22 марта 2005 года. Десять лет назад, когда отмечали 50-ю годовщину со дня окончания второй мировой войны, было много разговоров о том, что великая война, наконец-то, закончилась. Европа снова едина, Германия и Япония (не говоря уже об Италии) полностью возвратились в лоно демократии, "величайшее поколение" в последний раз прокричало громкое "ура", наступало новое столетие. И вот теперь, накануне 60-й годовщины, старые обиды внезапно вспыхнули с новой силой.
Сначала пошли разговоры о том, стоит ли Германии участвовать в церемониях по случаю дня "Д" (день высадки союзных войска на Атлантическое побережье Европы, 6 июня 1944 года - прим. пер.). (Германия приняла участие в этих церемониях.) И вот теперь президенты Эстонии и Литвы объявили, что не поедут в Москву на торжества по случаю Дня Победы - они доказывают, что конец нацистской оккупации стал просто сменой одного тоталитарного оккупанта другим.
Президент Польши Александр Квасьневский (Aleksander Kwasniewski) принял приглашение, но призвал Россию воспользоваться годовщиной для того, чтобы осудить германо-советский пакт о ненападении 1939 года, который привел к разделу Польши, а также и Ялтинскую конференцию 1945 года, которая привела к разделу Европы. В Азии Япония поднимает вопрос о собственных "опухолях". Китай и Южная Корея используют 60-ю годовщину, чтобы подчеркнуть требования, чтобы японцы публично принесли извинения за зверства военного времени.
Почему такие страсти вокруг истории, которая сегодня насчитывает уже много лет? Почему все еще идет "сражение памяти", когда подавляющее большинство людей на земле родилось через много лет после того, как в 1945 году прогремел последний выстрел?
Одним из объяснений может служить то, что для очень многих стран, которые оказались втянутыми в эти события, вторая мировая война сыграла ключевую роль в формировании их национального тождества, будь то освободители, победители, жертвы или злодеи. После краха советского коммунизма многие страны внезапно оказались свободными, чтобы высвободить свои воспоминания о войне. Других же принудили вновь заглянуть в собственные воспоминания. Для некоторых, например, для австрийцев, это продолжение бесконечных дебатов: стали они первыми жертвами или первыми коллаборационистами, либо теми и другими сразу? В России "Великая Отечественная война" остается главной причиной того, что россияне воспринимают себя как великую державу.
В Соединенных Штатах Америки разговоры о "спасении Европы" регулярно возникают в новых диспутах со старым континентом, который становится все более уверенным в себе. Что касается стран Прибалтики и Восточной Европы, членство в Организации Североатлантического договора (НАТО) и в Европейском союзе (ЕС), наконец, позволило им без опаски сказать Москве то, что они в действительности думали с самого начала об обязательном советском мифе, что Красная Армия "освободила" их от бедствий фашизма и империализма. Президент Латвии Вайра Вике-Фрейберга (Vaira Vike-Freiberga) объявила, что она поедет в Москву на празднование годовщины, но затем отчитала россиян так сильно, как не осмелилась бы 10 лет назад: 9 мая, сказала она, "русские люди положат на газету селедку, будут пить водку, петь народные песни и вспоминать, как они героически завоевали Прибалтику".
Новые рассказы не всегда могут быть исторически точными. Болгария, например, была союзницей Германии, а многие прибалты с энтузиазмом участвовали в массовых казнях евреев. Но сохраняется сильное стремление представить историю таким образом, чтобы казалось, что собственный народ достойно завершил войну.
Германия и Япония посвятили значительные усилия тому, чтобы продемонстрировать миру, что, несмотря на то, что они совершили вооруженные агрессии, они теперь отказались от милитаризма. Сильное желание канцлера Германии Герхарда Шредера (Gerhard Schroeder) участвовать в праздновании Дня "Д" или визиты премьер-министра Японии Дзюнъитиро Коидзуми (Junichiro Koizumi) в храм Ясукуни (Yasukuni Shrine), который является мемориалом для 14 главных военных преступников из числа 2,6 млн. японцев, которые погибли на войне - или же активные усилия обоих политиков заручиться постоянными местами в Совете Безопасности Организации Объединенных Наций (СБ ООН) - отражают параллельные сильные желания избавиться от своих исторических позорных пятен и заявить, что они заслужили право на место за большим столом.
Быстро развивающийся Китай имеет собственную историческую повестку. На протяжении большей части первых послевоенных десятилетий китайские коммунисты представляли вторую мировую войну в освященном веками марксистском облике классовой войны, утверждая, что японские рабочие и крестьяне были такими же, как они сами, жертвами воинствующего империализма. Но теперь, когда коммунизм идет к закату, правители в Пекине компенсировали этот подход тем, что стали подогревать националистические настроения, многие из которых направлены против японцев. И поэтому, в числе многих других подобных примеров, Музей Нанджин (Nanjing Museum) теперь каждый год 13 декабря в 10 часов утра включает сирену в память о начале массовых убийств 1937-38 гг. И когда в феврале с.г. Япония нарушила свое молчание по вопросу Тайваня и издала совместное с Соединенными Штатами Америки коммюнике, китайцы не замедлили заявить японцам, что это не такой вопрос, по которому они имеют моральное право высказывать свое мнение.
Сражения неизбежно станут более грязными в День Победы (9 мая - для россиян, 8 мая - для всех остальных). Закончатся ли они к 75-й годовщине, в 2020 году? Безусловно, к тому времени в живых останется мало ветеранов, но национальные воспоминания в меньшей мере зависят от истории, чем от того, как тот или иной народ хочет рассматривать себя в любой конкретный момент.
______________________________________________________________________
Избранные сочинения Сержа Шмеманна на ИноСМИ.Ru
Из-за гибели журналистов оправдать эксцессы Путина становится все труднее ("The New York Times", США)
Русский эмигрант наконец-то получил российский паспорт ("The New York Times", США)
Письмо миллиардера из русской тюрьмы ("The New York Times", США)
Давнишняя борьба власть предержащих с грабителями ("The International Herald Tribune", США)
Некоторые российские магнаты выбирают честный бизнес ("The New York Times", США)
