Мистика всех революций состоит в том, что со временем они приобретают свою собственную динамику и приводят к кульминациям, которые невозможно было предвидеть. Два классических примера из истории ХХ века - революция 1917 года в Российской Империи и иранская революция в 1979 году. В России меньшевики свергли царский режим и правили страной, пока революция набирала обороты. Всего несколько месяцев спустя власть перешла к большевикам. Народная Партия Ирана ("Туде") выделила своих пехотинцев для того, чтобы помочь возглавившим иранскую революцию исламистам свергнуть с престола шаха. А исламисты упразднили "Туде", как только получили в руки власть.
"Революция" в среднеазиатской республике Киргизии уже преподнесла немало сюрпризов. Для начала давайте сравним ее с двумя предшествовавшими "цветными" революциями - в Грузии и на Украине. Поразительное сходство этих "революций" состоит в том, что все они демонстрируют неугасимость пламени свободы, зажженного Соединенными Штатами в Афганистане и Иране после террористических актов 11 сентября 2001 года.
Чтобы бы ни говорили лидеры США на публике, а перевороты в Грузии, Киргизии и на Украине были им на руку, так как отношения с предыдущим руководством этих стран уже давно не ладились. Сначала Америка поддерживала ныне низвергнутых президентов Эдуарда Шеварднадзе, Аскара Акаева и Леонида Кучму. Она даже называла их самыми яркими маяками на территории бывшего Советского Союза, вселяющими надежду на то, что со временем здесь восторжествуют демократия и либерализм. Проблемы стали возникать после того, как эти три лидера решили, по вполне понятным причинам, сблизиться с российским коллегой, Владимиром Путиным. От России они могли получить экономическую помощь, которую не получали от Запада - прежде всего в области энергетики, капиталовложений и торговли. Все три государства в недалеком прошлом входили в состав Советского Союза, а теперь в России их называют "ближним зарубежьем". В последние годы Вашингтон упорно пытается расширить сферу своего влияния в этом стратегически важном регионе, действуя особенно активно в Прибалтике, на Кавказе и в Средней Азии. Это не может не беспокоить Москву.
Киргизия имеет особую стратегическую значимость. Она граничит с китайской провинцией Синьцзян; существенную часть населения составляют уйгуры - народ, известный своим воинственным характером. Природа здесь не очень богатая (республика может похвастаться разве что большими запасами пресной воды и захватывающими дух горными пейзажами, напоминающими альпийские), однако географическое положение весьма выгодное. Киргизия имеет общие границы с Казахстаном, Узбекистаном и Таджикистаном и является одним из важнейших связующих звеньев среднеазиатского региона.
Этим, однако, схожесть киргизской "революции" с украинской и грузинской и ограничивается. Что же касается различий, прежде всего бросается в глаза, что для двух главных действующих лиц - руководителей Киргизии и России - смена власти отнюдь не была спонтанной. Давая в 2003 году "добро" на размещение российской военной базы в городе Кант, Акаев прекрасно понимал, что американцы занесут его теперь в свой "черный" список. Политическая обстановка внутри Киргизии стала накаляться. Америка разными способами намекала на то, что нынешний глава республики ей не по душе и что надо бы подыскать ему замену. Она оказывала поддержку всем внутренним оппозиционным силам, планомерно подготавливая почву для смены режима. Так что революция здесь совершалась постепенно и неожиданностью ни для кого не стала. Киргизия не воспользовалась сценарием, написанным в Вашингтоне и обкатанным в Грузии и на Украине: исполнители главных ролей молниеносно узурпируют государственную власть и тут же узаконивают себя в новом качестве; они произносят перед народом пылкие революционные речи; а телезрители наблюдают за всем этим "спектаклем" в прямой трансляции. . .
Важнейшим фактором здесь было поведение российских властей по отношению к назревавшей "революции". Надо признать, что держали они себя на этот раз безупречно. Совершенно очевидно, что из недавних событий на Украине они сделали правильные выводы. Они не имели ничего против того, чтобы Акаев оставался у власти, однако сместившей его оппозиции мешать не стали, дабы их не заклеймили как противников демократии и свободы в Киргизии. Они даже устроили оппозиционерам официальный прием в Москве.
Неспособность монополизировать киргизскую оппозицию лишила Америку решающей предпосылки "цветных" революций - альянса оппозиционных по отношению к действующему правительству сил под единым руководством. С этого момента в игру вступило сразу несколько факторов: клановость киргизского общества, дисбаланс между различными регионами страны, межэтнические разногласия (прежде всего между киргизами и узбеками) и усиливающееся влияние политического ислама в ближайших к Ферганской долине провинциях.
Акаев тоже, кажется, проделал "работу над ошибками". Его власть традиционно опиралась на поддержку северных кланов, и он не захотел вести переговоры с оппозицией из расположенного на юге региона Ош-Джалалабад, эпицентра киргизской "революции". Когда расширить географию "революции" с помощью переговоров не удалось, оппозиция перевезла своих воинствующих сторонников из Джалалабада в расположенный на севере Бишкек, и 23 марта те осуществили в сонной столице государственный переворот (что отчасти объясняет, почему переворот спровоцировал разгул насилия в городе).
Такое развитие событий не имеет прецедентов в истории. Скипетр в одночасье перешел в руки южан, а северянин-монарх поспешил слезть с престола. Но как только было объявлено, что Курманбек Бакиев, лидер южной оппозиции, будет выполнять обязанности президента и премьер-министра, Акаев вновь подал голос. Он заявил, что смена власти в Бишкеке незаконна. Но Россия одобрила назначение Бакиева на пост главы Киргизии. Вот что сказал Путин о новом руководстве республики: "Мы знаем этих людей довольно хорошо, и они достаточно много сделали для установления хороших отношений между Россией и Киргизией".
А вот реакцию Вашингтона воодушевленной не назовешь. Американцы раздосадованы, что их сценарий потерялся где-то в среднеазиатских степях. Конечно, Средняя Азия - регион весьма сложный, с культурными и историческими традициями, которые не всякий иноземец способен понять.
Влиятельные круги американского общества выразили сомнение в законности передачи власти в Киргизии. В ответ северные представители раздробленной киргизской оппозиции, выступающие за сближение с Америкой, предложили все переиграть - пусть, мол, Акаев вернется, снова займет свой пост и, пользуясь своими президентскими полномочиями, передаст власть оппозиции уже "законным путем".
Киргизия - вторая, после Ливана, мусульманская страна, где срежиссированная извне революция приобрела свои особые черты. Эти примеры заставляют усомниться в эффективности манипулирования народной властью не у себя дома.
Основная проблема Киргизии - бедность. Доход на душу населения составляет здесь в среднем меньше одного доллара. Преподаватели ВУЗов получают где-то около 3 тыс. рублей в месяц. Киргизская экономика только-только оправляется после распада СССР. Горькое тому свидетельство - сдача земли в аренду под военные базы России и Америке как основной источник дохода сегодняшнего киргизского государства. Республике необходима экономическая помощь, чтобы она могла перейти к рыночной экономике. Если бы США выделили Киргизии хотя бы ту сумму, которую они в ежедневно тратят на поддержание своего военного присутствия в Иране и Афганистане, ее экономическое положение стало бы несравнимо лучше.
Из всех основных игроков в среднеазиатском регионе - США, Россия, Китай и Европейский Союз - только Америка болеет за "революцию", видя в ней панацею от всех киргизских бед.
(Автор статьи - бывший сотрудник внешнеполитического ведомства Индии с большим опытом работы со странами Средней Азии)
