Неожиданный арест Михаила Ходорковского полтора года назад превращается в современный российский аналог дела Дрейфуса - скандал, который на короткое время высвечивает и обостряет обычно полускрытую борьбу за власть и принципы. Бессрочное содержание Ходорковского, в прошлом самого богатого человека России, под стражей и фактически безвозмездная ренационализация основного актива его нефтяной компании 'ЮКОС', которая на пике своего развития в середине 2003 года стоила почти 40 млрд. долларов, - ознаменовали рост влияния бывших сотрудников тайной полиции или 'силовиков', которых президент Путин назначил на различные должности в правительстве.
Они полагают, что восстановление государственного контроля над огромными природными ресурсами страны для создания более сильного централизованного государства - достаточно серьезная цель, оправдывающая уничтожение самой эффективной частной нефтяной компании России и нанесение ущерба репутации страны в глазах западных инвесторов. В сознании силовиков нефть заменила военную мощь, а самый сильный инструмент российской внешней политики, 'супер-Газпром', создающийся нефтегазовый холдинг, стал, по сути, новой Красной армией.
Даже самый реакционный силовик не хочет возвращения автаркической экономической политики советских времен. Их цель ограничивается контролем над секторами, которые британские лейбористы когда-то называли 'командными высотами экономики'. Но глава Минприроды Юрий Трутнев уже дал понять, что это включает не только нефтяную отрасль и ее инфраструктуру, но также и другие полезные ископаемые и природные ресурсы. Вскоре после его заявления, сделанного в феврале, французская компания Total объявила о пересмотре своих планов инвестиций в нефтяной сектор, а одна из крупнейших горнодобывающих компаний мира, BHP Billiton, назвала Россию 'недостаточно развитым' местом для безопасных капиталовложений.
Природные ресурсы остаются фундаментом российской экономики. Риск состоит в том, что препятствуя крупным иностранным инвестициям в энергетику и полезные ископаемые, правительство не только сократит потенциал роста и эффективность нефтяной, газовой и добывающей промышленности, но и помешает капиталовложениям в другие сектора (банковские услуги для физических лиц, недвижимость и потребительские товары), которые необходимы для диверсификации экономики и создания новых рабочих мест.
Некоторые кремлевские чиновники пытались убедить западных бизнесменов, что 'ЮКОС' - отдельный случай. Но его дело как минимум показало западным нефтяным и добывающим компаниям, что они не могут приобретать контрольные пакеты акций в российских предприятиях или даже создавать такие совместные предприятия, как ТНК-ВР, образованное ВР и 'Тюменской нефтяной компанией' на равных началах, в которое ВР два года назад вложила более 7 млрд. долларов. Однако если западные компании не довольны возможностью приобретать бесправные миноритарные пакеты (как ConocoPhillips, недавно заплатившая 1,98 млрд. долларов за 7,6% акций 'ЛУКойла'), так тому и быть, говорят силовики. Государственные нефтяные компании Индии, Китая и других стран уже выстраиваются в очередь за российской нефтью, пытаясь снизить зависимость от Ближнего Востока, а потому будут инвестировать на российских условиях.
В доказательство этого Китайская национальная нефтяная компания недавно согласилась выплатить аванс в размере 6 млрд. долларов за поставки 48 млн. тонн нефти в течение ближайших пяти лет, а в феврале индийский министр энергетики провел в Москве переговоры о приобретении миноритарных пакетов акций в российских нефтяных компаниях.
Дальнейшее развитие ситуации зависит от способности силовиков отказаться от соперничества и проводить свою политику, несмотря на растущее беспокойство Запада и, что еще более важно, усиливающиеся признаки недовольства в стране.
Владимир Путин никогда не скрывал своих намерений создать модифицированную версию авторитарного централизованного российского государства, в котором россияне жили шесть веков, причем большинство жило плохо. Не скрывал он и свое безупречно советское происхождение - его дед был доверенным поваром Ленина и Сталина, а сам он - верным, хотя и не высокопоставленным сотрудником КГБ и членом партии.
