченские террористы, которые в прошлом году убили в Беслане 172 школьников и десятки других людей, добудут из российского арсенала атомный боеприпас, их первой целью станет не Нью-Йорк или Вашингтон, но Москва. А потому г-н Путин должен рассматривать защиту от воровства всех ядерных боеприпасов и материалов не как одолжение г-ну Бушу, но скорее как важное исполнение своих обязанностей по защите жизненных интересов своей страны.
В первом из серии дебатов президентской избирательной кампании ведущий задал двум кандидатам вопрос: "Какова самая серьезная единичная угроза национальной безопасности Америки?" Оба ответили: ядерный терроризм.
Во время избирательной кампании сенатор Джон Керри (John Kerry) устраивал конкуренту кровопускание, периодически указывая на большой разрыв между словами г-на Буша о ядерной безопасности и поступками его администрации. В частности, как указывал г-н Керри, за 2 года после 11 сентября 2001 года в России была повышена защищенность и безопасность хранения меньшего количества ядерных боеприпасов, чем за 2 года до этого нападения.
Он указывал, что при решении проблем Ирана и Северной Кореи, двух ближайших кандидатов на обладание ядерным оружием, зацикленность администрации Буша на Ираке позволила более опасным членам "оси зла" беспрепятственно удовлетворять свои амбиции.
За этот промежуток времени Иран довел свои ядерные программы до такой точки, что теперь остаются месяцы, а не годы до строительства заводов по обогащению урана, которые обеспечат инфраструктуру, необходимую для изготовления его атомной бомбы. А Северная Корея с января 2003 года вышла из Договора о нераспространении ядерного оружия, прогнала прочь инспекторов Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), проводивших мониторинг ее деятельности в ядерной области, и переработала тепловыделяющие элементы (ТВЭЛы), получив из них достаточно оружейного плутония для изготовления шести дополнительных ядерных боеприпасов.
На саммите г-н Буш подтвердил, что г-н Путин обещал не предоставлять Ирану топливо для его атомного реактора в Бушере без гарантий, что отработанные ТВЭЛы (вместе с находящимся внутри плутонием) будут возвращены в Россию. Тремя днями позже Москва подписала с Тегераном окончательный договор, заявив, что такие гарантии были ею получены, но не раскрыв всех деталей поставки топлива, которые объявлены "конфиденциальной информацией". Пока г-н Путин пытается балансировать между защитой коммерческих интересов России и успокоением озабоченности мировой общественности, самые последние действия Москвы сыграют свою роль, когда Буш будет изучать условия для возможной денюклеаризации Ирана. Его советник по национальной безопасности Стивен Хадли (Stephen J. Hadley) дает понять, что теперь главное место в повестке Буша займет вопрос о том, "как сочетать морковки и палки, и откуда нужно взять морковки, а также какими они должны быть".
Что касается Северной Кореи, г-н Буш и г-н Путин договорились, что нельзя позволить ей стать ядерным государством, однако представляется, что ни у кого из них нет стратегии, которая могла бы это предотвратить. Их частная беседа, должно быть, была более реалистичной, чем каждый из них был в своих публичных высказываниях; г-н Буш неоднократно заявлял, что ядерная Северная Корея является "недопустимой", однако администрация Буша отказалась уточнить, что это означает.
Встреча в Братиславе позволила достичь важного прогресса в деле борьбы с ядерным терроризмом. Однако для того чтобы закрыть разрыв между произнесенными на этом саммите словами и сотнями конкретных действий, необходимых для того, чтобы защитить граждан обеих стран от ядерной бомбы террористов, потребуются каждодневное внимание и усердная работа обоих президентов.
