Этот дипломат стал архитектором американской политики в годы Холодной войны. В 1946 г. его телеграмма положила начало курсу на 'сдерживание' СССР. Позднее он выступал за ограничение вооружений
Умер Джордж Ф. Кеннан (George F. Kennan) - авторитетнейший специалист по Советскому Союзу, в разгар Холодной войны превратившийся в страстного поборника ограничения и ликвидации ядерных вооружений. Ему исполнился 101 год.
Кеннан - историк и дипломат, получивший наибольшую известность как автор концепции 'сдерживания', на целых 40 лет ставшей краеугольным камнем политики США в отношении СССР - скончался в своем доме в Принстоне (штат Нью-Джерси).
Он обладал незаурядным литературным даром, написал 26 книг и множество статей. В 1956 г. он получил Пулитцеровскую премию по разделу 'история' и Национальную литературную премию (National Book Award) за книгу 'Россия выходит из войны' ('Russia Leaves the War'), а в 1967 г. - вторую Пулитцеровскую премию за 'Мемуары: 1925-1950' ('Memoirs: 1925-1950').
Кроме того, Кеннан был выдающимся ученым, почетным профессором Института фундаментальных исследований (Institute for Advanced Studies) Принстонского университета. Он сотрудничал с институтом с 1950 г., большую часть этого времени занимая должность профессора в Школе исторических исследований. Даже в последние годы жизни Кеннан выглядел как типичный дипломат: высокий, стройный, прямой, с лысоватый, с небольшими усиками. Вид у него был слегка аскетичный, что, в сочетании с некоторой стеснительностью, часто производило впечатление надменности и даже властности.
Очень многие считали главной заслугой Кеннана его концепцию 'сдерживания', но у него самого тот факт, что он войдет в историю именно из-за этого, вызывал немалое раздражение и печаль.
Кеннан впервые привлек к себе внимание в качестве специалиста по СССР в связи с телеграммой из 8000 слов, которую он направил в Госдепартамент, будучи сотрудником американского посольства в Москве. Этот документ, подготовленный в феврале 1946 г., вошел в историю дипломатии под названием 'длинной телеграммы'.
Донесение было разбито на пять разделов - 'все было аккуратно разложено по полочкам, как в протестантской проповеди 18 века', заметил позднее Кеннан в своих мемуарах. Каждый из них был посвящен одной из главных черт мировоззрения советского руководства в первые послевоенные годы, их происхождению и влиянию на внешнюю политику СССР как на официальном, так и на неофициальном уровне. В заключительной части содержались предложения о том, какие выводы должна из этого сделать американская дипломатия.
Кеннан утверждал, что Советы отвергают идею соблюдения и нерушимости международных договоров. Иосиф Сталин и его дипломаты будут непременно пытаться обернуть все переговоры и соглашения себе на пользу, и вряд ли станут уважать ранее заключенные договоры, если сочтут их невыгодными для себя. Подобный внешнеполитический подход, по его мнению, был обусловлен не столько коммунистической идеологией, сколько историческими традициями российской политики в отношении Европы.
Автор 'длинной телеграммы' предупреждал об экспансионистских амбициях сталинского Кремля и отмечал: 'советская власть глуха к доводам разума, но весьма восприимчива к логике силы'. Не меньшую важность представлял и другой вывод - о том, что Кремль скорее всего пойдет на попятную, 'если на каком-то этапе столкнется с мощным сопротивлением'.
Для противодействия советскому экспансионизму, отмечал Кеннан, американская дипломатия должна занять активную позицию в международной политике, взяв на себя 'великодержавную' роль.
Позднее, объясняя причины появления телеграммы, Кеннан писал, что еще с военных лет его тревожили 'беспочвенные мечты' некоторых американцев 'о безоблачном и дружеском сотрудничестве с Москвой'. Его целью - и не только тогда, но и в более ранних и поздних донесениях - было развеять 'наивный оптимизм' некоторых кругов в Вашингтоне, полагавших, что американо-советский союз, сложившийся в годы второй мировой войны, станет гарантией мира и в послевоенную эпоху.
Донесение Кеннана появилось в самый подходящий момент: Вашингтон и Западная Европа уже были готовы воспринять идею о советской угрозе. Примерно в те же дни, когда кеннановская телеграмма расшифровывалась в Вашингтоне, Уинстон Черчилль произнес свою знаменитую речь [в Фултоне - прим. перев.], заявив, что Советский Союз опускает над Восточной Европой 'железный занавес'.