После краха Советского Союза и Коммунистической партии Путин не пытался их защищать. Он просто снял форму и убрал партбилет в стол. Он признает, что советская система не работала, но все равно считает ее падение трагедией. Возможно, он ближе мыслям и чувствам обычных людей, чем любой другой российский лидер за всю историю. Он затронул чувствительную струну, отказавшись осудить советское прошлое, ужасы и триумфы которого пережили четыре поколения.
Он совместил частичное возвращение советской эпохи с избирательным возрождением более старых символов царского времени. Он восстановил берущий за душу гимн СССР, хоть и с другими словами, и вернул российской армии красный флаг, хотя и без серпа с молотом. Но на важных церковных службах он стоит возле патриарха, восстанавливая былые связи между государством и православной церковью. И он возродил царскую систему назначения генерал-губернаторов провинций.
Стратегия Путина по восстановлению России, возрождению ее национальной гордости и прекращению хаоса переходного периода оказалась популярной и успешной и в 2004 обеспечила ему переизбрание большинством голосов. Его первый срок положил конец тяжелым годам нищеты и унижения для миллионов человек. Рядовые россияне оказались сбитыми с толку после исчезновения былой уверенности, когда советское государство всеобщего благоденствия израсходовало все свои средства, а многочисленные военные заводы закрылись. Несколько олигархов сколотили невероятные состояния, появился новый средний класс, но миллионы умерли от алкоголя и отчаяния или скатились в унизительную нищету.
Самой низкой точкой развития стала середина августа 1998 года, когда лопнул постсоветский пузырь: правительство было вынуждено объявить дефолт по миллиардному внешнему долгу, банки закрылись, а рубль за несколько недель потерял 70% своей стоимости. Но ночь особенно темна перед рассветом, и насколько бы болезненной ни была девальвация, она оказалась благословением. Импорт моментально стал недоступным, и в результате бизнес начал вкладывать деньги в отечественное производство любых товаров, от минеральной воды и соков до офисной мебели и холодильников. Советские автомобильные заводы воспрянули духом, поскольку потребители начали скупать дешевые 'Фиаты-Лады', осовремененные 'Волги' и КАМАЗы.
С падением реальных зарплат сократились и затраты на производство, включая расходы на добычу руды и углеводородов. Как раз в этот момент мировые цены на энергоносители, подстегиваемые быстрым экономическим ростом в Китае и Индии, начали свое неуклонное восхождение, которое изменило перспективы и налоговые поступления от нефтяных компаний по всему миру. Самую невероятную прибыль получила Россия, где имелись значительные свободные мощности для наращивания добычи.
Сочетание низких расходов и растущих экспортных цен стимулировало стремительную реструктуризацию и массивные инвестиции 'ЮКОСа' и других частных компаний, которые получили контроль над потенциально самыми прибыльными нефтяными месторождениями России во время спорной приватизации по схеме 'займы в обмен на акции' в 1995-1996 годах и на последующих аукционах. Такие компании, как 'ЮКОС', 'ЛУКойл', 'Сибнефть' и 'Сургутнефтегаз', наняли западных подрядчиков, которые использовали западные технологии и методы управления для сокращения излишних трат и загрязнения природы. После десяти лет спада объемы добычи начали расти.
От высоких мировых цен выиграла не только нефть. Цена на газ, привязанная к нефти, тоже поднялась, а за ней и цены на другое сырье и полуфабрикаты, включая сталь, титан, никель, золото и платину. Будучи мировым поставщиком этих металлов, Россия больше всех выиграла от невероятного сдвига в торговле за последние семь лет.
Владимиру Путину повезло стать президентом в марте 2000 года, как раз тогда, когда российская экономика начала свое впечатляющее восстановление. Благодаря его типично русской внешности, мужественному имиджу и внутренней политике, соответствующей ценностям какого-нибудь Ивана Ивановича, т.е. любого человека с улицы, популярность Путина стремительно возросла. Впервые за много лет бюджетникам и пенсионерам выплатили долги по зарплатам. Это стало разительным контрастом с эпохой Ельцина, когда обанкротившееся государство не могло платить деньги работникам, а 'новые русские' разъезжали на лимузинах и кутили в ресторанах и ночных клубах.
