Автор - бывший министр иностранных дел Франции
Когда в начале 2004 года Джордж У. Буш представил свой план 'Большого Ближнего Востока', Европа не скрывала своего скепсиса. Однако прав он или нет, у Соединенных Штатов есть возможности ставить перед свершившимся фактом. А вот начали ли они, что бы мы ни думали, изменять Ближний Восток?
С одной стороны, нет недостатка в сомнениях и опасениях по этому поводу. Прежде всего, даже не упоминая о предпринятых в XIX и XX веках усилиях по модернизации арабского мира, можно подчеркнуть прогрессивные изменения, произошедшие в более позднее время как в Марокко, так и в различных эмиратах, которые не имеют ничего общего с американскими указаниями, если только косвенно, и которые стали скорее реакцией на кипение, нетерпение в арабских странах.
Другой аргумент: попытка рассматривать одинаково Афганистан, Ближний Восток и Северную Африку является искусственной. Можно также возразить против выраженного администрацией удовлетворения, которое явно преждевременно, чтобы праздновать победу. Потому что куда проще организовать выборы, что отнюдь не умаляет мужества тех, кто принял в них участие, чем пройти долгий путь укоренения демократической культуры и уважения прав меньшинств там, где этого никогда не было.
Это очень разные вещи - восстановление или установление демократии. Можно возразить, что все может еще плохо кончиться. И на Ближнем Востоке, если Ариэль Шарон и Джордж У. Буш не дадут Махмуду Аббасу никакой политической перспективы за пределами сектора Газа. И в Ираке, если суниты не смирятся со своим положением меньшинства, а шииты с тем, что им надо предоставить убедительные конституционные и политические гарантии, и если не будет найдено соглашение по Киркуку.
Можно еще добавить, что никто не знает, как будут развиваться события в Ливане. И не стоит забывать о намечающемся иранском кризисе.
То, что повсюду изменения носят лишь косметический характер. То, что по-настоящему свободные выборы приведут к власти во всех странах исламистов. То, что у нас нет уверенности, что мы будем готовы взять на себя последствия, тем более что это современные мусульмане. То, что исламисты не превратятся с легкостью в 'демо-исламистов', как в свое время в христианском мире появились демократы-христиане, что само по себе являлось противоречием. Все это не надумано.
К этому следует добавить еще несколько вызывающих скептицизм причин, понимание которых не такое отчетливое. В частности, в некоторых европейских странах, где ощущается определенное раздражение в связи с идеей, что Джордж У. Буш мог бы начать при помощи столь ложных оправданий и столь грубыми способами многообещающий процесс. Отсюда и ощущение неловкости при определении собственного отношения к этому новому раскладу.
Как бы то ни было, в заблуждение вводит предъявление обвинений тем, у кого преобразовательное усердие американцев вызывает подозрения и поэтому заставляет быть сторонниками статус кво и авторитарных режимов. Так ведь проще! В конце концов, нынешняя ситуация на Ближнем Востоке гораздо больше обязана американцам и их политическим заблуждениям последних десятилетий, чем европейцам.
И если бы не они, наверно, наряду с Израилем уже давно существовало бы жизнеспособное палестинское государство. У арабов было бы меньше злости, и врагам Запада труднее было бы ее использовать. Не все бы уладилось, но подобного бы не было. Не так давно американцы проповедовали урегулирование с алжирскими исламистами. А в 1979 году Джимми Картер верил, что падение иранского шаха приведет к демократии. Стало быть, осторожность европейцев, вытекающая из опыта, не является ни шокирующей, ни смешной и не означает никакого пристрастия к диктатурам.
И все же, даже если бы все возражения по поводу миссионерской политики президента Буша были обоснованны, было бы абсурдно предаваться философским рассуждениям и отрицать, что что-то должно произойти. Из-за самого Джорджа У. Буша и его риторики? Из-за устрашающего воздействия американской армии на некоторые режимы, которые вынуждены занять оборону? Из-за движений, таящихся в глубине арабских народов, которых не коснулась современность, но которых притягивает имидж, придаваемый им наличием СМИ и интернета? Из-за действий нескольких арабских руководителей и современно мыслящих личностей, которые подготовили почву?
В сущности, все равно. Потому что движение началось, оно жизненно важно для арабских народов, а также для их близких соседей европейцев, чтобы не произошла катастрофа. Не стоит забывать, что в XIX веке национальный принцип, который вдохновлял революционную Францию, как и Францию бонапартистскую, не только модернизировал Европу, но и поверг ее в огонь и кровь.
Подлинное различие не между теми, кто в арабском мире выступает за демократию, и теми, кто против нее. Кто может быть против? Это различие между теми, для кого это просто поза, средство покритиковать европейскую дипломатию, удобный предлог для препятствий в создании палестинского государства, миссионерской экзальтации, и теми, кто осознает все опасности, для кого она является долгим ответственным и серьезным делом, необходимым и желанным процессом, может быть и рискованным, который растянется на годы и, следовательно, требующим настойчивости и осторожности в том, что касается ритма и методов управления.
Я прихожу к выводу, что мы, французы, и другие европейцы должны более четко и ясно ощутить себя заинтересованными вместе с американцами, и не только с ними, в этом процессе, и не только как зрители или комментаторы. Воспользуемся же для этого лучшим из того, что демонстрирует администрация Буша - уже наметились некоторые новые точки соприкосновения. А если их не будет, нам надо будет вооружиться собственным опытом, знанием этих стран и всеми нашими возможностями для действий, Барселонским процессом и другими, так как для нас это является решающим.
Однако это предполагает, что американцы, как мы, разделят надежды и чаяния арабов, как их правительств, так и народов. И что мы всегда будем помнить о том, что в конечном итоге именно они будут изобретателями и творцами своих преобразований и своего демократического процесса. И что все это должно проходить по-братски, без западного догматизма и излишнего давления.
В противном случае, как бы не были хороши намерения, это станет лишь еще одной волной неоколониализма, которая приведет к опасным разочарованиям.