Была организована утечка содержания 'длинной телеграммы' в прессу, в результате чего она удостоилась пристального внимания широкой общественности. Новаторские внешнеполитические идеи Кеннана немедленно оказали свое воздействие. Его отозвали из Москвы в США и назначили на весьма значимую должность эксперта по Холодной войне в Национальном военном колледже (National War College). После этого он стал начальником управления внешнеполитического планирования Госдепартамента США.
Находясь в этой должности, он еще больше укрепил свою репутацию признанного специалиста по СССР, опубликовав в июле 1947 г. в журнале 'Foreign Affairs' статью под названием 'Истоки поведения СССР' ('The Sources of Soviet Conduct'). В ней Кеннан изложил свою идею 'политики сдерживания'. Однако, будучи шефом планового управления Госдепартамента, он не желал подписываться собственным именем, и предпочел выступить под псевдонимом 'Х'.
Цель этой политики, писал Кеннан - сохранить мир и стабильность во всем мире, оказывая русским 'последовательное противодействие любом месте, где появятся признаки их происков'.
В плане влияния на послевоенную внешнюю политику США статья произвела эффект, о котором он не мог и мечтать. 'Сдерживание' вскоре превратилось в одно из основополагающих направлений американского внешнеполитического курса. Имя автора статьи вскоре стало известно, и репутация Кеннана как дипломатического стратега взлетела до небес. Через тридцать лет Генри Киссинджер (Henry Kissinger) заметит: 'Кеннан - один из немногих дипломатов в нашей истории, который заслуживает называться автором дипломатической доктрины своей эпохи'.
Однако практическое воплощение концепции 'сдерживания' очень скоро начало вызывать у Кеннана тревогу. Он считал, что она осуществляется нереалистично: слишком большой упор делается на сдерживание военными средствами, в ущерб политическим механизмам, и, кроме того, масштабы сдерживания ничем не ограничиваются, охватывая все регионы мира. 'Абсолюному сдерживанию' Кеннан предпочитал более избирательный подход, связанный с определением зон, наиболее важных с точки зрения интересов США - например, Британии, Японии и Рейнской области в тогдашней Западной Германии.
Кроме того, Кеннан считал - и высказал это мнение в некоторых положениях 'длинной телеграммы', а также более поздних статьях, книгах и лекциях - что советские лидеры стремятся избежать войны не меньше, чем их западные коллеги. Кеннан отмечал, что марксистская 'теология' не предусматривает непременного развязывания войн против капиталистических стран, и что мощь Запада служит достаточным сдерживающим фактором, чтобы избежать военных конфликтов.
'Западные алармисты, которые пытаются убедить нас в серьезной вероятности неожиданного нападения [СССР - прим. перев.] на Западную Европу в случае, если мы не увеличим во много раз наш потенциал сдерживания, живут в мире собственных иллюзий, а советское руководство в их утверждениях предстает совсем не таким, каким большинство из нас его знает', - писал он.
Подобные слова не могли не вызвать враждебной реакции. Критики - а их было немало - упрекали Кеннана в наивном представлении о намерениях СССР.
'Кеннан - 'импрессионист', поэт, человек не от мира сего', - утверждал Юджин В. Ростоу (Eugene V. Rostow), заместитель госсекретаря в администрации Джонсона.
Другой критик, Эдвард Н. Литвак (Edward N. Littwak), старший научный сотрудник вашингтонского Центра стратегических и международных исследований (Center for Strategic and International Studies), говорит, что покойный госсекретарь Дин Ачесон (Dean Acheson) 'восхищался интеллектом Кеннана но не доверял его оценкам'.
Сам Ачесон - во времена администрации Трумэна Кеннан был его главным советником - в 1958 г. заметил: 'На мой взгляд, Кеннан никогда не мог понять реалии силовых взаимоотношений, воспринимая их скорее в мистическом духе'.
С другой стороны, у Кеннана был легион поклонников и даже 'адептов', полностью разделявших его внешнеполитические взгляды, особенно в области контроля над ядерными вооружениями. Кеннан утверждал, что военная политика, построенная на применении ядерного оружия, ошибочна по определению. Он рекомендовал Соединенным Штатам придерживаться принципа неприменения ядерного оружия первыми, и выступал против решений НАТО о размещении ядерных ракет в Западной Европе.
Среди его сторонников был покойный сенатор-демократ от Калифорнии Алан Крэнстон (Alan Cranston). 'Кеннан был первопроходцем, открывшим американцам глаза на выгоды и опасности переговоров с Советами, - утверждал он. - Его твердая приверженность фактам, а не страхам, реализму, а не реакции, внушала надежду тем, кто считал: при наличии мудрости и политической воли мы можем не допустить перерастания американо-советского соперничества в ядерную катастрофу'.