Во время своего первого срока Путин был осторожен. Как недавно объяснил в Лондоне Егор Гайдар, бывший премьер-министр и главный экономический гуру начала переходного периода, частично это происходило потому, что российские политики отчаянно боялись совершить еще какие-то ошибки после фиаско 1998. В это время власть Кремля была ограничена несколькими факторами. Путин должен был находить общий язык с влиятельными выборными региональными губернаторами и мэрами больших городов. Дума была жива, а политические дебаты довольно открытыми, несмотря на раболепное освещение событий в телевизионных новостях. Иностранные кредиторы и международные финансовые институты, такие, как МВФ и ЕБРР, внимательно следили за экономической политикой. Теперь они этого не делают, поскольку Россия накопила немало валютных резервов и погасила задолженность перед МВФ. Остальные части системы сдержек и противовесов тоже оказались ослабленными.
В ретроспективе понимаешь, что арест Ходорковского ознаменовал конец первой, в основном позитивной, фазы путинского режима и началом нового этапа, когда в российскую политику вернулся страх. Значимость перемен подчеркнула уход в отставку Александра Волошина в знак протеста против ареста Ходорковского и агрессивной националистической политики.
Волошин был ловким стратегом, возглавлявшим кремлевскую администрацию, которая сменила коммунистическое Политбюро в качестве верховного руководящего и координирующего органа. После ухода Волошина Путин воспользовался представившейся возможностью и заменил еще нескольких компетентных и опытных фигур ельцинской эпохи людьми, которые были преданны ему лично. В основном это были уроженцы его родного Санкт-Петербурга и бывшие сотрудники КГБ, у которых не было большого опыта работы в бизнесе или за пределами России.
Одним из ельцинских 'пережитков' наряду с Волошиным был Михаил Касьянов, прекрасно владеющий английским переговорщик по внешнему долгу, который в то время, когда Путин стал президентом, занимал пост премьер-министра. При Касьянове были проведены важные налоговые и другие реформы, а возросшие налоговые поступления и валютные доходы разумно направлялись на погашение внешнего долга и создание запасов. Органу, контролирующему деятельность фондового рынка, были даны большие полномочия для борьбы с инсайдерской торговлей, судьи стали получать лучшую подготовку и более высокую зарплату для борьбы с коррупцией, а корпоративное управление совершенствовалось по примеру крупных компаний вроде 'ЮКОСа'.
Черчилль как-то назвал политику Кремля дракой бульдогов под ковром. В таком случае Дмитрий Медведев, питерский соратник Путина, оказался победителем и занял место Волошина. А в феврале 2004 года, за три недели до президентских выборов, Касьянова на посту премьера сменил бесцветный аппаратчик Михаил Фрадков.
Сага о 'ЮКОСе' показала ограниченность опыта и провинциальность взглядов путинских назначенцев. В резком выступлении, обнажившем глубокие разногласия в политической элите, Андрей Илларионов, который был главным экономическим советником Путина до того, как столкнулся с дворцовыми интригами Кремля, выразил презрение, которые профессионалы, реформаторы и демократы испытывают по отношению к силовикам. К власти вернулись большевики, возмутился Илларионов в конце прошлого года. Они подрывают уверенность в правлении закона и защите прав собственности и возвращают Россию в третий мир, заявил он. Он осудил 'чудовищный непрофессионализм' тех, кто разрушил 'ЮКОС' и пытался заменить эффективные частные нефтяные компании гигантской государственной нефтегазовой корпорацией.
Но дело было не в недостатке опыта, а в политических соображениях. С точки зрения Путина, олигархи были воплощением 'неудобного' плюрализма, а финансовая независимость превращала их в потенциальную угрозу для Кремля.
Несомненно, приватизация в первые годы после распада СССР осуществлялась крайне непрозрачными, а то и насильственными методами, а 'ЮКОС', как и большинство других российских компаний, использовал любые уловки, чтобы свести к минимуму налоговые платежи, в том числе подкупая депутатов Думы и судей, чтобы повлиять на принимаемые законы и судебные решения.
