22 марта 2005 года. Жизнь военного фотографа подобна мошке, вьющейся вокруг открытого огня. Стенли Грину (Stanley Greene) следует это знать. С 1994 года он совершил около 20 поездок в Чечню. Его исключительные фотоснимки свидетельствуют о том, что там продолжают царствовать смерть и разрушения. В прошлом году он выиграл престижную международную премию Юджина Смита (W. Eugene Smith Award) "За гуманизм в репортаже", которая явилась признанием его работы в Чечне. И хотя он продолжает освещать другие вопросы по всему миру, Чечня не выходит у него из головы как некая странно неодолимая сирена, которая снова и снова заманивает его обратно.
"Я освещал многие войны, - говорит он. - Я делал снимки на юге Судана и в Руанде. Я работал в Ираке. Я был в Фаллудже. Это было по-настоящему трудно. Я там себя чувствовал как мишень. Но в Чечне все гораздо хуже. Чечня - маленький грязный конфликт, настолько омерзительный и первобытный в своей жестокости, что оставляет постоянное черное пятно в душах журналистов и работников гуманитарных организаций, которые хотя бы раз ходили по этой земле".
Грин впервые отправился туда в 1994 году, в 50-ю годовщину со дня депортации чеченцев по приказу Сталина, который утверждал, что они сотрудничали с нацистами. "Когда я прилетел в Грозный в 1994 году, в городе кипела культурная жизнь, он был полон идей. Там были кинотеатры, танцевальные залы, музеи и планетарий. Город выглядел как Елисейские поля. Затем в 1995 году начались российские 'ковровые бомбежки', и они не прекратились. Чеченцы все еще живут там, как дикие животные. У них нет газа, нет электричества. Дети выросли и знают только войну. Русские взяли передовую культуру и отбросили ее обратно в каменный век. Но русские воюют против чеченцев на протяжении 300 лет. Им следовало бы осознать, что они не смогут их победить. Теперь, когда чеченцы чувствуют, что Запад от них отвернулся, они готовы на все".
Грин начал фотографировать еще ребенком, путешествуя с родителями по Америке в составе театральной труппы. В 14 лет он участвовал в маршах Мартина Лютера Кинга (Martin Luther King). Он собирался стать священником, затем художником, но вскоре переключился на художественную фотографию. "Я был дилетантом. У меня не было никакой высокой мечты, но однажды я по ошибке оказался в лагере для перемещенных лиц на границе Мали. Я делал снимки умирающих людей с мухами в глазах. Я пытался делать художественные портреты, которые бы придали им достоинства. Я ненавидел те снимки. Они были бездушными, но они научили меня кое-чему, чего я никогда не забываю".
Чечня продолжает гноиться у него в мозгу, несмотря даже на то, что он там не был с 2003 года. "Просто слишком опасно ехать туда в данный момент. Никто не привозил оттуда свежих снимков вот уже, по меньшей мере, целый год, но, когда я не нахожусь там, я чувствую, что предаю тех, кого там оставил, потому что моя камера способна сделать что-то, чтобы заставить людей сфокусировать внимание на этой войне. Людей необходимо предупреждать об опасности, так как до тех пор, когда Запад встанет и осудит Россию, война будет продолжаться и распространяться. Меня переполняет гнев".
Этот гнев сейчас нашел выход в фотоальбоме "Open Wound" (Открытая рана), где собраны избранные фотоснимки, сделанные в Чечне в период 1994-2003 годов, а также в выставке в лондонской галерее "Trolley". Его сильной стороной, не говоря про его проворность и его чувство света, является динамическая композиция глубины. Очень немногие фотографы способны спонтанно создавать передний план и задний план в такой драматичной манере, как это делает он.
Грин вертит своей камерой как оружием, рисуя человеческую историю. Но в отличие от многих военных фотографов, он не заставляет нас прямо смотреть на смерть. Он не стремится выискивать шокирующие фотосюжеты, изображения апокалипса. Вместо этого в изображении за изображением мы видим ограничения человека, которые фотографирует смерть и разрушения в лицах тех, кто остался там. Мы, возможно, не хотим смотреть на них - и даже Грин избегает смотреть на них, если только ему не приходится - но нам следует, потому что эти картинки дают нам суть конфликта, который нависает над всеми нами.
Грин не в состоянии держаться в стороне. "Мне хотелось бы сказать, что я не помешан на войне. Мне хотелось бы иметь возможность заявить, что я не хочу освещать еще одну войну, но глубоко в душе я знаю, что хочу снова оказаться на войне. Это мой ярлык, как Эдди Адамса (Eddie Adams) после его снимка казни во Вьетнаме или Дона Маккаллина (Don McCullin). Я испытываю уважение к ним всем".
"Мы все росли в суровой атмосфере. И именно это позволяет нам не показывать страха. Это и есть храбрость. Но я знаю, что никогда не смогу уйти с этой работы и начать снимать цветы. Я все еще буду болтаться в военных зонах, когда мне стукнет 70".