Впрочем, независимо от того, насколько верным было мнение Кеннана о намерениях советского руководства, среди его современников на Западе вряд можно отыскать человека, знавшего об СССР больше, чем он.
Джордж Фрост Кеннан родился в Милуоки 16 февраля 1904 г. Его отец, Коссут Кент Кеннан (Kossuth Kent Kennan), был юристом и специализировался на налоговых вопросах. Мать, Флоренс Джеймс-Кеннан (Florence James Kennan), умерла вскоре после рождения сына. Он закончил военную академию [в США - средняя школа для мальчиков военизированного типа - прим. перев.], и позднее описывал себя в детстве как 'паренька странноватого, но не чудака, не служившего объектом насмешек или неприязни сверстников, просто не полностью доступного поверхностному взгляду'.
Отрадой для него стали литература и история, особенно русская история. Интерес к этой стране в нем пробуждал дальний родственник, которого тоже звали Джордж Кеннан - специалист по царской России. Этот 'старший' Джордж Кеннан еще в 1891 г. опубликовал нашумевшую книгу 'Сибирь и ссылка' (Siberia and the Exile System'). Ее второе, сокращенное издание вышло в 1957 г., с предисловием Джорджа Кеннана 'младшего'.
В 1925 г. он закончил Принстонский университет, еще через год устроился на службу в Госдепартамент и поступил в только что созданную Дипломатическую школу (Foreign Service School). Кеннан стал одним из первых молодых дипломатов, получивших специальную подготовку в качестве эксперта по России еще до признания советского правительства Соединенными Штатами.
Он занимал различные должности в американских консульствах в независимых прибалтийских республиках - Латвии, Литве и Эстонии: тогда диппредставительства в этих странах использовались как 'посты наблюдения' за СССР. Кроме того, в Берлинском университете он прошел интенсивный курс русского языка.
В 1933 г., когда президент Франклин Д. Рузвельт признал Советский Союз, Кеннан, к тому времени свободно говоривший по-русски, был отправлен в Москву, чтобы помочь послу Уильяму К. Буллиту (William C. Bullit) наладить работу диппредставительства США в советской столице.
Однако после начала второй мировой войны в 1939 г. Кеннана направили в Берлин, где он через год занял пост первого секретаря посольства. В декабре 1941 г., после вступления США в войну, германские власти интернировали Кеннана вместе со 125 другими американцами.
В мемуарах Кеннана этот период описывается как трудное время - интернированные были полностью лишены связи с Вашингтоном. Однако через семь месяцев большинство задержанных американцев посадили на поезд и отправили в Лиссабон, где их обменяли на аналогичное число немцев.
Кеннан пишет, что Госдепартамент не слишком помогал своим освобожденным сотрудникам и даже отказался выплатить им жалованье за период интернирования, заявив, что они ведь в это время не работали.
В Москве Кеннан после первой поездки побывал еще трижды - в качестве второго секретаря в 1935-36 г., затем, начиная с 1944 г. - в качестве советника - посланника при после У. Аверелле Гарримане (W. Averell Harriman), и, наконец, в 1952 г. уже в качестве посла.
Однако меньше чем через год его объявили 'персона нон грата': Кеннан, по собственному признанию, проявил легкомыслие, сравнив жизнь в антиамериканской атмосфере сталинской Москвы с периодом германского плена во время войны.
Униженный тем, что его заставили покинуть страну, Кеннан вернулся в США, но всего через несколько месяцев Джон Фостер Даллес (John Foster Dulles), назначенный президентом Эйзенхауэром на пост госсекретаря, вынудил его подать в отставку с дипломатической службы. Позднее, в начале 1960х гг., Кеннан вернулся во внешнеполитическое ведомство: президент Кеннеди назначил его послом в Югославии. Но и в этой должности он пробыл недолго, и пережил немало осложнений, причем не от белградского правительства, а опять же от американских политиков, которые отвергли его идею предоставить Югославии статус наибольшего благоприятствования, даже несмотря на ее разногласия с Москвой.
Позднее Кеннан в полный голос выступал против войны во Вьетнаме, а в 98-летнем возрасте критиковал планы администрации Джорджа У. Буша по вторжению в Ирак. Война 'обладает собственной инерцией, и стоит ее начать, как она уводит вас в сторону от любых благоразумных намерений, - заметил он в интервью в сентябре 2002 г., за полгода до вторжения. - Если мы сегодня введем войска в Ирак, как предлагает президент, мы будем знать, с чего все началось. Но никто не может сказать, чем все это кончится'.