Никто и никогда не утверждал, что Ходорковский - ангел, в том числе и сам Ходорковский. Но нет и никаких доказательств, что он чем-то хуже других олигархов, обогатившихся за счет распродажи государственных активов. Процесс приватизации отличался беспрецедентными масштабами, проходил с невиданной скоростью, в обстановке политического и правового хаоса. Он по определению был небезупречен.
Ходорковский стал третьим олигархом, которого 'раздавил' Владимир Путин (после Владимира Гусинского и Бориса Березовского). Его преступление состояло в том, что он критиковал Путина в глаза, да еще в прямом эфире по общенациональному телевидению, и оказывал финансовую помощь политическим группировкам и партиям. Более того, он даже поговаривал о том, что сам займется политикой.
Ходорковский попал за решетку не потому, что был богат, даже не из-за способа, которым он нажил состояние - хотя его богатство несомненно у многих вызывало зависть - а из-за того, что в открытую заявил о намерении воспользоваться влиянием и независимостью, которые давали ему деньги. К середине 2003 г. его состояние должно было еще увеличиться в результате намеченного слияния 'ЮКОСа' с 'Сибнефтью' - нефтяной компанией, ранее принадлежавшей Березовскому, а затем перешедшей к Роману Абрамовичу.
По завершении слияния Ходорковский намеревался продать миноритарный пакет акций новой компании одной из крупных нефтяных корпораций США. К моменту ареста он уже вел переговоры с 'ExxonMobil' и 'ShevronTexaco'. Перспектива иметь дело с независимым богачом Ходорковским - к тому же пользующимся поддержкой влиятельных миноритарных акционеров в Хьюстоне и политических лоббистов в Вашингтоне - встревожила Путина и силовиков.
Такой человек мог предложить россиянам альтернативу путинскому 'сильному государству', ведь его 'управляемая демократия' по форме соблюдает, а по сути во многом нарушает принципы представительного строя - разделение властей, свободу печати и верховенство закона. Это не означает, что Путин - тиран 'сталинского типа'. Государство действительно нуждалось в укреплении после полуанархического ельцинского периода, и повседневная жизнь большинства россиян при Путине действительно улучшилась.
Однако арест Ходорковского, и тот факт, что акционеры 'ЮКОСа' лишились своих активов - по обвинению в налоговых нарушениях - в результате кампании, организованной кремлевской верхушкой, стали сигналом для всего российского общества. Хуже всего то, что этот сигнал вдохновил бюрократию, готовую последовать примеру Кремля в собственных интересах.
В 'деле 'ЮКОСа'' государство не только нарушило права собственности акционеров, но и действовало вопреки процедурам, закрепленным в международных соглашениях, подписанных самим же российским правительством. Эти действия вызывают сомнения в том, что Россия заслуживает членства в 'большой восьмерке' и могут даже поставить под угрозу ее заявленную цель - вступление во Всемирную торговую организацию. Хотя на недавнем саммите в Братиславе президент Буш 'уравновесил' недвусмысленную критику путинской России за 'дефицит демократии' заявлением о поддержке ее вступления в ВТО, США рассматривают это вступление как способ связать непредсказуемую страну 'паутиной' международных соглашений.
Одним из самых тревожных элементов всей истории с 'ЮКОСом' является тот факт, что она сопровождалась потоком лжи из уст высокопоставленных чиновников, в том числе самого Путина, полтора года твердившего, что власть не собирается банкротить компанию. Когда же - в ходе визита в Германию - Путин наконец прокомментировал развязку 'дела 'ЮКОСа'', он попросту надменно заявил, что происходящее соответствует российскому законодательству, и вообще является внутренним делом страны. Именно так, пробормотал гостеприимный хозяин - германский канцлер Герхард Шредер, только что продавший Путину 60 новеньких скоростных железнодорожных составов для обслуживания маршрута 'Москва-Санкт-Петербург'.
