Вопрос: Господин министр Христенко, президент Владимир Путин призвал немецкие фирмы больше инвестировать в России. Однако в связи с делом ЮКОСа среди предпринимателей Запада возникло впечатление, что в России правила все еще меняются во время игры. Каким образом Вы собираетесь устранять подобное впечатление?
Христенко: ЮКОС, конечно, привлек к себе всеобщее внимание, и дело будет и дальше создавать питательную почву для дискуссий, научных исследований и выкладок юридического характера. Налоги обязаны платить все. И я могу понять, что для предпринимателя нет ничего неприятнее, чем налоговые органы. Но это, так сказать, является частью любой предпринимательской культуры. В странах с традиционной рыночной экономикой это почти закрепилось, у нас это сознание лишь только появляется. Мы должны с этим справиться. ЮКОС, без всяких сомнений, не является сигналом принципиального изменения курса в экономической политике России.
Вопрос: А сигналом чего?
Христенко: Дальнейшее развитие идет независимо от ЮКОСа. Мы делаем многое, чтобы привлекать инвесторов. Например, работаем над дальнейшей либерализацией налоговой системы. Вы знаете, что уровень налогов для предприятий является одним из самых низких в мире. Идет сближение законов в области экономики с западным законодательством, в том числе с немецкой моделью. Однако законодательство лишь одна из сторон деятельности, кое-что делается также для его реализации в судах, то есть для реальной правовой безопасности инвесторов.
Вопрос: Германия не один год занимает по объему иностранных инвестиций четвертое место, Это стагнация или стабильность?
Христенко: Впереди Германии - Кипр, Нидерланды и Люксембург. Очевидно, что в данном случае речь идет о возвращении в основе своей российского капитала. Меня устраивает, что эти деньги возвращаются, но все же реально первое место по объемам иностранных инвестиций занимает в России Германия. Немецкие инвестиции идут традиционно в энергетический сектор, но, что отрадно для меня, также во все больших объемах - в машиностроение, авиастроение и тепловозостроение, в автомобильную промышленность.
Вопрос: А куда в настоящее время инвестирует российская промышленность в Германии?
Христенко: С учетом громадного интереса Германии к инвестициям в России российские прямые инвестиции выглядят скромно. В настоящее время это полмиллиона евро. Для нас представляют интерес фирмы, занимающиеся переработкой нашего сырья. Имеются в виду не только нефть и газ, но и электроэнергия. Мы тут видим кое-какие перспективы, но конкретных соглашений пока мало. В обозримом времени главный поток прямых инвестиций будет по-прежнему идти с Запада на Восток.
Вопрос: Какая доля в показателях экономического роста приходится на нефть и газ?
Христенко: Нельзя отрицать, что в настоящее время высокие цены на нефть и газ, а также на металл и другое сырье, дают значительную часть экономического роста в России, составившего в прошлом году 7,1 процента. Но можно говорить лишь о приблизительной цифре, я исхожу из того, что она составляет примерно четвертую часть роста. Однако динамику развития определяет не только топливный сектор, но и машиностроение, переживающее подъем. Наша стратегия заключается в том, чтобы прибыль, получаемую в энергетическом секторе, использовать для модернизации перерабатывающей отрасли.
Вопрос: Путин говорил о том, что государство является действующим лицом на рынке. Что под этим имелось в виду? Какую роль хочет играть государство в экономике?
Христенко: Российское государство владеет фирмами, и оно участвует в капитале фирм. Государственной монополией, например, является нефтепроводная система, сосредоточенная в компании 'Транснефть', пример участия в капитале компании - 'Газпром'. В настоящее время мы не видим оснований для продажи пакетов этих акций, к тому же речь идет о стратегических отраслях экономики страны.
Вопрос: А участие в капитале новых компаний? Кое-кто опасается процесса ренационализации фирм.
Христенко: Нет никакой ренационализации. Путин дал ясно понять, что российское государство ведет себя на рынке по законам рыночной экономики. Оно не будет вести себя, как слон в посудной лавке. Если мы работаем на рынке, то тогда мы имеет такие же права, как и его другие участники.