Уже много лет произведения Кеннана удостаиваются самых высоких оценок за яркость и эрудированность. 'Более полувека дипломатические донесения, политические и научные труды Джорджа Ф. Кеннана обогащают и оживляют общественные дискуссии в США и нашу интеллектуальную и научную жизнь, - писал в 1989 г. ныне покойный корреспондент 'Los Angeles Times' Дон Кук (Don Cook) в отделе книжных рецензий нашей газеты. - Трудно назвать другого американского писателя, который оказывал бы такое же стимулирующее воздействие на интеллектуальный процесс в течение столь долгого времени, чьи идеи по величайшим проблемам ядерного века привлекали бы столь пристальное внимание'.
В произведениях Кеннана проявляется и его скептическое отношение к современному американскому обществу. В эпилоге к одной из последних работ 'Наброски о моей жизни' ('Sketches of a Life'), он писал: 'Я с удивлением обнаруживаю, насколько мрачное впечатление производит моя родина. На мой взгляд, в эти последние годы 20 века положение в Соединенных Штатах по сути выглядят трагически - страна обладает гигантскими природными ресурсами, которые она быстро разбазаривает и истощает, и чрезвычайно талантливой и оригинальной научной и художественной интеллигенцией, которую преобладающие в стране политические силы плохо понимают и не уважают. Ее, как правило, заставляют замолчать или перекрикивают коммерческие СМИ. Возможно она навеки обречена, подобно русской интеллигенции 19 века, беспомощно наблюдать за тревожным направлением, которое приобретает развитие страны'.
В статье, опубликованной в 'New York Book Review' по случаю столетия Кеннана, Роналд Стил (Ronald Steel), профессор истории международных отношений Южно-Калифорнийского университета, сравнил Кеннана с английским историком 18 века Эдвардом Гиббоном (Edward Gibbon), автором знаменитого 'Упадка и разрушения Римской империи' (The Decline and Fall of the Roman Empire'). 'Возможно, самым выдающимся достижением и величайшей заслугой Кеннана является его сочувственно-желчное истолкование смысла американской истории, и нашего драматического, порой трагического конфликта с самими собой', - отмечал Стил.
Среди наград, полученных Кеннаном - Президентская медаль свободы (Presidential Medal of Freedom) [высшая гражданская награда США - прим. перев.], Премия мира имени Альберта Эйнштейна и Золотая медаль Американской академии и Института искусств и литературы за заслуги в изучении истории.
Ближайшими родственниками Джорджа Кеннана являются его вдова Аннелиз Соренсон-Кеннан (Annelise Sorenson Kennan), на которой он женился в 1931 г., и четверо детей - Грейс Кеннан-Варнеке (Grace Kennan Warnecke), Джоан Кеннан (Joan Kennan), Кристофер Джеймс Кеннан (Christopher James Kennan) и Венди Кеннан (Wendy Kennan), восемь внуков и двое правнуков.
В подготовке статьи участвовал корреспондент 'Los Angeles Times' Джон Эйверилл (John Averill)
Высказывания Джорджа Кеннана о Советском Союзе:
'Основным элементом любого политического курса США в отношении Советского Союза должно быть рассчитанное на долгую перспективу, терпеливое, но твердое и бдительное сдерживание экспансионистских тенденций России'.
'Давление СССР на демократические институты западного мира можно сдержать за счет умелого и неусыпного противодействия, но очарованием и уговорами его не устранишь'.
'Перед нами страна, стремящаяся за короткое время стать одной из великих промышленных держав мира, и это при том, что в ней до сих пор не существует автодорожной сети, заслуживающей этого названия, а железнодорожная сеть довольно примитивна. Кроме того, во многих областях экономики она не сумела внедрить в жизнь ничего сравнимого с общей культурой производства и профессионального самоуважения, характеризующих квалифицированного рабочего на Западе.
Трудно представить себе, что усталое и упавшее духом население, работающее в основном из страха и принуждения, способно за короткое время устранить эти недостатки'.
'Таким образом, если произойдет нечто, способное подорвать единство партии и ее эффективность в качестве политического инструмента, Советская Россия в одном мгновение может превратиться из одного из сильнейших в одно из слабейших и жалких национальных сообществ.
Таким образом, будущее советской власти, возможно выглядит отнюдь не таким гарантированным, как это кажется кремлевским лидерам из-за их чисто русской склонности к самообману'.