Кремлевский план создания 'супер-Газпрома', включающего нефтяные активы 'ЮКОСа', занимает центральное место в стратегии завоевания 'командных высот' в экономике. Его авторы, несомненно, тщательно изучили опыт других нефтедобывающих стран - Саудовской Аравии, Малайзии и даже Казахстана - где государство сохранило за собой собственность на сырьевые ресурсы и навязывало иностранным нефтяным компаниям все менее выгодные условия. Кремлевский план создания гигантской, забюрократизированной государственной нефтегазовой корпорации разительно отличается от концепции Ходорковского, намеревавшегося превратить 'ЮКОС' в прозрачную, 'публичную' нефтяную компанию мирового уровня, работающую на прибыль и способную наладить тесные связи с международными нефтяными гигантами.
Первоначальный план Кремля по созданию мощной государственной нефтегазовой корпорации предусматривал слияние 'Газпрома' - крупнейшей газодобывающей компании мира - с 'Роснефтью' - относительно небольшой государственной нефтяной фирмой. В результате обмена акциями между двумя корпорациями доля государства в 'Газпроме' должна возрасти с 38% до контрольного пакета в 50% плюс одну акцию [так в тексте. На самом деле - 51% акций - прим. перев.]. После этого Путин обещал отменить ограничения на покупку иностранцами акций 'Газпрома'.
Однако выполнение этого плана осложнилось из-за конфискации государством 'Юганскнефтегаза' ('Юганска') - основного филиала 'ЮКОСа', добывающего более миллиона баррелей нефти в день. (В декабре 2004 г. 'Роснефть' приобрела фирму 'Байкалфинансгруп', которая ранее купила 'Юганск', выставленный на принудительные торги). Алексей Миллер, которого Путин четыре года назад поставил во главе 'Газпрома', чтобы покончить с коррупцией и неэффективностью в руководстве концерна, намеревался на основе 'Юганска' и 'Роснефти' создать филиал 'Газпрома' - 'Газпромнефть'. Однако этот план совался, так как в декабре 'ЮКОС' подал в суд Хьюстона (штат Техас) иск о банкротстве, и пригрозил судебным преследованием любому, кто, по выражению адвокатов компании, попытается воспользоваться 'крадеными активами'.
Иск вызвал панику в Кремле, которая, впрочем, поутихла в конце февраля, когда хьюстонский суд постановил, что решение по делу должны принимать российское правительство и российские суды. Однако эйфория оказалась недолгой: решение хьюстонского суда спровоцировало открытую борьбу между 'Газпромом' и 'Роснефтью' за раздел юкосовских трофеев: 'Газпром' хотел наложить лапу на активы 'ЮКОСа', а 'Роснефть' - сохранить их за собой. Через несколько дней после отказа суда рассматривать иск 'ЮКОСа' Миллер по телевидению объявил о слиянии 'Газпрома' с 'Роснефтью'. Однако на следующий день высокопоставленные представители 'Роснефти' отрицали факт завершения сделки и недвусмысленно заявили о намерении 'Роснефти' сохранить контроль над своими активами - в результате приобретения 'Юганска' фирма стала третьей по величине нефтяной компанией России.
Таким образом 'дерущиеся бульдоги' вырвались из-под кремлевского ковра на всеобщее обозрение, поставив в неловкое положение Путина - ведь стало ясно, что он не в состоянии пресечь борьбу за власть между двумя конкурирующими группами силовиков: одну из них возглавляет глава президентской администрации Дмитрий Медведев (он же - председатель правления 'Газпрома'), а другую - его заместитель Игорь Сечин, занимающий аналогичный пост в 'Роснефти'.
Чтобы контролировать 'ЮКОС' или извлечь выгоды из его эффективной работы, Кремлю совершенно незачем было ренационализировать компанию. Благодаря частным корпорациям добыча нефти в России, после десятилетнего падения, с 1999 г. возросла на 50%. Кроме того, за счет сырьевых пошлин в казну поступает 90% выручки от экспорта нефти, превышающей 25 долларов за баррель. 'ЮКОС' несомненно работал гораздо эффективнее 'Газпрома', который, несмотря на замену Путиным многих управленцев, занимавших руководящие должности еще с советских времен, превратился в символ коррупции, внутрикорпоративных сделок и некачественного менеджмента.
Прогнозы о замедлении темпов роста добычи нефти в стране ставят под сомнения расчеты ЕС и, в меньшей степени, правительства США, на то, что топливно-энергетический сектор России в будущем будет быстро и гарантированно наращивать производство нефти и газа. Для Британии это плохая новость: ведь она намеревается частично компенсировать падение нефте- и газодобычи в Северном море за счет российских поставок. ЕС уже попал в серьезную зависимость от российских энергоносителей, и планирует прокладку новых трубопроводов, в результате которой эта зависимость только усилится. Вероятно, целесообразнее было бы развивать другие энергетические проекты, в том числе по прокладке газопровода 'Набукко' из прикаспийского региона через Турцию и Болгарию, или нефтепровода Бургас-Флоры. Оба проекта основаны на результатах расширения ЕС за счет балканских стран и создают новые маршруты для транспортировки российской и каспийской нефти в обход территории России.
До ареста Ходорковский заявлял, что хочет помочь строительству в России современного государства, где будут лучше соблюдаться права частной собственности, законность, свобода печати, и где возникнет динамичное гражданское общество. На практике, целью государственного строительства 'по Ходорковскому' отчасти являлось создание в России безопасных условий для олигархов. Однако предлагаемое им направление развития России выглядит куда более многообещающим по сравнению с тем, в котором она двигалась последние полтора года.
Российское 'дело Дрейфуса' еще не завершилось, и пока неясно, насколько глубоким и устойчивым будет нанесенный им ущерб. В экономическом плане кое-что указывает на то, что законность в коммерческой сфере на местном уровне - подальше от 'командных высот' - начинает укрепляться, а не слабеть. По крайней мере так было до того, как 'дело 'ЮКОСа'' отравило атмосферу в стране. Но даже и после него состоялось несколько крупных международных сделок - это позволяет предположить, что сырьевой сектор действительно представляет собой 'особый случай'. В начале этого года 'Система' - ведущая российская телекоммуникационная компания - продала на Лондонской бирже акции на сумму в 1,6 миллиарда долларов. Это была самая масштабная открытая подписка на акции в Лондоне за последние три года. Несмотря на горький опыт с 'ЮКОСом', она прошла успешно, потому что 'Система' представила внятные и прозрачные отчетные документы и доказала свою приверженность мировым стандартам корпоративного управления. В недавнем интервью 'Herald Tribune' президент Европейского банка реконструкции и развития Жан Лемьер (Jean Lemierre) отметил: ''Дело 'ЮКОСа'' не отпугнуло инвесторов от вложений в Россию, но заставило их в полной мере осознать связанные с этим риски'.
В политическом плане ситуация также может измениться. В последние месяцы появляется все больше признаков, что 'ползучий авторитаризм' Кремля вновь пробудил в стране дух сопротивления. Недовольство вызывает грубый 'наезд' на 'ЮКОС', неумелое проведение реформы соцобеспечения, кровавая бойня в бесланской школе, подавление гражданских и политических свобод, лживость электронных СМИ и унизительный финал попытки вмешаться в ход президентских выборов на Украине. Поскольку Путин и его друзья сосредоточили в своих руках столько власти, их же теперь и винят чуть ли не во всем, что в стране происходит не так. Проявления кремлевской междоусобицы из-за контроля над 'Юганском' показывают, что развитие политического процесса в России будет не столь однозначным, как это представлялось еще три месяца назад.
Оппозиционные политики и другие критики власти вновь поднимают голову. Михаила Касьянова уже называют возможным кандидатом от оппозиции на президентских выборах 2008 г. Да и в гражданском обществе наметилось оживление. Россия - не Украина, но сегодня, через 13 лет после крушения СССР, 'инертной массой' ее граждан не назовешь. Россияне больше узнали о внешнем мире; в стране нарождается средний класс. 'Дело 'ЮКОСа'' в сочетании с событиями на Украине может стать тем импульсом, что позволит преодолеть воцарившуюся в стране атмосферу страха и возродить открытые дебаты о будущем российского общества и экономики. Впереди лежит тернистый, непредсказуемый путь.
